Айседора (ЛП) - Франк Элла - Страница 15

Он уже достиг конца коридора, где по слухам должна быть комната Айседоры, но замедлил шаг, услышав шёпот за толстой деревянной дверью. В комнате справа находились два человека. Когда вампир подошёл ближе, то распознал нежные женские голоса.

— Я же тебе говорила? Не о чем волноваться. Я знала, твоё официальное представление будет принято благосклонно.

Прозвучавший следом радостный смех не оставил место сомнениям — это была Айседора.

— У тебя ко мне предвзятое отношение. Тем не менее соглашусь.

— Конечно. От дочери императора ожидать можно только одного — полной в себе уверенности.

Обе девушки захихикали. Затем незнакомка добавила:

— Айседора, ты прямо светишься. Я знала, они полюбят тебя с первого взгляда. Как и я.

Слова были встречены молчанием. Диомед сбросил с головы капюшон и положил руку на каменную стену, отделявшую его от происходящего в комнате. Он подумал, что нужно было переместиться туда сразу, как пришёл. Тогда он смог бы увидеть реакцию Айседоры. Неужели она уже принадлежит другому человеку? Или эти слова были сказаны впервые?

— Нам нельзя, — произнесла Айседора тихим голосом. — Тебе нельзя говорить мне такие вещи.

— Почему? Я же знаю, ты чувствуешь то же самое.

Диомед подумал остаться на месте, но, как всегда, любопытство взяло верх. Переместившись в комнату, он притаился за одной из огромных колонн. Теперь ему открывался прекрасный вид на высокую царственную фигуру Айседоры. Её длинные волосы были собраны на макушке, а крошечные завитки обрамляли шею. Собеседницу Айседоры видно не было.

— Это не имеет значения. Ты помолвлена с моим братом.

После произнесённых фраз вторая девушка обошла Айседору, и Диомед наконец-то её увидел. Первая мысль: «Она прекрасна». Незнакомка повернулась лицом к дочери императора, которая следила за каждым её движением.

Светлые волосы девушки, одетой в хитон цвета лесной зелени, были заплетены в замысловатые косы, начиная от центра головы. Радужки глаз светились яркой медью, кремовая кожа сияла.

Айседора, похоже, потеряла дар речи, впрочем, Диомед тоже был очарован.

— Может, я и помолвлена с Дмитрием, но мы с тобой, Иса, знаем правду. Я влюблена в его сестру, — прошептала незнакомка.

Айседора медленно покачала головой и прикрыла веки:

— Ты любишь меня. Я знаю.

В её словах прозвучала такая уверенность в своей греховности, что у Диомеда заныло сердце. Эти двое боролись. Не только друг с другом, но и со своими чувствами. Общество не примет такие отношения. Их будут избегать и, если эта девушка действительно помолвлена с братом Айседоры, то, скорее всего, обоих казнят за тяжкий грех.

— Иса… открой глаза. Посмотри на меня.

Айседоры открыла глаза, в них светилась любовь. Вместе с болью.

— Я влюблённая женщина. Как и ты.

— Я не могу. Не могу любить тебя.

— Но всё равно любишь. Ведь любишь? — Незнакомка нежно провела руками от плеч Айседоры до самых ладоней. Переплетя свои пальцы с пальцами Исы, она подошла ближе и прошептала: — Скажи, что ты меня любишь.

— Не могу.

Девушка вздохнула, обхватила ладонями её щеки и тихо произнесла:

— Тогда покажи, agapi mou.

«Любовь моя», — услышал из своего укрытия вампир. Он не знал, чего ожидать, но тут незнакомка прижалась губами к губам Айседоры. Диомед — молчаливый свидетель тайного свидания — был в предвкушении.

Блондинка скользнула ладонями вниз до бёдер Исы. Пальцы впились в лёгкое одеяние, и послышался тихий стон. Диомед не знал, кто простонал, но этот звук отменил все запреты.

Айседора запустила пальцы в волосы девушки, не обращая внимания, что портит красивую причёску, над которой бедная служанка трудилась несколько часов. Руки на бёдрах Айседоры сжали материал, одна ладонь скользнула ниже и, собрав струистую ткань, подтянула вверх, оголяя стройные ноги. Незнакомка погладила обнажённую кожу, и Айседора подняла голову — её приоткрытые и припухшие губы блестели. Когда проворные пальцы исчезли под тканью, девушка шагнула вперёд и прижала Айседору к стене, прислоняясь так тесно, как только это было возможно.

В своей жизни Диомед не видел более чарующего зрелища, он не мог отвести глаз.

Айседора обвила ногой чужое бедро. Ладонь блондинки переместилась по шелковистой коже выше и скрылась под тканью. Там, наверное, сжала упругую ягодицу, потому что Айседора быстро толкнулась вперёд и прикрыла глаза. Блондинка потёрлась о пах Исы, и с её пухлых покрасневших губ слетел прерывистый стон, больше похожий на скулёж.

— Дафна, — выдохнула Айседора, и Диомед наконец узнал имя второй девушки.

— Моя Иса, — жалобно простонала Дафна, когда ладони Айседоры слегка сжали её грудь.

— Здесь нельзя, — произнесла Иса, продолжая тереться о девушку и разминать пальцами нежную плоть.

— Тогда где? — задыхаясь спросила Дафна. — Скажи, и я приду. Хочу чувствовать твои руки, а не свою одежду. — Блондинка наклонилась и, осыпая поцелуями ключицу Айседоры, убрала ладонь из-под хитона.

— Не сегодня и не завтра. Отец хочет, чтобы в ближайшие три дня я принимала просителей, да и Дмитрий будет ждать тебя, чтобы спланировать свадьбу. Но после этого я свободна. Мы можем встретиться у водопада. Скажи брату, что пойдёшь плавать со мной.

Вместо того чтобы ответить «да» или «нет», Дафна, отступив, сказала:

— Буду там на закате.

— Я тоже, — ответила Айседора, смотря на девушку с бесконечным обожанием.

Айседора прижалась бёдрами к Диомеду. Он давно привык к такой реакции. Всякий раз по возвращению в своё прошлое подопечная начинала извиваться в его объятиях, будто в той комнате с ней был он. Но его там не было. Как и тогда он не мог дать Исе то, чего она по-настоящему хотела сейчас. И вовсе не потому, что не был женщиной. Нет, его Айседора могла совершенно свободно удовлетворять свои желания в постели и с мужчиной, и с женщиной. Эта невозможность была связана с наказанием, которое Диомед получил много лет назад до появления в его жизни удивительной Исы: он был неспособен удовлетворить её самое сокровенное, самое жгучее желание.

Острия клыков вонзились в вену, язык щекотал прижатую кожу — Иса продолжала тереться о бесполезное тело древнего вампира. Обычно Диомед предлагал взамен свои пальцы или игрушку, или же Иса приводила кого-то, а он тихо смотрел, снедаемый желанием. Но сегодня во время требовательных движений Айседоры Диомеду вспомнились насмешливые слова человека, взявшего её в заложники: «Я был внутри твоей Исы. Много раз…», и на какой-то момент старейшина почувствовал злость, будто его обманули.

Как бы Диомеду хотелось — каким-то извращённым образом — понаблюдать за этой парочкой. Дерзкий ублюдок, смело смотревший ему в глаза, был красив. Он был тёмный, как Иса, и такой же уверенный, как сам Диомед. Наблюдать за паршивцем, как тот берёт его женщину, стало бы ещё тем зрелищем.

Айседора вытянула клыки из запястья Диомеда и положила руки ему на грудь. Немного поднявшись, она увидела, что её господин тихо лежит с закрытыми глазами, длинные волосы разметались на подушке.

Как бы ни хотелось, но тело Айседоры ещё не исцелилось, хотя мышцы стали куда сильнее, чем раньше, а по венам с гулом разносилась странная смесь из умиротворения и возбуждения.

По просьбе Исы Диомед перенёс их в момент, когда впервые увидел её с Дафной — в воспоминание, которое она лелеяла больше всего на свете. Айседора увидела себя с любимой так, как видел их в тот день Диомед. В её собственных глазах светилась любовь, во взгляде Дафны — желание, а когда их тела наконец соприкоснулись, Иса увидела слияние душ. Благодаря своему господину она могла возвращаться в это воспоминание снова и снова.