Отдаленные последствия. Том 1 - Маринина Александра Борисовна - Страница 11

Антон скрылся в дверях ресторана, через короткое время появился в зале, подошел к Ольге, что-то сказал ей, поцеловал в щеку и направился к жениху. Они перебросились парой слов, после чего вместе вышли в холл, и через несколько минут Ромка вернулся один. Дуня стояла за спинами двух своих подружек, сидящих за столом, все трое заразительно хохотали над чем-то. Заметила ли она, что происходит? Поняла ли? «Как в плохом кино, – сказала себе Настя. – Сыщика обязательно должны сорвать с концерта или из театра, чтобы показать, как опасна и трудна его служба. Хотя варианта со свадьбой друга и коллеги вроде бы еще не было. Или был?»

По Ромкиному лицу видно, как он расстроен. Интересно чем? Тем, что Сташис покинул праздник? Или тем, что счастливый жених хотел бы сам выехать на место и уже начать работать, а не высиживать за праздничным угощением? Если бы речь шла о ней самой, то уж точно второе, а не первое. Но Роман Дзюба – не Настя Каменская. Он другой. Или такой же?

Настя отошла от окна, но не села на свое место, а подошла к Роману.

– Проблемы?

Ромка здоровенный, накачанный, мощные бицепсы едва не рвут подозрительно натянутую ткань пиджака на рукавах, и все равно вид у него как у обиженного пацаненка.

– Да как обычно, сами все знаете, Анастасия Павловна.

Нет, не «как обычно», уж это-то Настя Каменская понимала. Оперов с Петровки выдергивают только если что-то значимое и срочное, а уж Сережа Зарубин совершенно точно не позволил бы портить свадьбу Ромчика из-за чего-то такого, с чем прекрасно справится сотрудник, отбывающий сегодня дежурство.

– Ладно, мне врать не обязательно, – примирительно произнесла она. – Захочешь попричитать – я на улице курю.

– Попричитать?

– Ну, на несправедливость бытия посетовать, если тебе так больше нравится. Антон ушел, Дуня – невеста, остальные гости вроде как не при делах, только я и остаюсь. Неразглашение гарантирую, сам понимаешь.

Она ободряюще подмигнула Роману, сняла с вешалки свой пуховик и вышла на улицу. Место для курения было оборудовано метрах в трех от крыльца: красивая урна с соответствующей наклейкой и хлипкий, на четырех алюминиевых ножках, пластиковый навесик от дождя и снега. Дзюба нарисовался рядом с ней буквально через минуту: ровно столько времени потребовалось ему, чтобы предупредить Дуняшу и пройти через холл ресторана.

– Первый труп был четыре недели назад, мужчина двадцати восьми лет, менеджер в крупной компании. Ночью в темном месте весьма профессионально свернули шею. И все бы ничего, но на трупе обнаружили записку: «Моему Учителю». Слово «Учитель» написано с заглавной буквы. Никому, конечно, не понравилось, но волну поднимать не стали. Выдвинули официальную версию, что этот менеджер как-то неудачно вступил в конфликт с человеком, прошедшим спецподготовку. Может, преступник воевал или боевыми искусствами занимался. У таких ребят с офисным планктоном масса тем, по которым можно серьезно разойтись во взглядах. Потерпевший – тот еще фрукт, пока мы его контакты и связи отрабатывали – наслушались всякого о его характере и привычках. Несколько лет назад в состоянии опьянения совершил ДТП, покалечил девушку, она теперь инвалид пожизненно. Богатый папа постарался, обошлось условным сроком.

– И?..

– Ну, само собой, первым делом это направление отработали. Родители девушки, родственники мужского пола, женихи-поклонники и все такое. Пусто-пусто. И потом, если это месть, то почему такая записка? Не складывается.

– Не складывается, – согласилась Настя. – А сегодня что? Текст записки такой же?

– Тоха сказал, что почти такой же, но другой. Только, Анастасия Павловна, это между нами, ладно? – вдруг спохватился Дзюба.

– Мог бы и не говорить. Не первый год замужем, – усмехнулась она.

Выпил человек на собственной свадьбе, не опьянел, конечно, но расслабился, вот язык и развязался. Но в данном случае это не критично, Настя не подведет.

– Теперь понятно, что серия, – вздохнул Роман. – Бригаду создадут, следователей всех уровней нагонят, будут за нервные окончания дергать каждые два часа. Повезло, что нового начальника пока не назначили, с Кузьмичом оно как-то надежнее.

– Знакомо. Сочувствую.

Она уже знала, что прежний начальник «убойного» отдела МУРа был спешно повышен в должности с переводом в другое управление, как только объявили, что все правительство, за исключением руководителей силовых структур, отправлено в отставку и назначен новый премьер-министр. Силовики, как все предполагали, стоят в очереди следующими, и моментально началась мышиная возня с кадровыми перестановками. Слухи о том, что «уже скоро-скоро» будут менять правительство, ходили по кулуарам как минимум месяцев пять-шесть, однако само событие, как это чаще всего и случается, оказалось все равно неожиданным. Ну, примерно, как снег, который с завидной регулярностью выпадает каждую зиму, но городские службы почему-то оказываются не готовы. На Петровке тоже готовы не были, во всяком случае, кандидатуру на должность нового начальника отдела не подобрали. А вот сам начальник отдела, по-видимому, проявил предусмотрительность и предприимчивость, местечко себе приглядел заранее и всю подготовительную работу провел вовремя. Временно исполняющим обязанности назначили его заместителя, Сергея Кузьмича Зарубина, опытного сыскаря с многолетним стажем, Настиного давнего товарища.

– Думаешь, Серегу не назначат? – спросила Настя.

– Он сам не хочет. Говорит, что ловить злодеев и руководить ловлей – две разные профессии, одной он владеет, а другой нет. Он и на должность зама еле-еле согласился, его Большой уломал.

Начальник МУРа генерал Большаков когда-то сам был начальником «убойного». Насте Каменской и Сергею Зарубину довелось поработать под его руководством, поэтому понятно, что о профессиональных качествах Сергея Большаков имел весьма полное представление. «Я – пацан несерьезный, – говорил о себе Зарубин. – Мне бы все хиханьки да хаханьки, шуточки-прибауточки. Любой зам любого руководителя имеет возможность хоть немножко заниматься своим прямым делом, а вот сами руководители занимаются исключительно отчетами, докладами и прочими политесами. Даже самый хороший начальник тратит силы и время не на то, чтобы кого-то там поймать и что-то там раскрыть, а исключительно на то, чтобы подать наверх красивую картинку и отмазать подчиненных, которые накосячили. Ну, и договориться с кем надо, это уж обязательно. Умение договариваться – особый навык, очень нужный, но я им не владею, потому в начальники не пойду ни за какие коврижки». Константин Георгиевич Большаков договариваться умел. И Серегу Зарубина каким-то манером убедил.

– Вообще-то правильно, что Сережа не рвется в начальственное кресло, – задумчиво проговорила Настя.

– Почему?

– Нет ничего горше участи руководителя, выращенного «в своем коллективе». Очень трудно командовать людьми, которые по углам рассказывают, как «этот» когда-то бегал для них за пивом. Поэтому начальников лучше приводить со стороны, это разумно, они – люди без бэкграунда, а вот вакансии замов как раз имеет смысл закрывать внутренними кандидатами: они знают и людей, и расклад сил, и местные порядки и правила, всегда смогут вовремя подсказать.

– Но заместитель-то тоже имеет бэкграунд. Почему он может быть замом, а начальником уже не может?

– Потому что, Ромчик, когда есть начальник, то его зама рядовые сотрудники рассматривают как своеобразную прокладку между собой и руководством: он из наших, из своих, он поможет и прикроет. Зам – это защита и опора, а начальник – он только контролирует, требует и ругает, больше от него подчиненные ничего не видят и не ждут. Нет, дружочек, начальником быть плохо, неблагодарная это роль. И потом, есть вопросы внутренней политики: зам и начальник, по мнению руководства, не должны быть соратниками, понимаешь? Иначе подразделение станет неуправляемым. Зарубин считается человеком Большого, поскольку работал в отделе еще под его началом. Значит, если его повысить, то замом к нему пришлют представителя конкурирующей группировки. И еще большой вопрос, как он будет выполнять свою роль «прокладки» и справится ли с ним наш Кузьмич. Оно вам надо? А на должности зама Кузьмич останется вам родным отцом-командиром, а начальник уж пусть будет из чужих. Так что я Серегу всей душой понимаю.