TiHKAL - Шульгин Александр - Страница 5

В качестве пастора Вселенской Церкви Жизни, Пол проводил церемонию нашего с Шурой венчания на лужайке перед нашим домом, и когда через год он сам женился маленькой блондинке, агенте DEA Елене — милой и крайне прямодушной женщине, — венчание проходило на той же лужайке. В день венчания наш дом был наводнен химиками и агентами DEA, Шура показывал им дом и знаменитую лабораторию, где живут паучки с длинными ножками и где на полу всегда лежат осенние листья, занесенные ветром. Шура демонстрировал также свою «свалку» в нескольких метрах от лаборатории. Когда-то Шура вырыл там глубокую яму и обложил ее кирпичом — теперь она была доверху засыпана землей. Туда Шура выливал все отходы, которые нельзя было уничтожать в лабораторном камине.

Через два года после того, как Пол ушел на пенсию, мы издали нашу книгу PIHKAL. Первая часть книги рассказывала о нашей жизни и истории наших взаимоотношений, причем для полноты картины мы описывали одни и те же события отдельно друг от друга. Большинство историй о психоделических опытах было нами придумано, хотя в основу их легли реальные исследования, которые мы проводили в 60-х годах, а также в последнее время, до введения закона 1986 года об аналогах запрещенных веществ, положившего конец всем опытам.

Эта часть книги могла вызвать противоречивые отклики, поскольку в ней мы в числе прочего рассказали и о том, как в нашей стране под прикрытием пресловутой "Войны с наркотиками" нарушаются права человека. Мы настаивали на том, что взрослый человек имеет полное право сам выбирать, каким путем он хочет изучать свой мозг и душу, если при этом он не ущемляет ничьи интересы.

Однако настоящий шок в некоторых кругах вызвала вторая половина книги. Она предназначалась для читателей будущего — людей, которые будут жить в свободной стране, а не в полицейском государстве. Эта часть содержала 179 рецептов изготовления различных психоделических препаратов. Язык этой части напоминал язык журнала "Химия в медицине" и был понятен только специалистам. К рецептам прилагались описания действия разных доз препаратов, данные людьми, испробовавшими их действие на себе.

Как только книга была издана, Шура разослал бесплатные копии во все лаборатории DEA, чтобы они использовали ее как справочник. Я думаю, что большинство специалистов не читали первую часть: их интересовала вторая, источник ценной информации.

Мы часто обсуждали, какую реакцию властей вызовет наша книга, но время шло, ничего не происходило, и мы успокоились: в конце концов, мы живем в стране, где свобода слова гарантируется законом, и вдобавок, Шура имел отличные отношения с людьми из DEA.

Тем не менее, по нашим сведениям некоторые в главном офисе DEA в Вашингтоне были враждебно настроены по отношению к Шуре. Один из них — с репутацией карьериста, который пытается любой ценой пролезть по службе — считал, что необходимо запретить даже традиционное использование галлюциногенов коренными народами Америки. Мы очень надеялись, что он проигнорирует нашу книгу или пропустит ее на том основании, что она оказалась полезной для лабораторий DEA. Сейчас, конечно, мы понимаем, какая это была наивность с нашей стороны.

С тех пор как Пол ушел на пенсию, в лаборатории ничего не изменилось — как вдруг в 1994 году, через два года после публикации PIHKALа, наш мир разлетелся на куски.

В конце сентября 1994 года к нашему дому подъехала красная машина. Из нее вышли трое людей, представившихся агентами DEA. Мы были неприятно удивлены, что инспектора прибыли без предварительной договоренности, так как Пол всегда требовал от своих сотрудников, чтобы доктора Бородина предупреждали о предстоящей проверке.

Главный инспектор, мистер Фоска, опрятный и вежливый человек среднего роста, не обращал внимание на наше недовольство. Два других инспектора были одеты в повседневную одежду, что крайне необычно для полицейских при исполнении. Я предложила непрошеным гостям чай или кофе — все трое отказались. Насколько я помню, агенты DEA не имеют права до окончания инспекции принимать что-либо от хозяев.

Нам предъявили ордер на обыск. Очень странно: у всех предыдущих инспекций ордеров не было, зачем он понадобился теперь?

Моя дочь Венди в это время работала с заказами на PIHKAL в кабинете: каждую неделю она занималась делами издательства Transform Press. Когда Шура представил ее инспекторам как своего пресс-секретаря, она улыбнулась и снова погрузилась в бумаги.

Мы были удивлены неожиданным визитом, но ничуть не волновались: две предыдущие проверки не обнаружили ничего предосудительного, и на этот раз все должно было пройти так же.

В тот день мы собирали чемоданы, чтобы отправиться в Испанию: Шура был приглашен на конференцию, которая проводилась недалеко от Барселоны. Билеты на самолет были на следующий день, и я волновалась, как бы эта неожиданная проверка не отняла бы время, оставленное на сборы. Помимо этого никаких опасений у нас не было.

Шура повел агентов в лабораторию. Я вернулась в спальню, чтобы попытаться сложить и запихнуть в чемоданы все нужные вещи. Через несколько минут в дверь постучала Венди, сообщив, что приехал Михаэль Сан. Как же я могла забыть, что пригласила его в гости! Михаэль был и остается одним из самых любимых мною людей — этот тихий, скромный и очень умный молодой человек сумел объединить вокруг себя представителей разных религиозных и философских организаций, считавших, что психоделические растения и препараты представляют собой уникальные инструменты для изучения души человека. Он считает (и мы с ним согласны), что лучший способ смягчить законы против психоделиков — это дать официальным лицам информацию о том, как эти вещества использовались в религиозной и духовной практике знакомых с ними культур.

Михаэль стоял на пороге с высокой хрустальной вазой в руках — в вазе алела единственная роза. Я обняла его, поблагодарила за подарок и шепнула на ухо: "У нас тут гости из DEA, пришли без звонка, мы их не ждали, тебе скорее всего не захочется с ними встречаться".

Он улыбнулся и сказал, что вряд ли эта встреча кого-нибудь обрадует. Он обещал позвонить завтра. Я напомнила, что завтра мы улетаем в Испанию, и попросила его перезвонить через три недели. Он пожелал нам приятного путешествия и ушел. Вазу с розой я поставила на солнечный подоконник в кухне.

Я вернулась в спальню и продолжала собираться. Примерно через час я услышала голоса в коридоре: Шура деловито объяснял инспекторам, что еще в двух комнатах нашего дома могут быть образцы химикатов: "В моем кабинете и в четвертом подвале — это комната, где я храню инфракрасное оборудование, которое нельзя держать в лаборатории."

Его голос показался мне веселым, значит инспекция проходила без проблем.

Скоро я поняла, что ошибалась. "Это нарушение правил" — повторял агент Фоска, и голос у него был очень вежливый, даже с некоторым сожалением, особенно когда он добавил — "вплоть до 25 тысяч долларов штрафа за каждое такое нарушение".

"Каких таких правил?" — несколько раз подряд спросил Шура, но потом надолго замолчал.

Агент Фоска продолжал: "В лаборатории обязательно должен быть сейф для хранения запрещенных препаратов, к сейфу должна быть подведена сигнализация, чтобы ближайший полицейский участок сразу же знал о попытках проникновения в сейф. Вы что, хотите, чтобы из-за вас случилась трагедия? Вы думали, что будет, например, если какой-нибудь ребенок доберется до пробирок?

В этих словах есть доля здравого смысла, но почему предыдущие инспекции ничего не сказали про сейф? Видимо, в последнее время появилось много новых правил, а Шуре никто о них не сообщил.

Я вышла в коридор и смотрела, как агент Фоска находит все новые и новые нарушения: мало того, что образцы препаратов хранятся в доме, а не в лаборатории, как положено. Шурина лицензия, оказывается, вообще не предусматривает анонимные анализы. "Для этого нужна дополнительная лицензия, а у вас ее нет," — агент Фоска говорил все более раздражнно.

Шура отвечал: "Я впервые это слышу, ведь у меня есть лицензия на любые анализы," — он помолчал и добавил: "даже если это так и мне придется оставить эту работу, я буду только рад: мне за это не платят, а научная ценность этих анализов не оправдывает затраты времени и труда."