Во славу доминиона! (СИ) - Сугралинов Данияр - Страница 64

Сатир отрешенно кивнул и вышел вперед.

— Итак, генерал Ксавиус, — проговорил Белиал. — Аваддон и Хаккар, кто будет драться первым с вашей стороны?

— Я! — не советуясь со мной, ответил Аваддон и шагнул вперед.

Сражающихся сразу же накрыл смутно мерцающий прозрачный купол — для того, чтобы никто не сбежал и не задело никого из зрителей.

— Напоминаю правила Круга, — сказал Белиал. — Запрещено исцеление любыми способами в бою и вне его. Запрещено контролировать разум и тело противника. Соответствующие ограничения… — он переглянулся с Диабло и Азмоданом, — …наложены! Больше огня…

— …под ногами ваших врагов, ищущие правосудия! — хором взревели зрители. — Деритесь!

Но, вопреки моим ожиданиям, два генерала Белиала — бывший и нынешний — схватились не сразу. Ритуалы и церемонии демонов дали бы фору дуэлянтам восемнадцатого века. Противники обменялись сдвоенными рукопожатиями, перехватив друг друга за оба предплечья перекрещенными руками, стукнулись лбами.

Наконец мой легат прорычал:

— Аваддон приветствует врага!

— Ксавиус приветствует врага! — проблеял сатир, взмахнул обеими лапами, и вокруг Аваддона образовалась огненная клетка, начавшая сжиматься.

С подобным я сталкивался на Демонических играх, когда Смузи накрыла меня сетью, с которой ничего нельзя было сделать. Сердце пропустило удар — я, хоть и понимал, что, даже если Аваддон падет, исход битвы не будет предрешен, все равно всей душой болел за невольного союзника.

Наблюдающий за боем Деспот грог-х-рнул и пыхнул огнем. Я сосредоточенно наблюдал за тем, что сделает Аваддон, а он не паниковал и не метался — ждал, когда клетка вопьется в плоть. Его уверенность насторожила Ксавиуса, сатир отвел руку назад, готовясь нанести второй удар.

И вдруг в мгновение все изменилось: наш легат «расплавился», брызнул в стороны чернотой, и купол залепило черной желеобразной субстанцией. О том, что происходило внутри, я догадался, вспомнив свой поединок с Аваддоном: он стал аморфным, и сжавшиеся прутья клетки не причинили ему вреда.

Донесся истеричный рев Ксавиуса, перебитый рыком Аваддона, и в следующее мгновение чернота пропала со стенок купола, легат снова предстал в привычной форме, но лишь по пояс. Нижняя часть его туловища растеклась по полу, оттуда высунулись десятки рук и щупалец, пытающихся удержать, обездвижить исцарапанного Ксавиуса, но тот понимал, что бить нужно в другое место.

Сатир замер на миг, завибрировал, по нему прокатилось кольцо огня, и, игнорируя тиски, сжавшие его ноги, подался вперед, имитируя удар кулаками. Его ладони превратились в огненные клинки, первый из которых лишь оцарапал грудь легата, но второй пробил ее насквозь.

Запрокинув голову, Аваддон Сокрушитель взревел и сделал, по сути, то же самое: проигнорировав урон, выпростал руки, которые начали удлиняться. Этот прием был знаком мне по Играм. Так и казалось, что вот-вот Аваддон пророкочет: «Смер-р-р-тная плоть!» Но сейчас ему противостоял не смертный, а один из сильнейших демонов Преисподней.

Ксавиус тем временем пытался вытащить застрявшую руку-клинок из груди Аваддона и опомнился, лишь когда щупальца обвились вокруг его шеи. Хрипнув, Ксавиус полоснул свободной рукой-клинком по конечности противника, но его запал начал иссякать, и он рассек, а не отрубил руку-щупальце противника.

— Кончай его, Аваддон! — взревел кто-то из зрителей.

Кричавший ударил кулаком о кулак, и я его узнал — Мефистрот, легат первого легиона Диабло. Такая поддержка порадовала даже меня и воодушевила легата.

Рывок руками в разные стороны — и позвоночник Ксавиуса хрустнул, башка полетела в сторону, вращая глазами и подергивая языком, пока не ударилась о купол и не упала. Рука-клинок укоротилась и вышла из груди Аваддона.

Здоровой лапой зажимая рану, из которой выплескивалась огненная кровь, наш легат поднял голову поверженного врага, воздел над собой, несколько раз встряхнул… и рухнул сам.

Все? Я ждал долгой эпичной битвы, но, похоже, в равном бою все решает одна ошибка. Как итог — Ксавиус осыпался хао, а Аваддон оказался при смерти и еле дышал. Горка, оставшаяся после генерала, взметнулась и устремилась к Белиалу. Бездна, я-то надеялся, что Аваддон подхилится добычей!

Тем временем бойцы нашего легиона радостно взвыли, их поддержали демоны Азмодана и Диабло, даже в лагере Люция нашлась пара сочувствующих. Радостно рокотнув, Деспот хлопнул меня по спине рукой-алебардой.

— Аваддон победил, Ксавиус выбывает! — равнодушно огласил Белиал.

Сокрушитель оставался лежать в Круге, пока над ним не исчез купол, что позволило нам с Деспотом оттащить раненого. Очевидно, что легат больше драться не сможет, а значит, остальные поединки за мной. Я был благодарен Деспоту за готовность помочь, но у него всего шесть красных звезд, в то время как у самого слабого демона-инквизитора — восемь. Если выйдет в Круг — подпишет себе смертный приговор.

Заглушая рев зрителей, Белиал проговорил:

— Баал, кто будет драться следующим?

Тиран выставил Шайт’ана — самого слабого восьмикраснозвездного беса. Белиал повернул голову к нам:

— Аваддон и Хаккар, кто будет драться следующим с вашей стороны?

Аваддон, с трудом опершись на руку, попытался что-то сказать. Я собрался шагнуть вперед и уже открыл рот, но меня опередил Деспот. Ходячая жаровня рванула вперед и встала напротив Шайт’ана, растянув пасть в самодовольной усмешке.

— Твою мать, рогатый! — выругался я. — Скажи хотя бы, что твое сердце не с тобой! Где оно?

— Грог-х-р! — ответил тот, скалясь, и указал на грудь.

Последняя надежда умерла — Деспот здесь смертен, как любой другой демон.

Противники поприветствовали друг друга уже не так пафосно, как бывшие генералы, и инквизитор атаковал первым. Тот ударил Деспота кулаком в морду, но в месте соприкосновения кожа моего бывшего соратника окаменела и стала непробиваемой. Шайт’ан отпрыгнул, не ожидая такого сюрприза от более слабого противника, и зашатался, оглушенный.

Деспот еще раз доказал, что одна звезда, добытая в боях, стоит нескольких гражданских. Рыкнув, рогатый ринулся на покачивающегося противника, взмахнул алебардами — они смазались в воздухе, а спустя мгновение вместо беса лежала куча плоти, истекающей кровью. Еще через пару секунд тело исчезло, а хао втянулось в Белиала.

— Деспот победил, Шайт’ан выбывает!

Приложив алебарду к груди, Деспот встал на колено, чуть склонив голову, и, не дожидаясь, когда объявят противника, сказал:

— Великий князь, я продолжу драться.

— Деспот, вернись! — крикнул я.

— Выбор сделан, — отмахнулся Белиал…

Деспот продержался еще шесть боев, в которых демонстрировал чудеса ловкости: блинковал, обращался огненными смерчами, взрывался сверхновой, включал убийственную ауру, которой уморил своего пятого противника.

Он побеждал, но я видел, как с каждым боем ему все сложнее, как его кровь заливает пол, а сам он замедляется, тяжелее дышит и тратит все больше времени на очередного противника. Враги же его становились все сильнее.

Но демон упорно отказывался выходить из Круга! Я ругал его, призывал к благоразумию, но он лишь отмахивался, рокотал и, не обращая внимания на мои вопли, поддразнивал следующего инквизитора.

Последним противником Деспота стал инфернал, по которому плохо проходил физический урон. Проклятый инквизитор светился и бил лучами, прожигающими Деспота насквозь. Мне казалось, что бывший соратник не выстоит, я грыз когти и ругался, проклиная его, но в тот момент, когда на нем поставили крест все зрители, а инфернал, завалив Деспота, высоко прыгнул, чтобы растоптать его голову, мой демон взревел, впитал в себя всю пролитую кровь и… вспыхнул. Не успев приземлиться, инфернал осыпался пеплом.

Деспот, тяжело раненый, отключился. У него оставалось 6 % жизни, и она продолжала утекать, выливаясь кровью и хао из многочисленных ран. Никто не ожидал, что он уложит семь проклятых инквизиторов с количеством звезд большим, чем у него!