Во славу доминиона! (СИ) - Сугралинов Данияр - Страница 62

— Хотелось бы просто развоплотить, — проблеял Ксавиус, — но лучше устроить публичный суд. Народ должен знать, что их «герои» Хаккар и Аваддон — всего лишь Враг и предатель…

Оттуда, где лежал Аваддон, скрытый инквизиторами, донесся крик:

— Хаккар! Круг! Требуй поединка правоты! Враг имеет право освободиться, если…

Вопль Аваддона оборвался. Баал приблизился ко мне, ощерился:

— Что ж, Враг, вижу, вы с предателем спелись. И он прав, ты можешь потребовать поединка правоты, это древний закон времен Андары. Взятый в плен враг — доказательство силы демона, пленившего его. Однако пленение должно быть честным, и если враг считает иначе, он может вызвать демона в Круг. — Баал обернулся к другим заговорщикам. — Что, ребята, кто обездвижил Врага и заблокировал его способности?

— Это сделал я, — ответил Ксавиус. — И готов ответить на требование.

Сатир приблизился, глумливо посмотрел в глаза. От него воняло чем-то едва ощутимым, сладковато-приторным. Видимо тем самым широко рекламируемым в Рубиновом городе спреем для рта, «Признаком вашей силы и власти».

— Ну же, вонючка! Бросай вызов! Ну?

Он явно издевался. Во власти его блокирующей способности я не мог даже ворочать языком, не то что говорить.

— Ы-а… у-а-ю… е-я…

— Что? Что ты сказал, Враг? — продолжал глумиться Ксавиус. — Не слышу! Не понимаю! Говори четче и внятнее!

Усмехнулся Данталиан, а следом расхохотались остальные. Поулыбавшись, Ксавиус врезал мне в подбородок. Мир замелькал: потолок-пол, потолок-пол.

— Вот твой поединок правоты, Враг! — донеслось вслед.

Я летел кувырком, пока не натолкнулся на стену, в глазах потемнело от боли, а когда разлепил веки, я висел в полуметре над поверхностью.

— А вообще, не много ли чести для Врага под шкурой вонючего тифлинга? — продолжал Ксавиус. — Напомню, что Хаккар все еще центурион… нет, первый трибун пятого легиона! Моего легиона! А в этом случае все иначе, ведь только легат первого легиона может бросить мне вызов!

— Вы правы, генерал! — воскликнул бес Рофокал. — Главное, хе-хе, не увольняйте Хаккара, пока он не окажется в пыточной Проклятой инквизиции! А потом Враг может требовать каких угодно поединков. С расчлененным телом-то! Ха-ха-ха!

Демоны снова загоготали, шутка всем понравилась. Смеялись громко, как смеются обычно после сложной и опасной работы, когда наконец можно расслабиться после напряжения.

Гогот оборвался, когда ткань пространства колыхнулась, словно кто-то огромный пробивался с той стороны. Демоны смолкли, завертели головами, пытаясь понять, кто хочет войти без стука. И спустя пару мгновений в этом пространственном пузыре стало тесно и очень жарко.

Без всяких внешних эффектов в зале появилось множество демонов… Да каких! Гигантских, многокраснозвездных! Они держались тремя группами и пока не вмешивались в происходящее.

Проклятая инквизиция не понимала, что происходит, и тоже не спешила действовать. А может, как раз-таки понимала, потому что демоны, которые вели себя развязно, вдруг подтянулись, напряглись. Генерал Ксавиус, до того бравирующий своим всесилием, поджал хвост и начал смещаться к заговорщикам.

Гости образовали три круга, состоящих из тринадцати демонов. Среди них мелькнула знакомая фигура, но в следующее мгновение мне стало не до того — мир содрогнулся, и в середине каждого круга возникли колоссальные фигуры князей Преисподней.

Я не мог дышать, но невероятным образом дыхание перехватило, и меня придавило, размазало их мрачным величием. Я бы узнал их и без профилей над головами — запомнил по иллюстрациям к «Великому исходу», прочитанному в доме отца Хаккара.

Великий князь Диабло напоминал усовершенствованный прототип Деспота: огнедышащий, гигантский, горящие звезды глаз, вместо крови в жилах жидкий огонь, колоссальные рога и костяные наросты в виде алебард, остроконечные шипы на руках и ногах, а там, где у военных погоны — то ли пасти с сомкнутыми клыками, то ли когтистые лапы, расположенные одна над другой.

Люций был в облике обычного человека — смазливого, вычурно-опрятного. Черные волосы на пробор и волосок к волоску, черный жилет, шелковая рубашка и брюки, но — аспидно-черные крылья за спиной, и не чешуйчатые, а с перьями. Только глаза огненные, с вертикальными зрачками. И если остальные князья, включая Белиала, вызывали ужас и трепет, то Люций — навязчивую симпатию, желание излить душу и открыть все секреты. Настоящий искуситель из земных историй о дьяволе… только огромный.

Более всех поражал воображение Азмодан: тулово то ли человека, то ли рокотанка о шести инсектоидных лапах, заканчивающихся пиками; небольшая голова, защищенная костяными наростами, сквозь которые просвечивал огонь, четыре пары алых глаз одна над другой, пасть, больше напоминающая клюв, увенчанный острыми зубами.

Три Старых бога и один свежеиспеченный, искаженные и усиленные Хаосом, собравшиеся в одном месте, спровоцировали локальный катаклизм. Пространство заколыхалось, подернулось рябью, как потревоженная ветром поверхность водоема. Всех вокруг, даже Баала и Ксавиуса, начало корежить, растаскивать в разные стороны, одновременно притягивая к четырем князьям. Прибывшие демоны тоже ощутили небывалую мощь своих повелителей, поблекли, огонь их глаз померк. Примерно так же смотрятся живые существа на сильном ветру.

В моей голове зазвучали кошмарные голоса, глаза готовы были вот-вот лопнуть, накатил ужас. Я сжался в комок, закрыв уши и мечтая умереть, лишь бы мучения прекратились.

На краткий миг показалось, что я действительно умер: воцарилась звенящая тишина. Я открыл один глаз, затем второй, поднял голову, осмотрелся и понял, что случилось: князья уменьшились, сравнявшись ростом с Белиалом. Мучения не исчезли полностью, но стали терпимыми.

Три князя приблизились к Белиалу, обменялись с ним взглядами. Никто не проронил и слова, но у меня сложилось впечатление, что они беседуют мысленно. Что-то решив, Диабло, Люций и Азмодан переглянулись, встали вокруг купола с Белиалом и взялись за руки.

— Закон невмешательства! — закричал Ксавиус из-за спины Рофокала. — Не имеете права, великие князья!

Уверенность с него как ветром сдуло, он превратился в жалкого сатира, казалось, еще немного, и заблеет.

— Именем Проклятой инквизиции! — рыкнул Баал, набычившись, но на фоне князей он смотрелся шавкой, бросающейся на слонов. — Генерал Ксавиус прав!

Диабло, не удостоив их взглядом, пророкотал:

— Не вам решать судьбу Белиала, изменники.

— Тогда и не вам! — настаивал Ксавиус.

Азмодан изверг грохот, как извергающийся вулкан, выпустил дым из ноздрей и начертил в воздухе неизвестный мне символ.

Его демоны одновременно со свитой Диабло кинулись на изменников. Демоны Люция не вмешивались. Проклятые инквизиторы не сопротивлялись, позволили оттеснить себя в сторону, ближе ко мне. Двухвостый демон с головой, отдаленно напоминающей бычью, прошипел Ксавиусу: «Не зарывайся, переступник, Хаос рассудит!» Всмотревшись в его профиль, я узнал, что это Молох, генерал армии Диабло.

Окинув взглядом остальных гостей, я сделал вывод, что князья прибыли со своими генералами и легатами. Я лежал у стены в неудобной позе не в силах повернуть голову, поэтому рассмотреть всех не мог, но генералы выстроились рядом со своими повелителями. Помимо Молоха там были Астарот, генерал Люция, и Улцибер, генерал Азмодана.

— Ответь и рассуди, Хаос! — в три голоса рявкнули князья. Белиал молчал.

В мертвой тишине, затихая, разнесся призыв владык Преисподней. И снова наступило безмолвие.

Издалека прозвучал писк на грани ультразвука, словно комар пролетел. Писк усиливался, сгущался, обрастал треском и грохотом, будто сюда по железной дороге на полном ходу неслась грузовая платформа. На пару секунд мир замер, словно рука создателя нажала на паузу. А потом пространство колыхнулось, и оттуда вывалился огромный сгусток черноты, формой напоминающий исполинскую кляксу, которая могла бы накрыть всех присутствующих.