Маги и мошенники - Долгова Елена - Страница 72
- Предыдущая
- 72/93
- Следующая
– Мэтр э…?
– Мэтр Райг.
– Любезный мэтр Райг, принесите мне вина.
Насупившийся сторож ушел и через некоторое время вернулся с кувшином и кружкой. Людвиг подождал, пока снова прогремит засов, потом наполнил кружку до краев.
– Да здравствует государь Церена. За милость императора!.. Ну и кислятина.
Больной глаз почти совсем закрылся, разбитое лицо отекло и мешало глотать, однако фон Фирхоф осушил посудину до дна. «Напьюсь, все равно торопиться мне некуда». Он методично осушил весь кувшин, потом одним ударом разнес кружку о стену.
На шум и звон осколков явился все тот же неповоротливый Райг.
– Вы бы не буянили, господин барон. А то как всегда – благородные мусорят, мне потом убирать…
Пьяный Людвиг, с интересом рассматривая потолок, попытался петь сатирические гекзаметры Адальберта. За окном вопили северные чайки, прибой молотил о скалы. «Интересно», – подумал фон Фирхоф, – «Что со мною будет, если рухнут стены замка Лангерташ?».
Занимался закат, туча крысиного цвета съежилась и посветлела, стены камеры пьяно качались, потолок норовил уехать в сторону, озорно подмигивал оставленный тюремщиком факел…
Фон Фирхоф заснул, а когда проснулся – это произошло внезапно, словно его тронула за плечо осторожная невидимая рука.
Факел совершенно догорел. В стене камеры зиял широкий и низкий, наподобие окна, портал. Людвигу даже показалось, что он видит смутно знакомый пейзаж – там, за Гранью, сияло яркое начало лета, цвела сирень, в цветнике возился высокий худой пес незнакомой породы, с длинной шелковистой шерстью, острым хвостом и висячими ушами.
В проеме портала, на длинном подоконнике, ссутулившись и прислонившись спиной к косяку, сидел задумчивый и слегка недовольный Хронист.
– А я думал, вы умерли, Вольф Россенхель.
– Авторы не умирают.
– Как странно вы оделись – это мода ада?
– Бросьте шутки, Ренгер, я же сказал, что вполне-таки жив. Лучше объясните, что стряслось с вашим лицом – подрались в кабаке?
– Меня избил император.
– Живописно. Кстати, не подумайте лишнего, эта коллизия – не моя работа.
– Тогда, дьявол вас унеси, что вы здесь делаете – хотите потешить собственную месть, полюбоваться на опального советника церенского владыки?
Хронист лукаво подмигнул.
– Я переписываю финал.
– Пусть порвут вас черти на сотню мелких кусков! Не смейте вмешиваться, вы и так мне напакостили достаточно.
– Вот именно поэтому, я думаю, малюсенькое изменение…
– Нет!
Легкая прозрачная рябь пробежала по окну портала. Невидимая мембрана между мирами прогнулась. Хронист перекинул через подоконник ноги в странных тупоносых башмаках и спрыгнул в сиреневый сад.
– Эй! Да погодите вы, Россенхель!
– Извините, Людвиг – у меня работа.
– Не делайте глупостей!
Портал заволокло молочной белизной, ее белое кипение постепенно замедлилось, субстанция белизны неторопливо отвердела до состояния камня, потом посерела, слегка растрескалась и превратилась в тюремную стену.
– Сумасшедший. Он закрыл проход и теперь собирается натворить дел.
Фон Фирхоф вернулся на койку, потолок больше не качался, стены тоже утихомирились, черепки разбитой кружки куда-то исчезли, должно быть, их незаметно унес тюремщик.
– Эй, охрана! Я требую завтрак.
Эхо окрика угасло под низким сводом, однако заботливый мэтр Райг не явился.
«Должно быть, Святоша окончательно разгневался – приказал устроить мне пост».
– Мэтр Райг!
Молчание. Людвиг устроился поудобнее, насвистывая кое-что из лукавого наследия Адальберта, а потом запел, отчетливо проговаривая слова:
Окованная дверь с лязгом распахнулась, на пороге явился сердитый и от этого еще более похожий на гнома мэтр Райг:
– Вы бы не орали такие пакости, господин барон, ваше пение слушать тошно…
– Где мой завтрак, бездельник?
– Готовят…
Страж ушел, задвинув засов, шли минуты, возможно, прошел час-другой, тюремщик больше не появлялся. Зато в отдалении раздался существенно приглушенный толстыми стенами шум – Фирхофу показалось, что он слышит лихие вопли рубак и звон стали. Советник приник к забранному толстыми железными прутьями окну, выступ стены и угол башни позволяли рассмотреть совсем немногое, и это немногое несказанно поразило его.
Во внутреннем дворе замка шел отчаянный бой. В сумятице выкриков и цветистой брани отчетливо выделялся голос Кунца Лохнера, похоже, дела у капитана шли неважно. Силуэты сражающихся рассмотреть не удавалось, зато пару раз в поле зрения попали пролетевшие мимо цели стрелы.
– Хей, капитан! Что-то у вас там стряслось? – крикнул заточенный советник, но снова не получил ответа.
Бой тем временем начал затихать, по-видимому, одна из сторон оказалась наголову разгромленной, воинственные крики сменились обреченными стонами раненых, потом утихли и стоны. Фон Фирхоф постоял еще, прижимаясь разбитым лицом к холодному железу решетки, ветер сеял и разметывал мелкий дождь, влажный туман, словно белый зверь, наползал со стороны моря. Людвигу показалось, что он видит гладкие бока и серые паруса кораблей.
– Щит святого Регинвальда! Это что – нашествие?
Фон Фирхоф с силой забарабанил в тяжелую дверь:
– Мэтр Райг! Отворите! Выпустите меня! Я должен говорить с государем!
За окованной створкой ехидно молчала пустота. Гном-тюремщик не явился.
– В этом нет ни логики, ни смысла…
– Разве?
Людвиг фон Фирхоф обернулся – за его спиной мягким светом раннего вечера светился портал. На подоконнике, помахивая прутиком сирени, сидел насмешливый Адальберт. Все так же цвел несколько пыльный сад, только странная собака исчезла.
– А что – разве у вас уже вечер, Россенхель? – поинтересовался озадаченный советник.
– Именно. А у вас?
– Начало дня.
– Почему тогда так темно?
– Издеваетесь? Это пасмурный штормовой день, черт бы вас побрал, к тому же я вашими стараниями оказался в темнице! Здесь мало света, хам-тюремщик не кормит меня и, кроме того, очень прочная дверь.
- Предыдущая
- 72/93
- Следующая
