Мыслители Востока - Шах Идрис - Страница 12

"А сколько вам стоило преодолеть столь большое расстояние, друг?"

"Более тысячи золотых монет."

"Как удивительно, - сказал дервиш, - ибо вчера вечером у Мауляны я слышал, как он говорил нечто, что могло касаться вас."

Купца охватило волнение, и он попросил:

"Пожалуйста, расскажите мне все сейчас же, не пропуская ни одной подробности."

"Он сказал следующее, - сказал дервиш. - "Если бы только у меня была тысяча золотых монет, из тех, что растрачивают некоторые на тщету путешествий, чтобы дать ее достойному, я смог бы уделить усилие и послать мистическую силу одному купцу из Африки, который нуждается в ней. Но я всецело занят заботой о благосостоянии нуждающихся. Если бы даже этот купец и собрался прийти сюда, он был бы не в состоянии получить Бараку (благодать). Потому что если бы он пришел, он был бы, несомненно, доволен собой, горд путешествием и жертвами и полагал бы, что это является духовным прогрессом".

Имам Бакир

ГОВОРЯТ, что имам Мухаммад Бакир рассказал такую пояснительную историю:

"Обнаружив, что я могу говорить на языке муравьев, я обратился к одному из них и спросил: "Чему подобен Бог? Похож ли он на муравья?"

Тот ответил: "Бог! Нет, ну что вы - у нас только одно жало, а Бог, у Него - два!""

Аджнаби

СУФИЙСКИЙ Maстep Аджнаби сказал:

"Напиши мулле Фирозу, что у меня нет времени заниматься перепиской с ним, поэтому я ничего не отвечу на его письмо."

Ученик Амини спросил:

"Вы намерены раздражить его этим письмом?"

Аджнаби сказал:

"Он был раздражен некоторыми из моих писаний. Это раздражение побудило его написать мне. Моей целью при написании отрывка, который его рассердил, было сердить подобных ему."

Амини спросил:

"И это письмо рассердит его еще сильнее?"

Аджнаби сказал:

"Да. Когда его охватила ярость от того, что я написал, он не замечал свой гнев, вызвать который было моим намерением. Он думал, что наблюдает меня, тогда как он только чувствовал гнев. Теперь я пишу опять, чтобы вызвать гнев и чтобы он увидел, что он разгневан. Цель заключается в том, чтобы человек осознал: моя книга - зеркало, в котором он видит себя."

Амини сказал:

"Люди обычного мира всегда считают врагами тех, кто вызывает гнев."

Аджнаби сказал:

"Ребенок может считать врагом взрослого, пытающегося вытащить колючку из его пальца. Является ли это оправданием для того, чтобы препятствовать ребенку вырасти?"

Амини спросил:

"А если ребенок питает злобу к взрослому, вытаскивающему колючку?"

Аджнаби ответил:

"Ребенок в действительности не питает злобы, потому что нечто в нем знает истину."

Амини спросил:

"Но что случается, если он никогда не придет к познанию себя и будет продолжать воображать, что другие побуждаются личными чувствами?"

Аджнаби сказал:

"Если он никогда не придет к познанию себя, безразлично, что он думает о других людях, потому что он никогда не сможет понять, чем в действительности являются другие люди."

Амини спросил:

"Возможно ли вместо того, чтобы вторично вызывать гнев, объяснить, зачем были сделаны записи, и пригласить муллу для рассмотрения его чувств?"

Аджнаби сказал:

"Это возможно, но это скорее даст нежелательный эффект. Если вы объясните человеку мотивы ваших действий, он станет воображать, что вы оправдываетесь, а это будет возбуждать в нем чувства, которые принесут ему только вред. Таким образом, объясняя, вы на самом деле действуете ему во вред."

Амини спросил:

"Нет ли исключений из того правила, что человек должен учиться путем осознания своего состояния, и что нельзя растолковывать ему его состояние?"

Аджнаби ответил:

"Исключения есть. Но если бы исключения что-нибудь значили в мире, у нас сейчас не осталось бы "мулл Фирозов.""

Рахими

В ЧАСТНОМ разговоре ученый Салих Авами заметил суфию Рахими:

"В том, что вы только что сказали, нет ни ссылок на древние источники, ни доказательств в виде цитат из них."

"Вовсе нет, - возразил Рахими, - ибо все точные ссылки на источники здесь имеются."

Ученый удалился, приговаривая: "Это именно то, что я хотел узнать".

На следующий день он произнес свою знаменитую речь о Рахими, которая начиналась так:

"Наставлениям, которые вы собираетесь услышать от шейха Рахими, не достает убедительности. Ведь он настолько неуверен в себе, что привел письменные доказательства и источники того, что он говорит."

Чтение

НАВАБА Джана Фишана Хана спросили:

"Почему учитель не позволял Руми изучать работы его собственного отца? Ведь несомненно - изучение хорошего не может принести ничего кроме хорошего?"

Джан Фишан ответил:

"Есть две причины. Первая заключается в том, что для каждого человека существует свое объяснение. Вероятно, что, если он даст собственное объяснение, он может последовать неправильному пути. Так, например, если ребенок читает свод законов, он неправильно истолкует части законов, рассматривающие те вопросы, относительно которых у него еще нет своего опыта.

Во-вторых, книги высшего учения написаны для того, чтобы соответствовать нуждам времени, места и людей, которым их следует прочитать. Если, к примеру, вы читаете китайские книги о красильном деле, вы можете стать китайским красильщиком тканей - хотя здесь может и не быть спроса на стиль окраски, производимый в Китае. Аналогично, если люди в некоторой области достигли стадии, выходящей за рамки того, что частично описывается в более ранних книгах, то заставлять их концентрироваться на таком материале значит тянуть их назад.

Вы должны быть основательно ознакомлены с рекомендованными работами. Однако для понимания их смысла требуется руководитель."

Хаджи Бекташ Вали

НА ВОПРОС: "Почему все Пути различны?" - Бекташ ответил:

"Чтобы пустить стрелу в мишень, надо иметь стрелу, мишень и человека, который стреляет. Эти части составляют действие. Они называются школой.

Но, если цель - ударить один предмет другим, то имеются тысячи способов. Только поверхностный человек будет думать, что выстрел из лука единственный способ столкнуть одну вещь с другой. Это Внутренний Путь".

Он продолжил: "Все, что вам следует сделать - понять это".

"Но, - настаивал спрашивающий, - как нам узнать наш путь?"

"Люди, которые делают вид, что можно узнать наиболее подходящий для себя метод, это те, кто делает вид - есть то, что нравится, и есть то, что нужно. Человек обычно не знает своего пути. Он нуждается в ком-то, кто организует обстоятельства -например, найдет две поверхности и расположит их так, чтобы они могли "столкнуться", по аналогии со стрелой и мишенью".

Книга абсурда

ШЕЙХ АБУ-Али из Йемена как-то говорил о притягательности бессмысленных книг из-за их абсурдности. "Таких книг много", - добавил он.

Один ученик задал себе вопрос, возможна ли демонстрация этого. Хотя не было сказано ни слова, шейх, прочитав его мысли, написал "мистическую книгу символов", и показав ее этому юноше, отправил в Китай.

Три года спустя стали появляться индийцы с "Древнекитайской Книгой Истины", утверждая, что она творила чудеса и содержала ответы на их вопросы. Абу-Али никогда не обсуждал с ними эту удивительную книгу.

Однажды один из его учеников захотел узнать, какую еще цель может иметь эта книга, кроме демонстрации ближайшему окружению Абу-Али.

Опять шейх ответил на невысказанную мысль.

"Древнекитайская Книга Истины, - сказал он, - в действительности дает шанс тем, кто испытывает неприязнь к ней, развить внутреннюю проницательность. Им дается возможность таким образом внутренне решить, не является ли эта вещь игрушкой."

"Большая ценность этой книги для настоящих Искателей состоит в возможности увидеть, что люди, интересующиеся этой книгой, - те, кого мы можем избегать, ибо они отняли бы у нас время и неверно истолковали бы нашу работу."