Сезон охоты - Воронов Никита - Страница 19
- Предыдущая
- 19/49
- Следующая
– Вы – Лэс Макдаффи?
Теперь, дозвонившись до ФБР, он уже довольно уверенно произносил написанную на клочке бумаги фамилию. А с первого раза это практически не получалось.
– Да, это я. Говорите!
– Моя фамилия Виноградов. Я звонил позавчера.
– Да, я помню. – Дружелюбие угадывалось даже сквозь чудовищный акцент.
– В прошлый раз вы сказали, что сами свяжетесь… Я оставлял в отеле номер телефона, по которому меня можно найти. Вы не звонили?
– Нет, я пока не звонил.
– К сожалению, я не слишком долго пробуду в Америке.
– Как вам понравился Нью-Йорк?
– Это прекрасный, фантастический город. Но я приехал по делу. По тому делу, о котором уже говорил…
– Я обязательно с вами свяжусь.
– Хорошо! Буду ждать. До свидания.
– Желаю вам всего хорошего! – Тон собеседника абсолютно не изменился.
Владимир Александрович в сердцах придавил рычаг уличного автомата:
– Вот сволочь… – и тут же испугался: а вдруг у них тут предусмотрена какая-нибудь зашита от телефонных хулиганов? Сейчас как обрызгает краской вонючей или заорет на весь район, чтобы полиция подоспела.
– Не расстраивайся, Саныч. Это был дохлый номер. – Сергей по прозвищу Рэмбо еще раз сверился с расписанием. – Двинулись, а то опоздаем.
Действительно, к платформе уже подползала серебристая гусеница электрички.
– Долго нам ехать?
– Прилично. Другой конец… Но часа через полтора в общей сложности будем.
Разговаривали вполголоса – на всякий случай. Как успел заметить Владимир Александрович, вероятность в Нью-Йорке нарваться на человека, понимающего по-русски, была высока до смешного. Если раньше, говорят, бывшие граждане СССР встречались преимущественно в Бруклине или на дешевых распродажах центральных универмагов, то теперь и престижные пригороды, и деловой Манхэттен утратили безусловную монополию английского языка.
– Может, зря мы машину бросили?
– Не знаю… Честно говоря, я, наверное, первый раз за последние года четыре общественным транспортом пользуюсь. – Рэмбо полюбовался на купленные в кассе билеты. – Да это и дороже выходит! Тут без автомобиля – как голый. Хотя, конечно, если в трэффик влипнешь…
– Куда влипнешь? – не понял Виноградов.
– Ну в пробку попадешь! Иногда по два часа добираемся, хотя пешком ходу минут десять.
– Понял… Ладно, ничего не поделаешь.
По счастью, спутник Владимира Александровича не злоупотреблял американизмами типа «юзаная кара» или «рефьюзник». Хотя было ясно, что в первом случае речь идет о неновом транспортном средстве, а во втором просто имелся в виду человек, которому долгое время отказывали в выезде из бывшего Союза, то есть «отказник»… Владимир Александрович понимал, о чем речь, но слух подобные выражения резали.
Впрочем, на эту тему в свое время высказался Маяковский – и ни убавить, ни прибавить…
– Саныч, я редко ошибаюсь в таких вопросах. Нас вели от самого отеля.
– Тот «шевроле» и такси желтое?
– Остальных я мог и не заметить.
– Значит, все-таки мною интересуются… – Виноградов вспомнил рыжего верзилу в холле – получалось, что вряд ли «хвост» привел за собой напарник. Но когда они отъезжали на взятой Сергеем в аренду машине, кто-то точно увязался следом. – Ты чистый был до этого?
– Проверялся! – пожал плечами тот. – Никогда нельзя быть уверенным, но ничего подозрительного…
Обнаружив «сопровождение», они не стали устраивать по городу автомобильные гонки. Это в кино хорошо, а взаправду – мигом очутишься в наручниках за нарушение правил дорожного движения.
– Потом никаких командировочных не хватит рассчитаться, а то и вышвырнут из страны без разговоров, – объяснил свое решение Рэмбо. Они как раз без аппетита пережевывали заказанную пиццу. – Цены здесь, однако… У нас процентов на двадцать дешевле.
Владимир Александрович сразу почему-то догадался, что Сергей имеет в виду не родную деревню на Псковщине, а забегаловки нью-йоркских окраин. Странно, но даже гамбургеры в демократичных «Макдоналдсах» стоили по-разному – в зависимости от географического положения. Хоть и шла речь о считаных центах, но…
– Давай я позову, рассчитаюсь?
– Не надо, Саныч… Только башкой не крути! Мне тут одна парочка, что после нас пришла, отчего-то внушает смутные подозрения. – Сидя напротив Виноградова, Рэмбо имел возможность просматривать весь крохотный итальянский ресторанчик. И делал это достаточно профессионально. – Давай, как договаривались?
– Кепку жалко, – вздохнул Владимир Александрович. Он только вчера купил ее в негритянской лавке – цвета морской волны, с вышитым американским орлом. Всего-то за пять долларов!
Но делать нечего – оставив яркую свою красавицу на столе, майор встал и направился к туалету. Через пару минут к нему присоединился Сергей:
– Быстро, ноги отсюда!
Напарнику пришлось, руководствуясь им же самим разработанным планом, расстаться с очками от солнца. И со свежим номером «Нью-Йорк тайме»… Сейчас весь этот натюрморт создавал у заинтересованных лиц иллюзию недолгого отсутствия объектов наблюдения. Отлучившихся по нужде, но твердо намеренных доесть и допить все после возвращения.
Чувствовалось, что заведение Сергею знакомо: отогнув потаенный гвоздик, он открыл казавшуюся намертво заколоченной дверь и протолкнул Владимира Александровича в некое подобие кухонной подсобки: ведра, какие-то пластиковые флаконы с химикатами, жидкое мыло… Далее путь пролегал через два коридора – на улицу.
На счастье, по дороге им никто не попался.
– Как ты думаешь, мы оторвались?
– Должны, по идее… Минут пять пройдет, пока зашевелятся. Может, меньше – если ребята особо толковые.
– Ты хоть денег-то оставить не забыл?
– Положил двадцатку… чтоб не обижался.
Такой суммы вполне хватало, чтобы скрасить хозяину огорчение оттого, что посетители не попрощались. В этом отношении самым уязвимым пунктом плана представлялась возможная встреча при выходе с кем-нибудь из особо бдительных официантов или грузчиков.
Сергея и Виноградова запросто приняли бы за очередных негодяев, пытающихся смыться не расплатившись. И уж что-что, а скандалить итальянцы умеют шумно!
– Как ты вообще-то попал туда?
– По направлению… Когда вид на жительство получил, всем предложили трудоустройство – кому что. Тогда, насколько я понял, тем, кто новой иммиграции из нашего соцлагеря содействует, разные льготы налоговые давали. Это сейчас наоборот, а до девяностого года выгодно считалось…
– Прости, а где мы сейчас едем? – После третьей пересадки Владимир Александрович уже вконец перестал ориентироваться. А вытащить из кармана схему не позволяло самолюбие.
– Линия «Джи» сабвея. Сейчас будет, кажется, Гринпойнт.
– Ага, понял. – Судя по количеству купленных Сергеем полуторадолларовых жетонов, кататься им еще предстояло долго. Впрочем, как и в Москве, поезда метро то и дело выскакивали на поверхность – и тогда взору пассажиров на какое-то время представал очередной урбанистический пейзаж. И вообще – все это мало походило на бесчисленные рассказики из советских газет об ужасах нью-йоркской подземки.
Ни уюта, конечно, ни красоты, но…
Довольно чисто, практически нет на стенах надписей – ни похабных, ни политических… Почти за два часа к ним не пристала ни одна чернокожая банда, а стрельба и вопли насилуемых обоего пола вовсе не перекрывали грохот прибывающих на станцию поездов. Словом, любоваться нечем, но ехать можно.
– Ты рассказывал насчет ресторана…
– А чего, собственно – все! Мне деваться некуда было, стал работать у итальянцев, за четыре с полтиной в час. Недолго, конечно, но… был такой эпизод в биографии.
– Просто – американская мечта! Но, во всяком случае, нам сегодня твое трудовое прошлое пригодилось.
Действительно, план строился именно на этом. Только работники ресторанчика знали про волшебный гвоздик, сокращавший путь между мужским туалетом и кладовой.
– Машину-то не угонят?
– Всяко бывает… Плевать, все равно не моя – из проката. Страховка есть! Хуже, если полиция придерется – с ними тут черта с два поспоришь, прилепят квитанцию, и привет. То за парковку, то еще за что-нибудь.
- Предыдущая
- 19/49
- Следующая
