Ратник (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 7

Если бы это не приключилось на глазах окружающих, то так бы и подумали. Ведь он стал другим. Совсем другим. Правда, сам воевода того, старого парня не знал. Но ему так говорили. Все. Без исключений. Даже те, кто благоговели перед этими изменениями и всецело их поддерживали.

Официальная позиция церкви — происки какого-то колдуна, которого до сих пор искали в городе и около него. Но воевода не сильно во все это верил. Он уже сталкивался с теми, кого считали пораженными колдовством. И никогда там не было ничего хорошего.

А что Андрей?

А вот все не так с ним было.

Прежде всего здоровье.

Воевода видел парня своими глазами и не назвал бы его доходягой. О том, какие чудеса творят хорошее питание и регулярные тренировки он не знал. Поэтому думал всякое. Те же, кто знал Андрея раньше, в один голос утверждали, что он расцвел и натурально окабанел. За одну зиму, проведенную в лесу, в дали от людей, всего с двумя холопами, он вытянулся по росту, расширился в плечах и так далее. Понятное дело — в этом возрасте такое бывает. Но не так же! Знающие люди просто голову ломали над тем — что произошло. Ведь никто из сыновей бедных, мелкопоместных дворян — одногодок Андрея, так не вытягивался за зиму. Да и в кого ему? Что отец, что оба деда не сильно велики габаритами.

Андрей же на хорошем питании, да под нормальными тренировками скакнул очень недурно за эти пару лет. И выглядел довольно представительно на фоне остальных поместных дворян, которые всю свою жизнь, от рождения до смерти испытывали определенный дефицит хорошего питания. Да и с тренировками у них было туго. Конечно, в их рационе все было не так плохо, как у тех же крестьян или многих ремесленников, и они в целом выглядели крупнее. Но не так, чтобы и сильно. Во всяком случае, поместного дворянина как правило можно было отличить от боярина или родовитого аристократа даже на глаз.

Другим важным фактором стал характер.

Если со здоровьем еще как-то можно было понять и принять, всякое бывает, то вот изменения характера оказались за пределами понимания окружающих. Никто не находил подходящих примеров из своей жизни, чтобы что-то подобное там встретить и сравнить с натуральным чудом, произошедшим с Андреем. Он стал другим. Даже не другим, а иным. Совсем иным.

И тут сам воевода успел многое отметить. Успел пообщаться. Он понятия не имел о том, каким парень был раньше. Однако отмечал в нем чрезвычайную внутреннюю уверенность. Вот вроде и демонстрирует смирение. Вроде бы и показывает свое более низкое положение. Но наигранно. Настолько наигранно, что даже воевода едва не кривился от такой топорной игры. Словно какой-то боярин какой родовитый дурью мается и прикидывается мелким помещиком.

Но главное — это образование и воспитание.

Андрей умудрился продемонстрировать мастерство в сабельной рубке на очень приличном уровне. Словное ему руку ставил добрый учитель и не один год. По общему заявлению всех старшин — сходиться с парнем раз на раз на саблях они бы не хотели. А это — немало. Серьезная оценка.

А речь его какая? Грамотная, чистая, стройная. Конечно, он не шибко цитирует псалтырь да часослов, но оно ему и не требовалось. На его фоне остальные поместные дворяне выглядели косноязычными деревенщинами. Да, парень это пытается скрывать, но воевода заприметил сразу. Слишком уж бросалось в глаза.

Да и иных нюансов хватало, чтобы распознать в парне очень крепкую книжную науку. Добрую подготовку. И славное воспитание. Которые в принципе были невозможны для поместного дворянина. Не по Сеньке шапка. Ни книг, ни учителей, ни времени на это у него не имелось и появиться не могло.

Увлечение чистотой это только подчеркивало. Даже он, воевода, и то так не пекся о том, как он выглядит, нежели этот паренек. Опрятен, чист, приятно пахнет. Говорят, что его ради любопытства пытались даже как-то пару раз «случайно» испачкать. Чем вызвали у Андрея приступ ярости. И попадись проказники ему под руку, могли бы пострадать. Невзирая на положение. Сам же он, помимо «метания молний из глаз» очень быстро приводил себя в порядок и вновь выглядел подобающим образом. На его взгляд подобающим.

Не меньшим «нюансом» выступали и его знания иных языков. Каких толком не ясно, но, когда Андрей напился, он пел какие-то песни на них.

Все эти и другие особенности выдавали в парне человека не только высокого происхождения, но и соответствующего воспитания. И для воеводы было совершенно не ясно каким образом колдун сумел так повредить «обычного сельского дурачка», чтобы он стал таким. И не он один задавал себе эти вопросы:

— Если бы колдуны всех людей могли так портить, то к ним очереди стояли! — как-то заметил один из старшин.

И воевода с ним был полностью согласен. Сам бы много отдал за такую «порчу».

Андрей был вопиюще белой вороной на фоне остального полка. И особой остроты минувшей осенью добавил Государь, взяв и даровал этому насквозь мутному пареньку выданное ранее поместье в вотчину. Да, за дело. Но мутности этот поступок только добавлял.

— Колдуна-то нашли? — спохватившись, спросил воевода, нарушая тишину.

— Да куда там! — воскликнул один из старшин. — Как в воду канул.

— Что, совсем никаких концов?

— Мы бы и сами с ним очень хотели поговорить, — криво усмехнулся один из сотников. — По душам.

— С ним много кто жаждет общения, — также криво заметил другой сотник. — Мы сами вперед попов по травницам да знахарям прошлись. И все без толку. Все молчали да разбегались.

— Не все молчали, — произнес Демьян, старый опытный десятник, повидавший и жизнь, и проблемы.

— Да?

— Радим из Белой рощи. Вы его все хорошо знаете.

— Не все, — возразил воевода.

— То знахарь знатный, — заметил один сотник. — Очень хорошо зубы заговаривал. К нему почитай многие ходили. Сказывают, что, когда прижало, и поп наш тайком бегал.

— Поп? — удивился воевода.

— Люди так болтают. Хотя кто его знает? Зубы такая зараза. Заболят и дерьмо жрать начнешь.

— Это да, — степенно согласился воевода. — И что он сказал?

— Что рядом с Тулой сильных колдунов не было. Он бы о них знал.

— А ты его про Андрея спросил?

— Ну а как же? Спросил, конечно.

— И что он?

— Подумал. Крепко подумал. А потом и сказал, что если тут и замешан кто, то не колдун. Здесь, он молвил, колдуна мало. Так людей изменить только старые Боги в былые годы могли. Так что не колдуна надобно искать, а ведуна. Но его так просто не сыскать.

— Это почему? — удивился один из сотников. — Мы же всю эту нечисть знаем, что вокруг города жила.

— Знали, — заметил второй сотник. — Ныне то она поразбежалась.

— Радим сказал, — вновь взял слово Демьян, — что ведун тот в городе был. И, верно, сильно испугался татар. Помыслив, будто бы они со дня на день город возьмут. Вот и…

— Что и?

— Радим думает, что ведун призвал на помощь кого-то из павших. Тех, кто в стародавние времена тут где-то погребен. От многих старых курганов ныне не осталось никаких следов. Холм и холм. Под Смоленском, он сказывал, будто много древних могил великих воинов. Но они не только там покоятся.

— А причем тут Андрей? — повел бровью воевода.

— С его слов призванный ведуном дух не мог находится без вместилища. Вот и вышвырнул из тела паренька его тщедушную душонку. И теперь обживается в нем. Оттого и силу тело набирает.

— А… — хотел было что-то спросить воевода, но один из старшин его опередил:

— Ты с отцом Афанасием о том разговаривал?

— Я спросил у него, может ли душа давно павшего человека вселиться в тело живого. Он ответил, что сие ересь. Ибо души все, после смерти, отправляются либо в рай, либо в ад, где ожидают страшного суда. Так что…

— А ведь Марфа, дочь Петра Глаза, тоже, как и Андрей рухнула в беспамятство. В тот же самый момент, что и парень. Когда же очнулась — никого не узнавала и говорила дивно. Чуть оклемавшись перешла на язык странный, будто изречениями из Святого писания сказывала. Андрей тоже никого не узнавал и говорил странно.