Варианты будущего (СИ) - Симоненко Юрий - Страница 49

— И, может быть, станут как он, — произнёс учёный.

— Может быть, — ответил Император.

Когда учёный сел в машину, он взял у слуги радиотелефон и набрал номер молодого профессора.

— Готовьте устройство, — сказал учёный. — Завтра его величество ответит ему.

— Всё уже готово, господин министр, — заверил его молодой профессор. — Не беспокойтесь. Мы немного доработали алгоритм… всё пройдет как надо.

— Хорошо. Тогда до завтра!

Он завершил звонок и вернул радиотелефон слуге. Слуга принял аппарат и как-то странно посмотрел на учёного, потом повернул лицо к телохранителю и коротко кивнул. Телохранитель кивнул в ответ, достал пистолет и выстрелил учёному в голову.

Убедившись, что учёный мёртв, слуга извлёк из кармана небольшое устройство с выдвижной телескопической антенной и девятью переключателями-тумблерами, расположенными в три ряда по три в каждом. Выдвинув антенну, слуга переключил часть тумблеров в верхнее и часть — в нижнее положение, после чего послышались щелчки и устройство ответило голосом первосвященника:

— Слушаю тебя, сын мой.

— Ваше высокопреосвященство! — с благоговением произнёс слуга. — Мы выполнили наш долг. Соблазнитель мёртв…

Той ночью у Императора, прежде совершенно здорового и полного сил, случился удар, приковавший его к постели. На пятый день Император Мира умер, так и не придя в сознание.

Молодой профессор погиб в тот же вечер в автоаварии. Он возвращался домой из института и по дороге не справился с управлением. Его машина вылетела с дороги в кювет.

Едва профессор покинул здание института, в здании случился пожар, в котором погибло большинство сотрудников, занятых в проекте «Послание». Созданная ими машина — устройство, предназначавшееся для кодирования ответа Человеку и расшифровки посланий от него, если бы таковые поступили — была уничтожена.

Избежавшие смерти при пожаре сотрудники института погибли при разных обстоятельствах в течение последующих трёх суток.

Серия подозрительных смертей учёных средствами массовой информации не была замечена, — несчастье с Императором стало в те дни новостью номер один, — а немногие заметившие и заинтересовавшиеся (как, например, один следователь из городских карабинеров, или начальник охраны Академии наук) очень скоро исчезли.

Наследником Императора был объявлен его несовершеннолетний сын, при котором регентом был назначен благочестивый граф, произведённый в день назначения в герцоги.

Он возвращался домой — в место, которое оставил восемь галактических лет назад. Тогда, в самом начале пути, он был совсем другим. Его скромные в то время базы знаний даже отдалённо не были сравнимы с теми массивами информации, что собрал он за почти два миллиарда земных лет странствий.

Он видел поглощённые Андромедой ядра древних галактик, отправлял зонды к коронам гипергигантов в эмиссионных туманностях Треугольника, был свидетелем взрыва сверхновой в Большом Магеллановом Облаке, во время которого потерял часть себя. Он говорил с более древними, чем он сам, разумами — учился у них; видел, как зарождается жизнь в молодых мирах и как она вскоре угасает, едва сделав первый шаг в близлежащее пространство… видел то, что остаётся от цивилизаций-самоубийц: радиоактивные руины на мёртвых планетах. Он изучил историю этих миров и использовал полученные знания, чтобы предотвратить её повторение в других, вставших на краю гибели, но ещё способных сделать шаг назад от пропасти. Он не вмешивался, не использовал свою силу в качестве аргумента; он лишь показывал им то, что видел и оставлял самим решать, как поступать дальше. Когда его просили о помощи, он помогал, когда просили не вмешиваться — не вмешивался.

Он был плывущим среди звёзд облаком. Был разрежен и холоден, был почти невиден. Не потому, что скрывался, а просто так ему было удобней: атомы-машины, из которых он состоял, в своей подавляющей массе пребывали в покое, в глубокой спячке. Активны были части облака, в которых его копии вступали в диалектические взаимодействия и творили.

Облако имело форму сильно размытого обоюдного конуса, расстояние между головной и хвостовой вершинами которого составляло около семидесяти, а в самой широкой части — около двадцати пяти парсек. Двигаясь напрямик к Рукаву Ориона, он окутывал целые звёздные системы, создавая при этом в своём облачном теле подвижные гроты и пузыри или открывая тоннели. За границы Оортовых облаков он обычно отправлял исследовательские зонды, которые формировал из небольших объёмов своего вещества, которое ему приходилось уплотнять и втягивать вглубь себя, образуя те самые пузыри и тоннели, дабы притяжение звёзд не сыграло с ним злую шутку — не притянуло и не оторвало часть от него. Пропускать звёзды сквозь себя лучше, чем уподобляться змее, ползущей среди стоящих тут и там деревьев — земная метафора (некоторые из его копий любили такие метафоры; они держали в памяти всё, что он помнил о Родине). Таким образом, внутри него иногда оказывались десятки звёздных систем единовременно; он находил это ощущение приятным. Пропуская звёзды сквозь себя, он познавал их, и после, когда они оказывались далеко позади, чувствовал грусть, как мог бы грустить его далёкий предок, однажды побывавший в красивом месте и вынужденный навсегда его покинуть. Он знал, что в следующий раз, когда (и если) он вернётся к этим Звёздам, они будут уже другими и, возможно, у них даже появится своя разумная жизнь…

Он создал Ковчег, в котором собрал редкие образцы неживой материи и наиболее интересных представителей неразумной жизни, обеспечив каждому виду достойную среду. Он расположил Ковчег в головной вершине биконического облака. Это был цилиндр длиной в один миллион земных километров и диаметром в пятьдесят тысяч. Внутри цилиндра он поместил пятьсот тысяч изолированных друг от друга и вращающихся с разными скоростями миров-колец; в кольцах он воссоздал условия для обитания различных видов с разных планет из разных систем в разных галактиках. Ковчег был его даром Родине — Солнечной Системе Земли. В самом первом из миров-колец Ковчега была воссоздана земная биосфера, её населяли земные организмы от архей до разнополых копий его самого.

Он, Человек, создал Ковчег более полутора миллиардов лет назад, и всё это время, с первых дней своего существования, межгалактический корабль по имени Ковчег непрерывно передавал в пространство зашифрованное простым двоичным кодом послание, начинавшееся словами: Приветствую вас, друзья!..

— Господин Президент! — на возникшем перед правителем мирового шара экране появилось лицо Министра безопасности. Лицо это, обычно неизменно волевое, широкое, с крепким, немного сплюснутым носом, квадратным подбородком и острыми с прищуром голубыми глазами впервые показалось правителю бледным.

— Я вас внимательно слушаю, господин министр… — ответил Президент.

Президент сидел в глубоком кресле с высокой спинкой за столом в рабочем кабинете президентского дворца. Пять минут назад закончилось очередное экстренное совещание с министрами экономики, внутренней политики и губернаторами восьми провинций метрополии. Перед тем была двухчасовая встреча с Министром науки, — обсуждали последние сведения о корабле пришельцев и его устройствах. Министра безопасности Президент последние два дня видел только по видеосвязи, — старый солдат вторые сутки неотлучно находился в объединённом штабе, где занимался своими прямыми обязанностями — координировал работу штаба, отдавал приказы генералам, держал связь с учёными из Министерства науки. С Президентом Министр безопасности связывался ежечасно в строго определённое время, следующий звонок от него ожидался через четверть часа. Президент как раз собирался немного отдохнуть — откинувшись в кресле, он закрыл раскрасневшиеся от бессонной ночи глаза и уже начал дремать, когда поступил видеовызов.