Дело всей жизни (СИ) - "Аксара" - Страница 269

— Нет времени ждать!

— И все-таки придется, — солдаты показали, что военное положение — не шутки, взяв на прицел.

— Да чтоб вас всех! — Коннор с досадой спрыгнул на землю.

Шэй тоже спустился и собирался было подойти к сыну, как вдруг увидел того самого индейца, что докладывался Лафайету. Тот явно ждал, пока командир вернется после совещания.

— Отсиенха араанса, — произнес вдруг он, повернувшись к Коннору, и Шэй с удивлением понял, что голос у него — женский.

— Отсиенха… — со вздохом протянул Коннор, словно удивлялся чему-то. — Керивахонта.

— Радунхагейду! — возмущенно произнесла девушка, и явно нахмурилась. Коннор вздохнул и опустил плечи, подходя к собеседнице.

Шэй хотел было вмешаться, но что-то словно толкнуло — и он не стал. Только поинтересовался у Хэйтема, который неторопливо спешился:

— О чем они говорят? Ты же знаешь язык ганьягэха.

— Вероятнее всего, о совещании у Вашингтона, — мистер Кенуэй прислушался и добавил: — Вот именно, что я знаю только язык ганьяэха, которому меня научил Коннор. А она… странно говорит. Или это акцент, или другой язык. Я понимаю не все.

— А она… воин? — посомневавшись, спросил Шэй. — У индейцев берут в армию женщин?

Хэйтем небрежно привязал коня к ближайшему заградительному «ежу» и пояснил:

— У ганьягэха матриархат, но чаще всего женщины занимаются тем, что считается именно женской работой — хранят очаг. Но они принимают решения, в отличие от белых женщин. Если кому-то хочется стать охотницей или воительницей, это много проще, чем… нашим женщинам. Достаточно заявить о своем желании открыто — и Матери кланов обсудят это. Возможно, запросят совета шамана, если сомневаются. Если одобрение получено, бери лук, бери томагавк — и учись. Экзамен, так скажем, на звание охотника или воина ничем не отличается, и для женщин никаких поблажек нет. Но так у ганьягэха. А вот как у онейда — не знаю, хотя племена и родственны друг другу.

— Может, и так же, — Шэй прислушался. — Кажется, они прекрасно понимают друг друга.

Девушка, говорившая с Коннором, вдруг рассмеялась и отбросила за плечи длинные тяжелые косы. Шэй даже сделал несколько шагов в сторону, чтобы разглядеть ее лицо. Красива она или нет, мистер Кормак понять не мог — лицо слишком отличалось от привычных ему женских лиц, а еще отвлекали внимание черные и красные полосы, нанесенные на лоб, щеки и подбородок.

Мистер Кенуэй проследил за взглядом и пояснил:

— Она вышла на тропу войны, поэтому так разукрашена. И она… м-м-м… руководит кем-то из воинов. На ее лбу — отличительный символ, призывающий прочих подчиниться.

Девушка из племени онейда показала пальцем на штаб Вашингтона и покачала головой, а потом приблизилась к Коннору и что-то ему сказала. Коннор ответил — смущенно и виновато. И она вдруг потянулась, чтобы стереть кровь с его щеки туго стянутым кожаным опояском на запястье.

Шэй только теперь обратил внимание, какая же эта девчонка маленькая — ростом Коннору едва ли до плеча, а уж легче, наверное, и вовсе вдвое.

Однако Хэйтем отчего-то среагировал на сцену куда более нервно. Он оглядел сына и пробормотал:

— Что-то мне это напоминает…

— Что? — рассеянно спросил Шэй.

Все его внимание отвлекал разговор сына. Тот перехватил тонкую руку собеседницы, покачал головой и что-то сказал — вроде бы укоризненно.

— Как-то раз я подрался в таверне… — начал было Хэйтем и вдруг сам себя оборвал. — Ладно, Бог с ним.

Шэй развернулся к нему и уставился с интересом — куда большим, чем только что на индейскую девицу.

— Ты? В таверне? — мистер Кормак даже улыбнулся. — Рассказывай, я хочу это услышать.

— Вряд ли, — скептически опустил уголок губ мистер Кенуэй, но продолжил. — Тогда со мной была Гадзидзио. Она была умна и в драку не полезла. А потом так же вытирала кровь с моей щеки. А потом… Потом я узнал, что Коннор вообще существует.

— Вот как? — Шэю действительно не понравилось, но заострять внимание на этом он не стал, да и девица отстранилась и отошла. — Думаешь, они были знакомы и раньше?

— Вряд ли, — подумав, пришел к выводу Хэйтем. — Если бы они были знакомы раньше, Коннора бы не пытались убить. Да и сам Коннор в последние годы редко бывал в землях индейцев, а она — даже не его племени, а не просто из другой деревни.

Конец разговору положили несколько таких же раскрашенных воинов, подошедших со стороны «нормального» входа в лагерь. На этот раз Шэй смотрел придирчивей, но вроде бы все были мужчинами, хотя утверждать это наверняка мистер Кормак бы все равно не решился. Заметив своих, девица сразу замолчала и, вероятно попрощавшись, отправилась к ним. Да еще что-то восклицала — наверное, приказы раздавала… Коннор посмотрел ей вслед долгим взглядом и повернулся к штабу.

— Коннор, — окликнул сына Шэй. — Это твоя знакомая?

— Что? — сын был рассеян. — А, нет. То есть да. Мы познакомились несколько часов назад, когда она метнула в меня нож, а потом попыталась зарубить томагавком.

— Странно, что при этом она сама осталась жива, — заметил Хэйтем.

— Я же знал, что воины онейда встали на сторону колонистов, я бы не стал убивать, — запротестовал Коннор. — Тем более что она предводительница отряда, за нее меня бы стрелами изрешетили! Я выбил томагавк у нее из рук, и мы немного поговорили. Ее зовут Анэдэхи, Лесная Вода. Ее отряд будет сражаться под командованием мистера Лафайета.

— А вот и сам Лафайет, — Шэй проследил за тем, как сухощавый француз сбегает с насыпи, и бросил, ни к кому не обращаясь. — По-моему, нам стоит прорваться в штаб, иначе мы тут будем ждать очереди, как на аудиенцию к Людовику. Когда я был во Франции, некоторые товарищи Франсуа ждали аудиенции Людовика Пятнадцатого, а дождались только Шестнадцатого.

Коннор хмуро кивнул и предпринял еще одну попытку штурма заградительного отряда:

— Эй, парни! Лафайет доложился, пропустите.

Пока те переговаривались и обсуждали, стоит ли пропускать нахального индейца, мсье Лафайет успел оглядеться и, заметив затруднения, бросился к Коннору:

— Друг мой! Я должен вас поблагодарить. Основные отряды почти не пострадали, хотя кто-то пытался стрелять нам в арьегард. У вас есть новые сведения?

— Мне нужно поговорить с Вашингтоном, — бросил Коннор.

— Ничего проще, mon ami, — Лафайет улыбнулся. — Эти господа — с вами? Мистер Кенуэй, вас я помню, а вы…

— Шэй Кормак, — машинально назвался Шэй. — Да, мы с мистером Коннором.

— Идемте! — сразу собрался тот — и никто из солдат не посмел ему возразить.

Вашингтон стоял, окруженный офицерами, и там явно что-то яростно обсуждалось, но стоило появиться делегации, как разговоры смолкли.

— Коннор, — настороженно протянул главнокомандующий.

Шэй чувствовал, как внимательно Вашингтон оглядывает их с Хэйтемом, но тот — умышленно или нет — даже не потрудился поприветствовать их. Впрочем, натянутости отношений никто уже и не скрывал.

— Наш друг сегодня спас многих, — примирительно заметил Лафайет, как будто не замечая того. — Я говорил вам об этом, Джордж, не так ли? Когда мистер Ли оставил меня одного на поле битвы…

Главнокомандующий нашел в себе силы улыбнуться:

— Вы поэтому пришли, Коннор? Ищете Чарльза Ли? Но я тоже его ищу. Боюсь, вы были правы в своих предположениях насчет его… ненадежности. Не беспокойтесь, мой друг, я внял мистеру Лафайету и немедленно начну расследование.

Шэй подавил вздох. Этого следовало ожидать.

— Слишком поздно, — бросил Коннор.

Вашингтон несколько удивленно протянул:

— Все нужно делать по закону.

— По закону? — Коннор окинул его тяжелым взглядом. — Хотелось бы знать, кого защищает ваш закон. Но я пришел не для того, чтобы говорить о мистере Ли. Я пришел сказать, что ваш неразумный план едва не загубил пятую часть вашей армии и мистера Лафайета в частности. Я пришел сказать, что британцы наступают, и только здесь, среди укреплений, вы сможете их разбить или прогнать. А еще я пришел сказать, что больше у вас нет права на ошибку, поскольку эта так называемая победа — последняя, которую принес я.