Судный день - Тамоников Александр - Страница 5

Вернулся чернее тучи. Как выяснилось, в этот раз охрану оставили. Более того, начальнику караула был отдан приказ контролировать передвижения членов группы. По сути, передвигаться им было позволено только по дому и приусадебному участку. Такие объекты, как стрельбище и даже пруд, оказались для посещения закрыты. Такое на практике Богданова, который начинал службу в спецгруппе сопливым лейтенантом еще при майоре Семенове в далекие пятидесятые, происходило впервые. Как реагировать на подобные ограничения, он не знал.

– Давайте-ка арсенал проверим, – предложил Дубко.

– Уверен, здесь нас ждет не меньший сюрприз, – не двигаясь с места, проговорил Богданов. – Неужели ты думаешь, нас посадили бы под замок в доме, напичканном оружием?

– Проверить все равно стоит, – возразил Дубко и вышел.

Разговор происходил на кухне. Казанец и Дорохин, вернувшись после неудачной попытки попасть на стрельбище, устроились за столом, Богданов оставался в дверях. Долго ждать Дубко не пришлось. Он вернулся минуты через две и по растерянному выражению лица стало понятно, каков результат осмотра оружейки.

– Ничего? – Казанец все же задал вопрос.

– Пусто, – растерянно произнес Дубко. – Шаром покати, даже экипировки не оставили.

– Да… Дела… – протянул Дорохин.

– Отставить нытье, – приказал Богданов. – Выводы будем делать после того, как полковник Старцев выйдет на связь.

– И когда же это случится? – за всех задал вопрос Дорохин.

– Всем отбой, – приказал Богданов и первым вышел из кухни.

За ним поплелись остальные. Без ужина разошлись по комнатам, ни разговаривать, ни есть никому не хотелось.

Наутро все снова собрались на кухне. Вяло, без аппетита позавтракали, обсудили погоду, разошлись. Богданов поднялся в мансарду, занял пост у телефона. До двух часов напрасно прождал звонка, спустился вниз, собрал команду.

– Слушай распорядок дня, – без вступления начал он. – Подъем в шесть, пробежка по территории, два часа на физподготовку, затем завтрак. С девяти до двенадцати рукопашный бой, два часа свободное время, в два обед. Два часа на отдых и личные дела, в четыре теория «Тактика военного дела», затем два часа физподготовка и ужин. После ужина боевые искусства. Отбой в десять.

– К чему это все, командир? – начал было возражать Дорохин.

– Отставить разговоры, товарищ старший лейтенант, – оборвал его Богданов. – Приказы не обсуждать, распорядок дня выполнять неукоснительно. Начало действия приказа – с этой минуты. Дорохин, приготовить обед на четыре боевые единицы.

– Не запрягяй, Слав, народ и так на взводе, – Дубко нахмурился. – Если мы еще между собой собачиться начнем, нам точно хана.

– Тогда не расслабляйтесь, – вспылил Богданов. – Сидим здесь как в камере. Пожрали, поспали, посрали и снова жрать. Хороши офицеры, ничего не скажешь!

Дорохин встал, направился к холодильнику, Казанец нехотя последовал его примеру. Дорохин достал четыре банки тушенки, вывалил содержимое на сковороду, поставил на электрическую плиту. Казанец разбил в другую сковороду восемь яиц, посолил и занялся хлебом. Запас продуктов в доме всегда держали в большом количестве, периодически заменяя просроченные товары на свежие, а перед очередным заездом пополняли холодильник скоропортящимися продуктами, типа овощей и фруктов. На этот раз из скоропортящихся продуктов в наличие оказался только хлеб, да и тот доставили бойцы охраны уже после выгрузки группы «Дон». Отсутствие полноценного питания члены команды отнесли к числу плохих знаков, но вслух этот вопрос не обсуждали.

Богданов некоторое время наблюдал за приготовлением к обеду, потом развернулся и вышел на крыльцо. Спустя пару минут к нему присоединился Дубко.

– Ты чего на них налетел? – беззлобно поинтересовался он.

– Противно, – коротко бросил Богданов.

– Всем противно, – напомнил Дубко. – Мы в одинаковых условиях или ты забыл?

– Считаешь, дисциплина не нужна? Организация – лишнее?

– Нет, не считаю. Только приказывать не стоило. Мы ведь не отказывались, – заметил Дубко. – Сели, обсудили, приняли решение, а дальше составляй свой распорядок сколько душе угодно. И все подчинятся.

– Перегнул? – Богданов вопросительно взглянул на заместителя.

– Есть маленько.

– Ладно, разберемся.

Оба вернулись в дом. Обед уже был готов. Молча поели, разошлись по комнатам. В четыре часа Богданов представил график дежурства в кабинете. У телефона всегда должен был находиться один человек из группы, чтобы не пропустить звонок. Обеденный инцидент не вспоминали, Богданов не стал извиняться, никто этого и не ждал, но обстановка сама по себе разрядилась.

Так прошло еще полтора суток, а к вечеру третьего дня нервы не выдержали уже у Дубко. По плану Богданова, в двадцать два ноль-ноль члены группы должны были отойти ко сну, этой ночью дежурство у телефона нес командир, но без четверти десять в кабинет в мансарде вошел Дубко и заявил:

– Собирай группу, пришло время обсудить перспективы.

Богданов взглянул на заместителя, молча вышел из кабинета, а вернулся уже с Казанцом и Дорохиным. Пока устраивались, в кабинете висела тишина. Как только движение прекратилось, Дубко снова заговорил:

– Ситуация следующая: с момента провальной операции прошло две недели. Официально претензий за ее провал группе не предъявили и даже поблагодарили. Вроде как. Банкет устроили, по домам в отпуск отправили, и внешне все выглядело ровно и красиво. Но прошло время, и командир получил приказ: всем прибыть на базу. Ночной звонок без комментариев, без обозначения задачи – одно это выглядит странно. То, что происходит последние три дня, выходит за рамки привычного куда сильнее, чем лицемерные поздравления особых служб. Вопрос: что будем делать?

Вопрос прозвучал, все взоры обратились к командиру. Богданов сидел у окна, всем своим видом показывая, что его происходящее в комнате совершенно не волнует.

– Командир? – первым нарушил тишину Казанец.

– Не к тому обращаешься, прапорщик, – выдержав паузу, проговорил Богданов. – Не я вас здесь собрал, не мне и на вопросы отвечать.

– Но ведь ты командир, – резонно заметил Казанец.

– Думаю, у майора Дубко сложился гениальный план, – с плохо скрытой иронией заметил Богданов. – Давай, майор, выкладывай.

– Решил отгородиться? – Дубко не скрывал недовольства. – Пустить все на самотек?

– Нет, майор, решил дать тебе возможность высказаться, а то ты с минуты на минуту взорвешься от негодования, – Богданов закинул ногу на ногу, откинулся на спинку стула и, скрестив руки на груди, закрыл глаза. – Вещай, майор, а мы послушаем.

– Правда, Саш, если есть что сказать – говори, – поторопил Дорохин. – Поцапаться вы и без нас можете.

– Хорошо, я выскажусь первым, – Дубко подтянулся. – Мое мнение такое: в верхах решили пересмотреть отношение к операции «Бриз». Присутствие полковника Карденоса не позволило военным чинам взвалить ответственность за провал на группу, им нужно было сохранить лицо перед кубинскими коллегами. Полковник Карденос, старший офицер Управления разведки Кубы, заливался соловьем, расхваливая нашу работу и то, как благодаря нашим усилиям кубинская группа вышла из операции без потерь. При подобном раскладе военные чины выглядели бы не совсем красиво, если бы встретили нас не как победителей, а как преступников. Сейчас шумиха вокруг дела улеглась, и комитетчикам ничто не мешает преподнести Председателю Комитета государственной безопасности ситуацию так, как они посчитают нужным.

– Считаешь, они ищут козла отпущения? – задал вопрос Дорохин.

– А ты как думаешь? Приказ на выполнение операции «Бриз» отдал сам Андропов, – напомнил Дубко. – Перед ним и отчет держать. Думаешь, генерал Мортин станет за нас отдуваться? Нет и еще раз нет. Он отдаст нас на откуп Председателю КГБ, а сам останется чистым.

– Повлиять на решение генерала Мортина, а тем более на решение Андропова мы все равно не можем. Так к чему воду лить?

– К тому, что у нас еще есть время, – Дубко повернулся к Казанцу, отвечая на его вопрос. – Неужели непонятно, что нас ждет?