Раненое сердце (СИ) - "полевка" - Страница 110

Альби сдернул платок и распустил тугой пучок. Волосы обрадованно вырвались на свободу, Мадлен восхищенно вздохнул и налил себе еще чашечку чая. В доме опять что-то громыхнуло. Мадлен только выгнул бровь и вздохнул.

- А-а, ну ничего, будет повод сменить дизайн в гостевой комнате на что-нибудь более современное, – и, глянув в сторону внука, добавил, – и вандалоустойчивое. Я надеялся, что раз внуки выросли, то можно повесить шелковые гардины и люстры из богемского стекла, но, как видно, не судьба…

- Мы можем съехать, – посмотрел на Мадлена внучок, – только скажи, что отпускаешь…

- А самому грустить в тишине? Ну уж, нет, – Мадлен высокомерно фыркнул, – муж постоянно на работе, да и Робби я одного в квартире не брошу. Стоит тебе уехать, как он есть забывает, кто за ним присмотрит, как не я?

- И что бы мы без тебя делали… – Аэрин послал в сторону Мадлена воздушный поцелуй, – Альби, здесь иголочки, так что не пугайся и не дергайся, больно не будет. Они не очень острые. Мне папа их подключал в первый раз в пять лет, когда мы в гости ездили и когда Рана привозили. Правда, мы там были пару дней, а на обратном пути дядя Тео меня усадил арабские прописи вырисовывать, чтобы я не плакал из-за того, что с Робертом в первый раз в жизни расстался, – Аэрин попыхтел над волосами омеги, а потом стал осторожно снимать все обратно. – Вот и все. Готово. Ран, скажи что-нибудь.

- Ана бахѐбак (Я люблю тебя), – вздохнул Ран, глядя на Альби.

- Нет, что-то длинное, – Аэрин улыбнулся, – так, чтобы он понял, что понимает саму фразу, а не твои вздохи.

- Хунак ‘алам хайсу таш’ур рухи нафсана кааннаhа фи байтиhа… Уа hаза-л-‘алам hууа ‘алам ‘уйунак ал-мутааммила фи-т-тафкир… (Есть один мир, в котором моя душа чувствует себя, как дома… Это мир твоих задумчивых глаз…)

Альби растерялся, когда услышал гортанный язык с красивыми переливами, но смысл фразы всплыл сам по себе, как будто Ран говорил на общепланетарном. Из глаз вдруг брызнули слезы, когда он понял, что именно сказал его альфа.

- Я буду бояться говорить с тобой на родном языке, если после каждой фразы ты будешь плакать.

Ран вскочил и обнял своего расстроенного омегу. Тот только шмыгнул носом и спрятался в объятиях.

- Бỏсни (поцелуй меня), – попросил едва слышно.

Ран рассмеялся и поцеловал Альби в волосы, и сразу же отпустил на свободу. Тот сразу стал собирать рассыпанные волосы и, пряча счастливый взгляд, приводить себя в порядок.

- Что-то мои затихли, – настороженно посмотрел куда-то в стену Аэрин, – или сейф нашли случайно, или стали осторожней. – Тут что-то в очередной раз громыхнуло. Аэрин довольно улыбнулся. – Дурашки. Ну, нельзя же быть такими доверчивыми! Разрешите, я оставлю вас ненадолго, пойду, по ушам настреляю, и пусть убирают все, что начудили.

- Мадлен, я хотел бы попросить вас о помощи, – Ран подождал, когда Альби закончит воевать с платком и сядет в кресло. – Том был под моей опекой всего полгода. Я посчитал, что неправильно ухаживать за подопечным, вроде как за приемным ребенком, и поэтому опеку не продлил. Но теперь перед нами новая проблема. Все омеги до двадцати лет не могут покинуть планету без разрешения опекуна. А поскольку он был приютский, то опекуном выступает государство, и разрешение на отъезд надо просить через опекунский совет. Вы не могли бы нам помочь, чтобы сделать все как можно быстрее. Нам еще документы оформлять.

- Нет, – Мадлен сел ровно и сложил руки на коленях, – и, более того, для выезда на Сабах любому омеге потребуется масса документов, подтверждающих обоснованность отъезда. Как правило, это временный трудовой контракт и «якорь», ради чего или кого он вернется обратно. Но Альби не получит разрешения, сколько бы ни пытался. Да и для начала, опекунский совет будет против.

- Почему? – взгляд Тиграна налился свинцом, – озвучьте причину!

- Хм, – Мадлен подвигал бровками и улыбнулся, – я обговаривал этот вопрос с Айданом и, более того, он прислал альф, которые будут свидетелями, что тебе откажут в вывозе Альби на Сабах.

- Селафь? – растерялся альфа, – но почему?

- Брак твоих родителей был бы невозможен, если бы он не был по решению суда и его не провел кадди по законам шариата, – Мадлен усмехнулся, – об этом все молчат, но твой оми не мусульманин, не христианин и не иудей. Он омега федерации и поддерживал идею многобожия, что на Сабахе приравнивается к атеизму, а это значит, его нельзя было брать в супруги. Он не стал бы супругом, если бы не исключительные условия. А вот Альби, насколько мне известно, крещен, и, как истинно верующий, регулярно посещает храм. Альфы, присланные сюда недавно, смогут это подтвердить в любом суде и в Совете Преданности Маджлис, если до этого дойдет.

- Я могу взять его супругом, как в свое время мой отец взял моего оми, поскольку это было единственное условие для его отъезда. Если нет возможности забрать его иначе, не нарушая закон, то я могу сделать его супругом даже без рождения ребенка, – Ран расцвел от улыбки, – благодарю! Это было мое самое горячее и искренне желание. Забрать свое дыхание супругом, чтобы иметь возможность защитить его своим именем и именем семьи. Но разрешат ли брак, если он все еще под опекой?

- Для брака не надо разрешения опекунского совета, поскольку он уже достиг возраста согласия. Разрешение надо только на выезд. После брака муж становится опекуном до совершеннолетия омеги – до двадцати лет. И, кроме этого, ты сможешь оформить своему супругу гражданство Сабаха, и тогда любые вопросы отпадают сами по себе.

- Альби, – Ран встал на колени перед омегой и взял его дрожащие ладони, – ты будешь моим огнем в ночи, сердцем в груди, глотком воды в пустыне, ты будешь моим супругом?

- Да, да, – Альби обнял его за шею, и опять расплакался, – я и так твое сердце, а ты мое все. Я живу тобой и дышу ради тебя. Если бы не ты, то меня давно уже не было бы. Ран, я так тебя люблю, что если ты мне скажешь – умри, то у меня сердце просто остановится!

- Живи ради Аллаха, и ради меня. Даже не думай о смерти, с тех пор, как ты появился в моей жизни, в ней появился смысл и надежда. Теперь я знаю, ради чего я живу, я живу ради тебя, моя любовь, мой Альби.

- Ох, – Мадлен вытер глаза платочком, – хоть я и не понял ни слова, но звучало очень красиво…

Альби удивленно посмотрел на альфу, тот улыбнулся ему, как заговорщик, и тут до омеги дошло – он только что говорил на языке Сабаха? И все понимал? И сам говорил, и даже не задумывался, на каком языке произносит слова?

- Ох, – Альби смущенно отпрянул от альфы и попытался вспомнить, как это – говорить на общем, он посмотрел на Мадлена и улыбнулся, – спасибо! Спасибо Аэрину за подарок, и вам большое-пребольшое спасибо за вашу мудрость и за то, что подарили нам…

- Пока еще ничего не подарил! – резко взмахнул платочком Мадлен, – Тигран, если ты успокоился и, как я понимаю, Томас Сюм согласился стать твоим супругом, официально сменить свое имя и фамилию, то вам придется очень постараться, чтобы убедить всех окружающих, что у вас нет другого выхода, кроме как оформить ваши отношения официально по законам федерации и шариата. Со своей стороны могу пообещать, что если, предположим, в понедельник, вы попадете на заседание опекунского совета, то там ваше дело будет рассматривать ваш заклятый «друг». Помните того амбициозного дурака, который вызвал вас после происшествия на пляже? Ему полгода пришлось умасливать всех, чтобы добиться прежнего поста. Когда он увидит вас и поймет, что может отказать вам на ЗАКОННЫХ основаниях, то поверьте, он будет строг и не поддастся ни на уговоры, ни на слезы. Вы должны будете ему все честно рассказать и про любовь, и про желание уехать на Сабах, и, поверьте, вы у него не то что разрешение Тому на выезд, снега зимой не выпросите! Главное, не забудьте взять с собой на заседание независимых арбитров, которые потом смогут под присягой показать, как искренне вы пытались получить разрешение и как строг и неприступен был человек, решавший судьбу омеги.