Любовь на спор (СИ) - Попова Любовь - Страница 2

— Так вы встречались с Марком? — напирает он, и я отрицательно качаю головой. Молчу, наблюдая, как ветер колышет отросшие волосы. Марк любил стричься короче. Марк не любил долго разговаривать, если только мы уже не занялись сексом. Марк любил секс. А я любила Марка.

— Нет, мы не встречались, — и ведь это почти правда. Разве можно назвать то, что между нами было, отношениями? Безумие — и все. Любовь, которая завершилась изнасилованием в психиатрической клинике. Какие это отношения? Это… — Я его почти не знала. Просто удивилась, что у него близнец. Говорят, он кобель?

— Это уж точно, — смеется Кирилл. Да, уже лучше. Кирилл. — Слушай, Даш. Ты извини, что так нахрапом. Просто… Мне показалось… Короче, выпьем кофе?

Он спрашивает, а я уже готова на отказ. Не он первый зовет меня на кофе за последние пару месяцев. Не ему первому я откажу.

Капучино. Оно напоминает Марка. Горький, как «молотый» человек, сдобренный молоком, как внешним обликом, и пенкой, как юмором.

— Я не пью кофе.

Кирилл усмехается, подходит ближе. Я уже и забыла, какой Марк высокий. И даже мои каблуки не помогают сделать наш рост равным. Что бы он сказал, увидь меня сейчас? Да еще и в компании брата.

— Тогда чай, я знаю, где делают отличный чай.

Чай я люблю, но без сахара его пить мне не нравится. А от сладкого я держусь подальше.

— Я не люблю чай.

— Наверное, про что-нибудь покрепче и речи нет, да?

— Да…

— Так мы пойдем…

— Да, то есть нет…

Вижу, как ловко он лавирует словами, улыбкой заставляет меня не спускать с него глаз.

Это невольно заражает весельем. Другим, не таким как его брат. В этом диалоге ни капли пошлости, и это подкупает.

— Нет, — все-таки говорю я. Каким бы он не был замечательным. У него лицо Марка. И однажды я просто могу сорваться. Не подумать. Расцарапать его в очередном приступе безумия.

— Ладно, тогда воды. Воду пьют все.

— Кроме кактуса… — улыбаюсь я и наклоняю голову на бок. — Кирилл, я не хожу на свидания.

— Вообще, или я не нравлюсь?

— Нравишься.

Здесь врать смысла не имеет. Внешность бога, что я полюбила когда-то. Характер человека, с которым я могла бы быть когда-то счастлива.

— Тогда в чем дело. Я ведь не в трусы к тебе лезу, — приближается он вплотную, обдает одеколоном. Говорит сипло, и мне хочется попятиться. Но это глупо, ведь я не чувствую угрозу. Этот брат меня не тронет.

— То есть это не предполагается…

— Предполагается… Со временем.

Я вздыхаю. Потому что спать с Кириллом, который выглядит как Марк. То есть, по сути, с Марком. Думая… Боже. Куда меня несет?

Надо просто уйти. Кирилл еще найдет, кому предложить воды, а я точно должна найти не того, кто похож на Марка.

— Я не могу. Прощай… Кирилл.

Разворачиваюсь и иду прямо, в сторону любимой аллеи, с двух сторон усаженной кленами. Чувствую, как спину жжет от его взгляда.

— Я не прощаюсь, — слышу вслед и невольно хочу улыбнуться. И делаю это. Повернув голову, чтобы посмотреть на не двинувшегося с места парня.

Наверное, так и начинаются настоящие отношения. Легко, с флирта, когда вы еще не знаете друг друга, но знаете, что вам будет хорошо.

Это не для меня. Только не таким образом. Только не попыткой заменить одного другим. Но… Господи… Как же хочется. Как же хочется хоть на миг вернуться в прошлое, хотя бы обманным путем. Я даже видео то самое искала. Хотела посмотреть, прокрутить еще раз… Но оно словно испарилось. Словно все это плод моего больного воображения.

Телефон звонит, а я сбрасываю. Не хочу, чтобы видели меня такой. Растерянной, бледной. Словно приведение. Словно прошлое в дверь не стучало, а просто вырвало петли, чтобы добраться. Чтобы снова мучить.

Ну а если адекватно, разве прощалась я с прошлым. Или просто спрятала его на дно своей души, периодически доставая. Да и оно не дает о себе забыть. Каждый месяц пятнадцатого напоминает.

И я невольно жду. Сегодня тоже жду.

Но то прошлое как тень, всегда рядом, а это настигло, скручивая внутренности. Потому что не знаю, что делать.

Может Сашка знает? Может Алекс скажет свое весомое слово.

Он бывший военный. Был связан с криминалом, но потом завязал. И теперь по блату работает профессором в университете. Говорит, что после всего, что он пережил, ему нравится стабильность. И Сашка ему ее обеспечивает. Мне порой хочется спросить их историю. Но они молчат. Смущаются. Даже пугают.

Дверь парадной мне открывает Вениамин, хочет что-то сказать, но я просто забегаю внутрь подъезда и упорно шагаю по лестнице.

Никаких свиданий. Ему я отказывала раз пять.

Десятый этаж. Каблуки. Но нет лучшей разминки, чем ходьба.

Так говорят бесконечные паблики по похудению во вконтакте, на которые я подписана. На аве старое фото. Это мне напоминание, какой я могу снова стать, если не буду себя контролировать.

Захожу домой, снимаю каблуки, мысленно матеря их создателя.

— Убийцы женских ног. Кому помешали кеды…

— На каблуках женщина чувствует себя женщиной, — выходит с кухни Сашка. Как всегда, в грязном фартуке.

И я сразу улавливаю привычный запах горелого

— Разрушаешь кухню? — поднимаю брови и иду мыть руки, переодеваться.

Саша, прищурившись, за мной. Наблюдает. Словно вынюхивает.

Что вот она могла во мне такого заметить? Испуганный вид? Дрожь? Пылающие щеки?

Я надеялась, долгая прогулка это скроет.

— Я тебе звонила.

— Я же написала, что иду. Не строй из себя заботливую мамашу, — раздраженно стягиваю платье и надеваю бриджи и тунику.

— И не собираюсь, но если заподозрю, что ты опять…

— Хватит! — повышаю голос и убираю волосы в косу. — Это в прошлом. Все прошло. Не болит!

Ну да… Только снова плакать хочется.

— Даша… — Саша сглатывает, хочет подойти, но я лучезарно улыбаюсь. — Пойдем посмотрим, что ты опять сожгла.

Сашка сразу приободряется. Идет за мной на кухню и начинает оправдывать этот треш в виде катастрофы.

— Ты еду готовила или бои без правил устраивала? И что это за запах?

Высматриваю виновное блюдо. Принюхиваюсь. Капуста, мясо. На столе кастрюля с прилипшим рисом.

Голубцы? А почему в духовке?

— Кто делает голубцы в духовке, Саш?

— Так меньше калорий.

Бред… Господи, достаю противень, заваленный сожженными капустными какашками. А это что такое…

— Саша! Кто скрепляет капусту скотчем? Ты решила нас убить?

— Но там было написано скрепить, и я….

— Все… Просто сядь, — сажаю ее на стул, и она дует губы.

Блин…Наверное, год назад я бы сказала, что она дурная, взбалмошная, капризная. Она такая и есть.

Но ее сердце настолько наполнено любовью. Ко мне. К Алексу. К младшему брату. Мне порой кажется, лучше человека и быть не может. Она отвратительная хозяйка, но она очень хочет ею стать ради Алекса.

Учитывая разницу в возрасте, их отношения можно и осудить, но я не знаю пары гармоничнее. Люблю их и благодарна.

Так благодарна, что думаю уже третий месяц, как съехать и им не мешать.

Но эта «мамаша» меня от себя ни на шаг не отпускает. Ей нельзя детей, она их своей любовью просто задушит.

— Не сиди, иди лучше картошки принеси. Хоть запеканку сделаем, — улыбаюсь через плечо.

Она подрывается с места и, пока я убираюсь, несет целый тазик.

— Чистить?

— Ага… — киваю и за монотонной работой снова погружаюсь в мысли о близнецах. Марк… Кирилл… Марк…

— Сегодня в универе нам толкали речь о важности высшего образования и самообразования. О том, как необходимо получить диплом… Даша, слышишь? Даша! Да-ша! Еще я беременна… Тройней? От разных мужчин! Даша, ты меня слышишь?!

— Что? — поднимаю взгляд от посуды, вспоминая фразу Кирилла: «Я не прощаюсь». Сашка что-то говорила, но я даже не услышала.

— Я сказала, что беременна тройней. Но это была шутка, — она раздраженно вздыхает и отбирает у меня губку для посуды, снимает фартук. — Что произошло?