Тёмный посредник 2 (СИ) - "Amazerak" - Страница 18

Очень хотелось поскорее покончить с Куракиным, разузнать о судьбе Веры и зажить-таки нормальной человеческой жизнью, которой я оказался лишён в моём старом мире. По большому счёту, всё, о чём я сейчас мечтал — это перестать быть отщепенцем и выбраться со дна общества: устроиться на хорошую работу и обзавестись жильём желательно собственным, а не съёмным, и в идеале — в благополучном районе. Ну а дальше — по обстоятельствам. И, казалось бы, возможности появляются, но вся загвоздка в том, что если в срок я не убью князя Куракина, от всех остальных потуг толку будет ноль. А потому, главное, о чём приходилось сейчас думать — это наращивание силы и развитие навыков, чтобы когда я столкнусь со своим врагом, он не растоптал меня, как жалкого червя, как это однажды уже случилось. Параллельно следовало продолжать искать Веру.

Я мыл посуду, когда настойчивый звонок в дверь оторвал меня от мыслей. Чуть не подскочил от неожиданности. Кто мог трезвонить в такое время? Не успел я вытереть руки, как неизвестный, подумав, видимо, что звонок никто не слышит, забарабанил в дверь.

Я посмотрел в глазок, и от сердца отлегло: это пришла сестра. Стоило мне открыть дверь, как Маша ураганом влетела в квартиру.

— Ты где вообще пропадал?! — набросилась она на меня. Вид у неё был злой. — Какого хрена, Денис? Я обзвонилась. Весь день не отвечал. В школе не было. На суд не пришёл. Я думала, ты с концами пропал, — она посмотрела на шов на моём лице и поморщилась. — Чёрт, какая ужасная рана. Это тебя в понедельник так?

— Погоди, сбавь обороты, — я сделал успокаивающий жест руками. — Только домой пришёл, весь день занят был. И никуда я не пропадал. Просто важные дела появились. Ты-то как? Слышал, на рынке драка случилась. Малик не пострадал?

— Не пострадал, но дела — неважно, — ответила Маша. — Погром был жуткий, у дяди все точки разорили, много товара пропало. Конечно, не смертельно, но убытки большие… — тут Маша прислушалась к шорохам за перегородкой. Кажется, Олеся проснулась от этого шума. — Кто там у тебя?

— Девушка.

— Вот как? Значит, брата ты к нам выгнал, а сам баб водишь?

— Пошли на улице поговорим, — я стал обуваться.

Мы вышли.

— Суд как? — спросил я.

— Восемь лет, — ответила Маша. — Ему дали восемь лет. Слава Богу, не на каторгу хоть. Папа был очень зол. Когда я к нему пришла, он меня обложил с ног до головы.

— Представляю, — хмыкнул я. — Но мы всё равно ничего не смогли бы сделать.

— Я думала, с тобой что-то случилось. Вчера вечером звонила — ты не брал трубку. Сегодня утром — тоже. Днём с работы даже звонил. А что за девушка?

— Как бы тебе попроще объяснить, — проговорил я.

— Ну уж попробуй как-нибудь.

— Попробую. Только обещай одну вещь: то, что сейчас услышишь, не расскажешь никому: ни Малику, ни Лёхе, ни кому-либо из своих подруг или коллег на работе. Вообще никому и ни при каких обстоятельствах.

— Чем ты занимаешься, Денис? — Маша настороженно на меня уставилась.

— Обещай, или ничего не скажу.

— Ладно, обещаю, допустим, — согласилась сестра.

— Хорошо. В общем, такое дело. Я ищу Веру — мою девушку. Кажется, ты видела её. Так вот, её похитили. Я тебе не рассказывал. Это случилось, когда мне пустили пулю в лоб. Теперь я должен её вернуть. Вчера наведался к одному человеку, который занимается соответствующей коммерцией. Не совсем законной. Короче, продаёт людей. Потом поехал в заведение, где держат рабов. Провозился там всю ночь и весь сегодняшний день. Такие дела.

Маша снова принялась морщить лоб, пытаясь осмыслить сказанное.

— Ничего не поняла, — помотала она головой. — Что за заведение? Погоди. Так, значит, ты нашёл Веру?

— К сожалению нет. Но среди невольников была одна девушка, у неё нет ни денег, ни жилья, ни документов. Я разрешил ей пожить у меня, пока не сделает новый паспорт и не устроится на работу.

— Ты должен мне всё подробно рассказать. Что произошло? Что ты сделал? Что-то ты недоговариваешь.

— Обязательно всё расскажу. Потом. Пока большего знать тебе не нужно. И прошу, не задавай вопросов. Отвечать я не буду. Чем меньше знаешь, тем для тебя лучше.

— Боже мой, Денис! В какую авантюру ты ввязался? Зачем?

— Я тебе объяснили, зачем. И хватит об этом.

Мы дошли до лавочки и присели. Тут было темно и тихо, если не считать машин, проезжающих по ближайшей улице и гомона пьяной компании вдалеке. Некоторое время молчали.

— На суде я встречала Степана, — заговорила Маша. — Ты общался с ним? Почему мне ничего не сказал? Он хочет оформить на вас с Лёшей опеку. В понедельник надо сходить подписать документы.

— Отлично! Значит, Лёха вас с Маликом больше не будет мучить, — улыбнулся я.

— Да ну тебя, — отмахнулась Маша. — Но вообще я рада, что Степан этот объявился. Для вас обоих — это шанс в жизни. Степан — состоятельный человек, он устроит вас в гимназию. Подумать только, мой брат может в институт поступить! Не могу поверить до сих пор. А ты занялся непонятно чем…

— Это не непонятно что, Маша. Шанс в жизни у меня появился, да. А у другого человека этот шанс отняли. Думаешь, это правильно? Мне об этом просто забыть?

— Поступай, как знаешь, — вздохнула сестра. — Я же тебе добра желаю.

И тут я замер. Мой взгляд упал на одну из машин, которая притаилась во мраке вечернего двора. Знакомые очертания. «Пятьсот третий» АМО; цвет в темноте не разглядеть, но, кажется, бордовый. Она стояла далеко от подъезда, между двумя другими машинами, так что сразу и не заметишь, и всё же взор мой почему-то выдернул её из общей картины.

— Что с тобой? — спросила Маша.

— Ничего. Задумался. Слушай, устал я. Спать охота. Давай в другой раз поболтаем?

Сестра ушла, а я некоторое время наблюдал за подозрительной машиной. Номеров отсюда не видел, да и непонятно, есть ли в ней кто. Потом поднялся и пошёл к автомобилю, но не успел приблизиться настолько, чтобы рассмотреть номера. Фары зажглись, мотор затарахтел, и «пятьсот третий» АМО, резко сорвавшись с места, укатил прочь, оставив меня в полном замешательстве. Всё это выглядело чертовски подозрительно. Несмотря на отсутствие прямых доказательств, я теперь был на девяносто девять процентов уверен, что за мной следят. Да, я спугнул шпиона, но завтра он приедет на другой машине, и слежка продолжится. Оставалось гадать, кто установил за мной наблюдение. Полиция? ИСБ? Какая-то из банд?

Когда я вернулся в квартиру, по телевизору передавали новости. Олеся, одетая в домашние короткие шорты и футболку, смотрела в экран, устроившись на диване и поджав под себя худеньки ножки.

— Какие ужасы творятся, — сказал она, едва я вошёл. — Ой, прости. Ты не против, что я тут сижу? Меня разбудил стук в дверь.

— Сиди. Я пока не собираюсь спать. Сестра приходила.

Ведущий как рассказывал о том, как сегодня ИСБ накрыла крупный рабовладельческий притон в Химках. Там же нашли подпольный патронный завод и склад контрафактной обуви известных марок. Освобождено было более пятидесяти невольников.

«А теперь к новостям аристократических семейств, — объявил ведущий. — В ходе следствия по делу о нападении на сто третью школу стало известно о связи московской ветви князей Орловых с радикальными зороастрийскими группировками. Глава московской ветви, Андрей Орлов официально опроверг обвинения, заявив, что ни он, ни его родственники не имеют никаких взаимоотношений с персидскими бандами, действующим на территории Российской Империи…»

«Орловы, значит. Это же те, с чьей армией я столкнулся на базе, — вспомнил я. — Ну ничего себе! Вот же сволочи! А я ведь так и думал, что дело тут нечисто. Но зачем? Какие интересы стоят того, чтобы рад них стольких детей перерезать?»

Я проснулся и долго смотрел на них — тех, кто скопищем чёрных теней столпился вокруг моего дивана. Они беззвучно таращились из тьмы, а я никак не мог понять, почему эта напасть преследует меня? И когда же стихнут в голове проклятые голоса?