От перемены мест... (СИ) - Руднева Ксения Игоревна - Страница 15

Тем не менее, не смотря на отсутствие видимых причин для злодеяния, наблюдение за этими двумя было решено оставить, а атаку сообщениями на всякий случай продолжить. Единственная, кого мы решили оставить в покое, — это Ставская Ольга Борисовна.

Самым подозрительным с точки зрения жизненных обстоятельств явился несколько рассеянный коллекционер Рында: грядущий его развод с женой-физичкой грозил стать одним из самых громких за последний год. Коллекция картин у Рынды действительно была серьезной и переходила в его семье из поколения в поколение, с годами расширяясь и множась, а сам Олег Игнатьевич был предан ей даже больше, чем даме собственного сердца. На житье-бытье мужчина зарабатывал посредничеством, и при том весьма успешно, судя по загородному дому за высоким забором и банковским активам, сведения о которых простым людям не должны быть известны.

Так что в состоянии стресса мужчина вполне мог пуститься во все тяжкие и делать все, что в его силах, для своей любимой. Коллекции, не жены, естественно.

Жена его, Рында Нина Степановна (вот уж в чьем случае никогда бы не согласилась фамилию мужа взять!), работает в обычной общеобразовательной школе, куда поступила после окончания института, учительницей физики и химии, по словам коллег человеком является скромным, отзывчивым, хоть и умудрилась выскочить замуж за богатея. Последнему факту больше всего удивлялись особо напомаженные представительницы учительской в самом расцвете лет. И, видимо, сил.

— Не понятно только, отчего же эта скромница на развод подала первой? — Егор сидел, развалившись в стуле, и крутил в руках нераспечатанную зубочистку.

— А вот тут нам приходит на помощь метод дедукции и некоторые знания, полученные не совсем формальным путем. — подмигнул нам Петров, довольный собой, как ученый, проведший успешный эксперимент и докладывающий на симпозиуме о поразительных результатах коллегам. — Первое: адвокатом нашей дамы является некто Изюмов Павел Сергеевич, двоюродный брат Нининой коллеги, снискавший славу отъявленного сердцееда. Он же по совершенно невероятному совпадению на данный момент погряз в долгах как свинья в помоях. Второе: на успешный исход дела им позволяет рассчитывать хитро составленный при заключении брака договор, а точнее некоторые его пункты. При разводе по обоюдному согласию все совместно нажитое имущество делится пополам. — загибал пальцы Леха. — При доказанном факте измены мужа пополам делится и его "досвадебное" имущество, а это я скажу вам немало: большая часть коллекции, особняк и счет в банке. Если же будет доказан факт измены жены, той не достанется и копейки. И напоследок самое интересное: все имущество, как нажитое совместно, так и до бракосочетания, достается одной стороне, если вторая будет находиться в местах не столь отдаленных. — победоносно оглядел нас товарищ, жена его при этом сделала вид, будто мы пятилетки, которые занялись той еще ерундой и соревнуются при этом, у кого лучше получится.

— Так что картину мог украсть и этот адвокат, чтобы свалить все на Рынду? — пришла я к нехитрому выводу.

— Умница, дочка. — похвалил Леха.

— Тогда в самой ближайшее время следует ждать их действий по разоблачению Рынды, а то ребята что-то затягивают. — засомневался Соболев.

— Ну, во-первых, еще не так много времени прошло, а во-вторых, может мы чего-то и не знаем.

— А что менты? — опять вставила я.

— Да тоже самое. — пожал плечами Леха.

— Встретимся с женой и адвокатом, что ли? — предложил Егор?

— Могу на завтра договориться. — согласился Петров, но под гневным взглядом жены, как-то поник.

— Мы съездим. — поспешил Соболев выручить друга, заметив Ленкин настрой, вполне себе обоснованный, между прочим, — суббота ведь завтра.

Дальше вечер покатился, как будто разговора о делах и не было, мы веселились, общались и договорились до того, что зимой все вместе рванем на Кубу. Я даже улучила момент, чтобы спросить у Лехи про смс-ку, но тот узнать пока ничего не смог: сим-карта была куплена у метро и не зарегистрирована, а сам аппарат с момента моего звонка выключен, так что отследить его местоположение тоже невозможно, остается только ждать, когда телефон включат на продолжительное время. Ну или каких-то действий отправителя. Вот уж чего мне точно хотелось бы избежать.

В приподнятом настроении и довольные жизнью мы с Егором завалились домой уже в ночи, машину из-за распитой на четверых бутылки рома пришлось оставить у ресторана, но парочку пакетов с обновками я умудрилась прихватить в такси — забрать все Егор не разрешил, заявив, что не собирается из-за "дурацкого шмотья" сидеть в салоне как студент в метро в час пик. Можно подумать, он у нас в метро завсегдатай и проездной таскает в заднем кармане!

Перед сном мне пришло еще одно сообщение с текстом: "Вали, пока цела", хорошо хоть Егор в это время принимал душ и видеть непотребство не мог. Я быстренько отключила звук на телефоне и отложила аппарат подальше, на случай непредвиденных посланий — дисплеем вниз, и почувствовала себя как минимум нашкодившим подростком, а как максимум — предательницей всего самого светлого и доброго, что есть на свете.

Суббота ничего нового в плане расследования не принесла: весь день мы провели в ожидании хоть каких-нибудь вестей от Лехи, но с его стороны было тихо. Сил и настроения к кому-то ехать и о чем-то выспрашивать абсолютно не было, так что визит к взбунтовавшейся против тихой семейной жизни Рынде Нине Степановне и нечистому на руку адвокату в тот день не состоялся. После обеда Егору позвонил мой лечащий врач, тот самый, что отек снимает заваркой и чистит кастрюли с помощью лимонада, и пригласил на осмотр. Вот что значит преданность делу — даже по выходным на службе!

Доктор, которого я до этого момента в глаза не видела ввиду отсутствия сознания во время нашей последней встречи, оказался смешливым дядечкой за сорок с короткой шеей и намечающейся лысиной. Движения его были до того суетливы и, на мой взгляд, излишни, что я предпочла смотреть в стену, дабы не перегружать свой так до конца и не отошедший от вечерних излишеств мозг. К сожалению, помогла сия хитрость мало: шутки-прибаутки вместе со смешками вылетали из его рта бесперебойным потоком, как патроны из пулемета. Уверена, то, что он делал, было легкой степенью нейролингвистического программирования, и эскулап об этом прекрасно знал.

На бейдже, наспех прикрепленном к белому халату, печатными буквами было выведено: "Архипов Григорий Иванович, к.м.н., врач высшей категории". Я специально пробежала текс глазами еще раз, но надписи: "специалист по нетрадиционным методам лечения и просто народным приемчикам" не обнаружила.

Надо будет потом не забыть уточнить у Егора, действительно ли он мной дорожит, или решил с помощью этого мужичка невзначай от невесты избавиться. Так сказать, лечение синяков с летальным исходом. А дядечке материала и на докторскую хватит.

Принимал нас суетливый светило в каком-то стерильном на вид кабинете: пустой рабочий стол с придвинутым к нему стулом, специальная кушетка, застланная одноразовой простынею до того ровно, что горничные лучших домов Европы обзавидовались бы, увидев это проявление высшего пилота, весь инструмент убран в шкафы с идеально прозрачными стеклянными дверцами, даже занавески при нас ни разу не колыхнулись. Врач высшей категории осмотрел мое лицо и шов на затылке, поцокал с довольным видом и, хлопнув в ладоши, предложил снять швы. Хорошо хоть не поздравил с прекрасно текущим процессом восстановления, тогда уж я бы точно смолчать не смогла и высказала бы все, что накопилось с понедельника, начиная с мнения о мази, от которой мое лицо превратилось в шар с узкими прорезями для глаз, и заканчивая предположениями о "Кока-Коле".

Снимать швы доктор взялся самолично, хотя, насколько мне известно, — это обязанность простой медсестры, а не кандидата медицинских наук. Видимо, таким образом дядечка решил выказать наивысшую степень уважения к Соболеву, ну и ко мне, как к его протеже. Процедура по ощущениям, скажу я вам, так себе. Особенно, когда не видишь, что там происходит. Мне даже кровь сдавать легче, когда я смотрю не в сторону, а прямо на иглу и руки в медицинских перчатках.