Тот, кто меня купил (СИ) - Чер Алекс - Страница 56

— Да?.. — слишком испуганно для той, что несколько минут назад просила её забрать. — Я тут неподалёку от монастыря, — вздыхает судорожно и пытается сбивчиво объяснить.

Пока мы ехали, погода резко испортилась. Небо затянуло тучами, сверкали молнии, грохотал гром. Ничто не предвещало.

— Если поедем дальше, можем застрять, — останавливает машину Игорь. Сейчас хлынет дождь. Дороги нет. Только грунтовка. Будем не столько ехать, сколько толкать машину.

— Да понял я, понял, — рывком открываю дверь и вываливаюсь в объятия природы и грозового фронта. В модельных туфлях, костюме и галстуке — обнять и плакать. Надеюсь, она так и сделает, когда я её найду.

Это был не дождь, а настоящий ливень. Я промок насквозь в считанные минуты, но это и хорошо, с одной стороны: успел остыть снаружи — слишком жарко мне было в последние пару часов. Внутри я продолжал кипеть.

Серебристый «Пежо» торчал на размытой дороге, как случайно оброненная новогодняя игрушка в царстве троллей. Полбашни от ревности у меня снесло сразу. Вторую половину я потерял, когда из машины выбежала под дождь моя жена и кинулась по грязи ко мне.

Честно признаться: я думал не о ней, а о том, кто остался в салоне авто. Хотелось голыми руками перевернуть машину, чтобы не сжать пальцы на Таиной шее. Отелло по сравнению со мной — жалкий щенок.

— Эдгар! — если она хотела меня остановить, то зря. Я продолжал целенаправленно двигаться вперёд. Должен же я увидеть, с кем удрала моя жена? А почему — буду выяснять позже.

Она вымокла. Волосы прилипли к лицу и вились змеями. Синие глаза смотрели радостно и виновато. Ещё бы. Тая кинулась в мои объятия, но прижимать её к себе я не спешил. Слишком зол. Будь она одна посреди дороги, я бы зацеловал её до смерти. Или до беспамятства. Радовался бы, что нашёл. Но наличие серебристого «Пежо» спутало все мои благие намерения. Оказывается, найти жену мало. Нужно ещё понять, что произошло.

— Я пыталась тебе дозвониться, но тут сигнал очень плохо проходит. А потом я опоздала на последний автобус. Ульяна хотела меня отвезти в город, и вот…

Ульяна?.. Я как-то туго соображаю. Вместо мифического любовника в машине женщина?..

— Мы в аварию попали. Чуть не перевернулись. Колесо пробили.

— Колесо? — как я огнём на неё не дыхнул — не знаю. Делаю шаг вперёд. Вид у меня, наверное, зловещий, потому что Тая пятится. Ноги у неё разъезжаются в этой невероятной грязище. Я успеваю подхватить её. Сжимаю так, что она охает. Подожди, милая, это только начало. Судорожно вспоминаю, есть ли у меня подходящий ремень. Пошире желательно. С пряжкой.

Из «Пежо» появляется женщина. От неожиданности я ослабляю хватку.

— Ульяна Грановская? — то ли спрашиваю, то ли глазам не верю. Пытаюсь навести резкость. Хочется головой тряхнуть.

Она ничуть не изменилась. Разве что коса сбивает с толку.

— Собственной персоной, — улыбается мне она. — Где бы мы ещё с вами встретились, Эдгар Гинц.

— Ну уж точно не на российском бездорожье рядом с женским монастырём, — бормочу я, и в голове всплывают сплетни, что сыпались довольно щедро — одна другой краше, когда она вдруг исчезла. Сколько прошло? Лет пять?

— Забирайте жену, Гинц, — мягко указывает мне она.

— А вы? — спрашиваю, прикидывая, что можно сделать. Менять колесо сейчас — не самая лучшая идея. Да и есть ли оно у неё запасное — тоже вопрос.

— А я останусь здесь. Вы не переживайте. Здесь я дома. Тая вам расскажет.

— Спасибо вам за всё! — горячо благодарит Ульяну моя жена. — Надеюсь, скоро встретимся!

Она собирается сюда возвращаться? Ну уж нет. Дудки. Как только мы попадём домой, я её запру. История о Синей Бороде покажется ей доброй сказкой.

— Желаю удачи! — произношу банальщину и тяну Таю за собой. Как-то неправильно бросить Ульяну здесь. Но она отказалась. И моя добрая Тая не настаивает. Видимо, пора узнать, зачем ей приспичило ехать в это место, причём тайно. Но пока мы в зоне видимости и слышимости, скандалить я не собираюсь: Ульяна — журналист. И она всё так же стоит возле своего авто и пялится нам вслед. Не хватало ещё попасть на первые полосы газет или журналов, или интернет-сплетен.

Мы бредём как две понурые лошади. Ноги разъезжаются, ливень перешёл в мелкий нудный дождь. Я крепко держу Таю за руку, словно боюсь, что она сейчас вырвется и умчится куда-то вдаль.

Да почему «словно». Я и… нет, не боюсь. Опасаюсь. Лучше всё же мою непредсказуемую жену удерживать от опрометчивых поступков. Она мудра не по годам, но этот поступок говорит о том, что и ветра в её голове хватает.

Неподалёку от нашей машины я снимаю и бросаю пиджак в грязь. Он безнадежно испорчен, а мне без него будет лучше.

Мы промокли насквозь, а нам ещё возвращаться. И опасения Игоря не беспочвенны. Будет чудо, если мы отсюда выберемся без приключений.

Я молча усаживаю Таю на заднее сиденье и падаю рядом. Она замёрзла. У неё синие губы. Игорь включает печку, но не знаю, поможет ли это.

— Снимай платье, — приказываю. У Игоря есть покрывало. К счастью.

Тая пытается сопротивляться, но против меня редко кто устаивает. Отжимаю бесполезную тряпку. Чтобы ей спокойно было. Домой она может войти и в покрывале. Укутываю её.

— А т-ты? — стучит она зубами.

— А я обойдусь, — стягиваю рубашку. Мы наконец-то трогаемся с места. — Игорь, едем осторожно. Дорога ни к чёрту.

Я мог бы этого и не говорить. Наш водитель только челюсти сжимает. Молчаливый робот. Скрытный и себе на уме. Надёжный, как несгораемый шкаф, где можно хранить даже собственные мозги. Убережёт.

— А теперь рассказывай, какого чёрта тебя занесло сюда. И какого чёрта ты удрала, отключила телефон?

Я киплю, а внутри такое дерьмо бушует, что хочется долго и нудно ей высказывать, что я говорил, предупреждал, просил. Что своим непонятным побегом она поставила на уши всех. А я чуть с ума не сошёл.

Она сидит такая усталая и жалкая. Укутанная в покрывало с головой. У неё грязь на щеке и носик торчит. Поэтому я мысленно начинаю считать: раз, два, три… чтобы не сорваться.

— Эдгар, — гладит она меня по руке. Осторожно, с опаской. Пальцы у неё ледяные. Я ловлю её руку и сжимаю ладонь в своей. Наверное, от ярости, что бродит у меня внутри, как злобный недоспавший медведь-шатун, ладони у меня горят.

Хочется закрыть глаза и расслабиться. Она рядом. Всё хорошо. Плевать на всё. Нашлась. Живая. Остальное как-нибудь переживём.

— Я нашла твою мать, Эдгар, — бьёт она меня по кумполу своей доверчивой простотой. — Поехала сюда, чтобы встретиться.

Ярость моя раскаляется добела. Знала. Промолчала. Ничего не сказала. Я слышу Таин сдавленный крик и понимаю, что слишком сильно сжал её пальцы. Как бы не сломал. Но в этот момент у меня хватает сил только отбросить её руку. Пытаюсь справиться с собой. Из груди рвётся рёв мамонта. Надо попытаться сосчитать до ста. Нет, лучше до тысячи. Чтобы не наговорить лишнего. Не сделать ей больно.

Её поступок — сродни предательству. Я открывал ей душу. Изливал боль, а она плела интриги за моей спиной.

— Эдгар, — голос её звучит тоненько. Наверное, будет плакать или уже. Но сейчас никакие слёзы меня не тронут. Я поворачиваюсь и смотрю ей в глаза. В бесстыжие лживые синие глаза, полные слёз.

— Мы вернёмся домой, и ты всё расскажешь. Всё. И попробуй только соврать мне, Тая Гинц. Одно слово лжи — и ты пожалеешь, что не осталась доживать век со своей мерзкой тёткой.

Она морщилась и баюкала руку — на коже уже проступили багровые пятна, что скоро превратятся в синяки. Нужно сделать рентген. Я сволочь и гад, забывшаяся скотина. Но чувство вины и проснувшаяся совесть не отменяли моей ярости.

Тая не плакала больше. Не проронила ни слова, пока мы добирались домой. Не выглядела она и поникшей: плечи расправлены, губы упрямо сжаты.

Дети было кинулись к ней, забросали вопросами, но, увидев наши каменные лица, сникли. Марк оттянул Настю. Они пятились до самой комнаты. Смотрели испуганно. Чёрт.