Сильная женщина (СИ) - Лав Натали - Страница 4

- Стой!

Вот чего делать не собираюсь, так этого. Бегу, не разбирая дороги. Надо бы в зал, там подруги и охрана, но я запуталась. Вижу какую-то подсобку и решаю в ней спрятаться. Юркнув в темное помещение, едва не упав, прячусь за какими-то коробками, пытаясь успокоить прерывающееся дыхание и выскакивающее из грудной клетки сердце. Лишь бы только не нашел! Пугаюсь от звука мужских голосов, пока не понимаю, что это не Власов.

- Семен, ты чего подсобку не закрыл?

- Тьфу ты, забыл, Лех. Щас.

И в двери щелкает замок. Меня заперли!

Но когда слышу уже знакомый голос, почти радуюсь тому, что Сеня закрыл подсобку.

- Мужики, вы тут девку не видели?. Темноволосую, в черном платье?

- Не, здесь не видели. Девки в зале пасутся, чё им здесь делать-то...

   Мужские голоса стихают, шагов не слышно. Но... я сижу взаперти. И что с этим делать, еще не придумала. Я вытираю рот тыльной стороной ладони и отплевываюсь, еще бы между ног помыть, но вряд ли здесь есть душевая. Вот с чего он ко мне прицепился, животное озабоченное?  А еще в туалет очень хочется. И зачем  я пила? Никто мне не скажет? Говорил мне папа, не искать приключений на пятую точку. Что же мне дома не сиделось?! Под такие мысли засыпаю, а когда просыпаюсь, понимаю, что что-то надо делать. В гостях, конечно, хорошо, но дома лучше. Как назло со мной нет телефона, я его отдала подругам, чтобы он в туалете не мешался. Начинаю шарить по стенам и нахожу выключатель. Включаю свет. Я оказалась в подсобке, но когда сюда кто-то придет неизвестно. Придется спасать себя самой. В углу замечаю кувалду, не очень большую, вполне смогу поднять. Хватаю ее и начинаю лупить по двери, представляя перед собой Власова. Это очень добавляет спортивной злости. Грохот стоит впечатляющий. Когда-нибудь меня должны услышать. Мои усилия вознаграждаются минут через пятнадцать. Ух, хорошо! А то руки устали.

  Тот, кто открывал дверь, был настроен явно не дружелюбно. Но, когда увидел меня, растрепанную, босую, с кувалдой наперевес, застыл, как сталактит, не в силах вымолвить ни слова.

  Я тоже молчала, не зная, что сказать.

 Наконец Алибег отмер и, видимо, не доверяя глазам, решил уточнить:

-Ольга Аркадьевна?

Я не видела смысла отрицать собственную личность, потому что с Алибегом мы были знакомы. Год назад я была его адвокатом.

- Я, я...

Но увиденное не хотело укладываться у Алибега в голове, поэтому он спросил:

- А что Вы здесь делаете?

- Напилась и уснула. Ждала принца, дракона, еще какую-нибудь нечисть. Но пришел ты, - потом решив, что я чересчур перепугала парня, сказала, - Алибег, ты не волнуйся, за дверь я заплачу. Вроде больше ничего не испортила. А сейчас, ты извини, мне очень надо в туалет. Ну, очень надо.

  Я ушла, а Алибег так и остался стоять. Потом я вернулась к нему, спросила, остался ли у него мой номер, и сказала позвонить, когда выяснят, сколько я должна за ремонт. Он мне дал телефон, я вызвала такси и поехала домой.

  Ольга.

  Время было около десяти часов утра. На работу я уже опоздала. У меня не было ключей от квартиры, телефона, сумочки с кошельком и банковскими картами. Деньги  на оплату такси пришлось взять у того же Алибега. Чертов Власов! Что б он обыкался!

  Вылезла из такси, расплатилась с таксистом и, зайдя в подъезд, поднялась пешком на третий этаж. Я не хотела ехать в лифте, чтобы не встретиться с кем-то из соседей. Но с соседкой из 56 квартиры встретиться все же придется. Нет, Степанида Егоровна - золотая женщина, но я не хочу ее волновать. Возраст, куча болячек, и за меня она переживает, как за родную. Но у нее ключи запасные от моей квартиры, поэтому, не имея другого выбора, звоню в дверь.

 Почти сразу же слышу из-за двери бодрый голос:

- Сейчас, сейчас, уже иду.

Дверь открывается и та-дам! Степанида Егоровна видит меня. У нее от изумления чуть приоткрывается рот и раздается недоуменный возглас:

- Ой, Олечка-а-а!

Я делаю шаг в прихожую, захлопываю за собой дверь, и хриплым голосом прошу:

- Степанида Егоровна, Вы только не пугайтесь! Ключи мне от квартиры дайте.

В прихожей висит зеркало и, разглядывая себя в нем, понимаю, что сказанное мной вряд ли утешит старушку. Я без верхней одежды, на боку в платье расползается дыра (когда только порвать успел, козел!), один чулок сполз с ноги и еле держится, на голове черти что. Картину дополняет фиолетовый засос на шее. Докатилась, Ольга Аркадьевна!

- Олечка, но как же? Что случилось? Может, тебе помощь нужна?

А я даже не знаю, что соврать. Да и лгать мне не хочется. Хочется сесть на уютной кухне, попросить чаю с чабрецом и на всех нажаловаться. Но я же взрослая! Самостоятельная!

- Ничего страшного не произошло, но рассказать, простите, не могу. Не хочу Вас впутывать. Мне б ключи. В порядок себя привести. И на работу надо.

- Ой. Олечка, - вздыхает старушка и отдает мне ключи.

Быстро прощаюсь и ухожу к себе.

Зайдя домой, сбрасываю туфли и иду к домашнему телефону. Набираю по памяти Катин номер. Слушаю гудки, а следом раздается оглушающее:

-Лялька! Ты где? Я уже в морг позвонила, в больницы позвонила, своих всех напрягла. 

Перебиваю ее:

-Дома я.

На том конце провода повторяют:

-Дома?! Да я тебя! Убью! А потом еще раз убью!

-Не кричи! Я не могу по телефону объяснить.

Катя затихает и спрашивает:

-Точно все в порядке?

-Сейчас уже да. Телефон, сумка, куртка у тебя?

-Да, все со мной на работе.

-Хорошо, я через час буду.

Можно было бы, конечно, позвонить на работу и отпроситься, но, во-первых, это можно было бы сделать позавчера, и даже вчера до памятного разговора с начальником, во-вторых, у меня после обеда важный процесс. Работать за меня никто не будет.

  Поэтому душ, фен, деловой костюм, макияж, запасные ключи от машины. И вот я уже возле Катиной работы разглядываю белые буквы на синем фоне "ОМВД по Советскому району" и жду подругу. Катя работает опером в полиции.

Она выходит из здания и направляется к моей машине. У нее в руках черный пакет. Подойдя, она протягивает его мне:

-Тут твои вещи. Расскажешь, что случилось?

Я морщусь.

-Давай вечером. Я уже опоздала.

-Ой, да ладно. Михаил Никитич и слова тебе не скажет.

-Вчера бы не сказал, а сегодня... - я пожимаю плечами.

Теперь очередь недовольно морщиться за Катей.

-Вечером так вечером.

Я опасаюсь реакции Есикова на свое появление. Не надо было намекать на то, что у него есть гомосексуальные предпочтения. Но и он тоже хорош! Столько всего мне наговорил. Не ожидала от него. У нас с ним столько лет все было мирно и гладко.

Мои опасения оправдываются сразу стоит мне переступить порог коллегии. Вернее, я даже не успеваю его переступить двумя ногами.

Есиков стоит возле входной двери и, увидев меня, приказывает:

-В кабинет!

Я тяжело вздыхаю и следую за ним.

Он садится в свое кресло, а мне сесть не предлагает, вместо этого ледяным тоном спрашивает:

-Почему опаздываете, Ольга Аркадьевна? Вам распорядок рабочего дня не известен до сих пор? Или у Вас часы сломались? Думаете, Вы такая особенная?

Я думаю, что спокойно я отработалась, но не говорить же ему об этом вслух.

Вместо этого тихим и рассудительным тоном произношу:

-У меня была встреча с клиентом, предупредить Вас я не успела.

-Да?! А на телефон у Вас теперь не принято отвечать?

-Телефон у меня сломался. К чему этот детский сад, Михаил Никитич?

Его лицо выражает пренебрежение и равнодушие.

-Детский сад вчера устроили Вы. А теперь Вы будете соблюдать общепринятые правила. Или найдете себе другое место работы.

Я не удивлена. Чего-то такого я и ждала.

-Хорошо, я подумаю, Михаил Никитич. Может, и правда нам пора расстаться.

Замечаю на его лице удивление и, не дожидаясь разрешения, покидаю кабинет.