Право на сына (СИ) - Черно Адалин - Страница 8

Устроиться на работу по специальности я пока не могла из-за Дани, ведь его нужно было водить в детский сад, да и внимание ему было важно. График работы через сутки мне идеально подходил, да и зарплата была более чем приемлемой. Параллельно я изучала дизайн, знакомилась с созданием проектов, презентаций, цветопередачей. Хотелось постичь новую профессию и уйти на удаленную работу, растить сына и, возможно, попытаться связать свою жизнь с Максимом.

Я полностью погружаюсь в работу, поэтому совсем не слышу шагов в холле и отвлекаюсь только тогда, когда горячий шепот ласкает мое ухо, а настойчивая ладонь ложится на мой живот:

— Точно не передумала познакомиться поближе?



— Уберите от меня руки, — произношу уверенно и достаточно громко.

— Я ведь говорил, что твой парень должен держать тебя крепче, — его упрямая ладонь блуждает по моему животу, проходит по ребрам, добирается к груди…

Я вздрагиваю, быстро поднимаюсь и осознаю, что это всего лишь сон. Я уснула за проектом и во сне мне приснился Лебедев, чтоб его. На часах почти полночь, на экране смартфона пять пропущенных от Макса и два от мамы. Он звонил несколько часов назад, поэтому я решаю не перезванивать и ограничиваюсь смс-сообщением. Понятия не имею, как я могла уснуть прямо на рабочем месте и как за два с лишним часа меня никто не заметил. Неужели не было постояльцев?

Быстро осматриваюсь, но на столе все так же, как и было до, а на стойке ресепшена нет ни единого ключа. Ночные посетители у нас редкость, но все же иногда бывают. Я не могу позволить себе заснуть, поэтому оставшееся время провожу за просмотром фильма. Идет какая-то мелодрама, впрочем, я больше просто смотрю на мелькающие лица и вовсе не слушаю ни разговоров, ничего. Думаю. О том, что со мной случилось и почему я стала такой нервной, ведь еще совсем недавно я была крайне спокойной и не устраивала истерик на ровном месте.

Всему виной возвращение Стаса? Но ведь он не узнал меня, а значит и переживать мне не о чем. С тяжелыми мыслями ночь подходит к концу, а утром Аня появляется раньше обычного, радостно залетает в фойе и интересуется о том, как все прошло и не выходил ли тот самый мужчина из пятьсот пятого.

— Не выходил, — отмахиваюсь. — У тебя будет удивительная возможность познакомиться с ним поближе, — улыбаюсь и быстро сбрасываю с себя форму, снимаю бейдж и машу сменщице на прощание.

Оставаться в отеле не собираюсь ни на минуту, еще не хватает снова встретиться со Стасом. В планах на сегодня узнать о Леры, как получилось так, что Лебедев вернулся, ведь она говорила, что он уезжает навсегда, что ему отец подарил там дом, открыл фирму и он ни за что не приедет. Я была уверена в этом на все сто процентов, но он вернулся, более того, появился в том самом отеле, где я работаю.

По пути к остановке звоню подруге и интересуюсь, сможем ли мы сегодня увидеться. У меня, оказывается, точно есть о чем с ней поговорить. А еще я хочу просто расслабиться и не думать больше о Лебедеве.

— Спрашиваешь, — щебечет Лерка, ничего не подозревая. — Давай вечером подъезжай, я в три уже буду свободна.

— Может ты к нам? Мне с Данькой потом к тебе ехать далеко.

— Я за тобой заеду, вместе поедем за ним и потом ко мне. В твоей однушке мне тесно.

— Ладно, — соглашаюсь. — В четыре чтобы была у меня.

— Я и мартини будем раньше.

Лера быстро отключается, а я залезаю в маршрутку. До дома добираюсь за считанные минуты, захожу в квартиру, снимаю обувь и сажусь на стульчик, где вчера утром сидел Даня. За своей дверью я чувствую себя, как в крепости, а еще воспоминания накатывают с новой силой.

Я почему-то никак не могу взять себя в руки и заставить пойти хотя бы в душ. Сижу и понимаю, что меня трясет. Телефон звонит, но я не в состоянии даже взять трубку, потому что не ожидала встречи с Лебедевым, не думала, что он может вести себя так со мной и тем более увидеть Даню. Я лихорадочно соображаю, кто знает о том, кто его настоящий отец и понимаю, что только подруга. Больше я никому так и не призналась, даже Максу, сказав, что с отцом сына мы разошлись.

Я не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я нахожу в себе силы встать и принять душ, вымыть и высушить волосы, привести лицо в порядок после смены. Когда заканчиваю, в дверь звонят и на пороге появляется Лерка. Подруга недоумевающе окидывает меня взглядом и выдает:

— Ты что, еще не собралась? Мать, половина пятого. Или Даня уже дома?

Я растерянно мотаю головой и бегу собираться, быстро натягиваю джинсы и джемпер, обуваю ноги в кроссовки и вместе с Леркой выхожу на улицу. У подъезда уже припаркована ее красная Мазда. Селезнева, в отличие от меня, за эти годы удачно вышла замуж и даже успела развестись, получив после разрыва внушительную сумму, квартиру в центре и машину.

— Ну и? — спрашивает она, стоит нам тронуться с места. — Расскажешь, почему на тебе лица нет? — с энтузиазмом произносит подруга, явно предвкушая целый рассказ.

— Угу. Когда к тебе доедем, обязательно расскажу.

Подруга замолкает и остаток пути мы едем в полной тишине. К садику добираемся за несколько минут, я быстро выхожу и иду за сыном. В коридорчике группы здороваюсь с другими мамами и прохожу мимо.

— Настенька? — меня останавливает София Александровна — глава нашего родительского комитета. — Вы не торопитесь?

— Тороплюсь, — спешу ее осадить. — Извините. У вас что-то срочное? Минутка у меня есть.

София кривится, будто я ей под нос протухший лук положила, но все же кивает.

— Я быстро. У нас тут новый ребенок в группе появился и родители настаивают на проведении ремонта. Окна не мешало бы поменять, да и ковры, — он ищет поддержки в лице других представительниц родительского комитета. — Вы как?

— Что как?

— Согласны на проведение ремонта?

Я бросаю взгляд в группу. Я всегда считала ее образцовой: чистой, ухоженной, с неплохим ремонтом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Мы посчитали, — вступает в разговор другая мамочка. — Ремонт нам обойдется примерно в пять тысяч с человека.

— А ремонт детского сада не устраивает только прибывшего родителя? Или всех?

— Мы не обсуждали, — начинает мяться она. — Но вы же видите, в каком состоянии группа?

— В каком? — вскинув голову, спрашиваю. — Состояние ремонта неплохое, краска со стен не слезает, мебель не разрушена, пол не покоцан, окна пластиковые. Если прибывших не устраивает — пусть делают ремонт за свой счет.

Я разворачиваюсь и иду к сыну, ничуть не смущаясь. Моя зарплата не позволяет так просто достать из кошелька пять тысяч и забыть об их существовании только потому что кто-то привык жить в роскоши. София фыркает, рядом стоящие девчонки тоже. У них, может, и есть возможность, а у меня ее нет. Хотят — пускай скидываются вместе с новенькими.

— Мама, — кричит Данька и бежит ко мне с распростертыми объятиями.

Я переодеваю сына под недовольный взгляд Софии. У выхода она пытается снова завести разговор, но я уверяю, что ни на что сдавать не буду.

— Нищебродка, — летит мне в спину от одной из девушек.

Я даже не оборачиваюсь, молча веду сына дальше. Мне плевать, что они обо мне думают. Я уверена, что от ремонта откажутся как минимум половина родителей, потому что он им не по средствам. Я могу попросить денег взаймы у подруги или объяснить ситуацию Максу и он без проблем оплатит, но зачем, если сад в идеальном состоянии и до появления в группе нового ребенка, никто не обращал внимания на окна, стены и пол.

— Давай быстренько, — помогаю сыну залезть в автокресло и пристегиваю его ремнями, сама сажусь рядом с подругой.

К ее дому около получаса езды, на протяжении которого мы молчим и только когда подъезжаем и выходим, Лерка достает из багажника пакеты и нарушает молчание:

— Вот не зря мартини взяла. Как знала, что ты не в духе.