Над пропастью юности (СИ) - "Paper Doll" - Страница 65

— Фрея, — Джеймс окликнул её, когда она быстрым шагом двигалась вперед. Теперь ему было за ней не угнаться. — Фрея, — он дернул её за ворот кардигана, оттянув с силой назад, когда она в беспамятном волнении чуть не угодила под колеса велосипеда, проезжающего мимо.

Остановившись, она закрыла глаза, сделала глубокий вдох, когда Джеймс положил обе ладони ей на плечи и развернул к себе. На месте бледности снова выступил румянец, но едва ли это было от холода или смущения. Её лицо покрылось пятнами злости, покрывая не только щеки, но и лоб, и мочки ух. Её взгляд оставался безжалостно холодным, когда она открыла глаза и посмотрела на Джеймса, пытливый взгляд которого был неутомимо настойчивым.

Фрея двинула плечами, но его руки продолжали лежать на прежнем месте, не желая её отпускать. Тогда она ущипнула Джеймса, вынудив того тихо зашипеть и ругнуться под нос, прежде чем сорвалась с места и перебежала дорогу, свернув на первом же перекрестке.

Он окликнул её ещё дважды, прежде чем она резко остановилась, и не успел Джеймс сделать того же, как Фрея грубо толкнула его в грудь.

— Зачем ты за мной увязался? — она продолжала отбиваться, даже когда он стоял неподвижно, оставаясь немым наблюдателем её истерики. Они оказались на узкой улочке, где прохожих почти не было, но она не повышала тона, стесненная публикой, которой не было. — Чего ты хочешь от меня?

Джеймс посмотрел на неё оторопело, когда взгляд сверкающих серых глаз был опущен вниз. Он перехватил её руки, сжав запястья одной ладонью. Оглянулся вокруг, как делала прежде лишь она, к счастью, они ещё не успели привлечь к себе внимания.

— О чем ты вообще говоришь? — из груди вырвался неуверенный нервный смешок, что был едва уместен, но который Джеймс не смог подавить. — Я тебя не понимаю, — череда её вопросов заметно выбила его из колеи. Джеймса будто кто застал врасплох, и он в своем недоумении не знал, что нужно было делать дальше.

— Как и я тебя, — вдруг произнесла Фрея, подняв на него успевшие набрать влаги глаза. — И что мы будем с этим делать? Поцелуешь меня или уколешь ироничной шуткой? Может, пришло время занимательных историй? Покажи мне особенное место, поправь мои волосы или давай будем гулять всю ночь напролет, — на выдохе продолжила она, наклонив голову набок. Её голос поддерживал агрессивные нотки, губы вытянулись в ядовитой улыбке.

— Как это связано с телеграммой? — спросил Джеймс, отпустив её руки, что безвольно упали вниз. Он нахмурился, совершенно ничего не понимая.

Всё переменилось слишком быстро. Они вместе шли по пути из библиотеки в почтовое отделение, разговаривали и смеялись, невзирая на неловкость ситуации, в которой оказались прежде. Им, по крайней мере, Джеймсу было комфортно и уютно. Небо над их головами было безоблачным и ясным. Ничего не предвещало беды. Он находил компанию Фреи приятной, отдавая ей предпочтения любой другой. Джеймс без лишних раздумий пошел следом за ней, не задаваясь излишне вопросами зачем и почему. Он хотел провести время с ней, сколько бы дел не ждало его, и отказывать себе в этом не находил смысла.

Она получила телеграмму невесть от кого, а взъелась на него. Будто кто нажал на переключатель и сменил в мгновенье ока день на ночь, безоблачность на самый холодный ливень. Фрея была будто сама не своя от злости и обиды, что блестела холодом в глазах и ощущалась в резких грубых движениях.

На самом деле Джеймс понимал, что Фрея имела в виду, но совершенно не мог понять, почему она завела этот разговор именно сейчас. В сердцах надеялся, что ему никогда не придется объяснять происходящего, по крайней мере до тех пор, пока не объяснит этого самому себе, на что не находилось ни времени, ни желания. Вопреки упрямости Джеймс не мог отрицать заметных изменений внутри него, отрицать он мог лишь их важность и природу возникновения, в чем тоже не особенно преуспевал.

Честность была обращена против него жестокостью. Фрея намерено загнала его в тупик, но большой радости это никому не приносило. Её слова пригвоздили его к месту, заставили внутри всё замереть. Джеймс не знал, какой ответ был бы правильным, а более того уместным. Фрея настолько внезапно заговорила об этом, ещё и посреди улицы, что он стоял ошеломленный и испуганный, смотрел на её обезображенное красными пятнами лицо и медлил.

— Послушай, ты явно не в себе, — он спрятал руки в карманы, в который раз оглянулся вокруг. — Давай, я просто проведу тебя домой, и забудем об этом разговоре, — рука снова потянулась к её плечу, как Фрея оступилась назад, устало покачав головой.

— Я нравлюсь тебе, или привлекаю, как другие девушки, с которыми ты привык проводить время? — Фрея продолжала стоять на своем, делая прозрачные намеки. Она по-прежнему сжимала в запотевшей ладони ленту телеграммы, впиваясь ногтями в нежную кожу, оставляя на ней красноватые следы. Она чуть покачивалась на месте, руки едва заметно дрожали.

— Мне все нравятся одинаково, — слова царапали горло. Ему хотелось, чтобы это была правда, а не ложь, неприятный укол которой заставил его поморщиться, как будто кто подсунул под язык лимон. — Я не понимаю, почему ты вообще решила, что…

Незамысловатую речь Джеймса прервала звонкая пощечина. Фрея звучно вздохнула, в следующую же секунду закрыв лицо обеими ладонями, будто её кто вынудил это сделать.

— Прости, я действительно не в себе… — она опустила руки вниз, но не успела договорить, как Джеймс прервал её поцелуем, противореча всем своим словам в одночасье. Не оглядываясь вокруг, не внимая устроенной ею истерике, он поцеловал Фрею, недолго думая о том, насколько уместным это вообще было.

Она поддалась ему, не став отталкивать в этот раз. Плечи опустились, руки расслаблено легли на плечи парня, внутри всё заново перевернулась наизнанку. Ощутив в поцелуе соленый привкус, Джеймс чуть отстранился. Глаза Фреи были закрыты, но вниз по лицу текли слезы, искажающие черты лица ещё больше.

— Какая это всё глупость, — шепотом произнесла, ребром ладони вытерев слезы. Сделала шаг назад, покачала головой. — Это всё только я виновата. Только я, — Фрея развернулась на пятках. Опустила голову и побрела дальше улицей. Джеймс не стал идти следом.

Она ещё не успела ощутить стыда от собственной глупости из-за того, что в горячности обострившихся чувств наговорила лишнего, чего ни за что не произнесла бы при чистом рассудке. Ей нужно было знать, иметь сиюминутную определенность. Мысль об этом вырвалась из клетки подсознания и поразила в мгновение воспаленный новостью разум. Даже если заданные ею вопросы не мучали её прежде, они всё равно жили где-то под кожей и ждали своего часа, чтобы несдержанным потоком вылиться на голову парня.

Его ответ должен был расстроить Фрею, но в своем смятении она ничего не соображала. Двигалась вперед, не различая сквозь пелену слез дороги, чувствуя внизу живота скручивающий мышцы спазм и остроту в горле. Она перестала плакать, но глаза ещё щипало, поэтому каждые десять секунд Фрея терла их натянутым рукавом кардигана. Они сильно покраснели и опухли. Прохожие начали оглядываться вокруг, но она не внимала им, как было прежде.

Про себя повторяла «это всё только моя вина», даже когда добралась до своей комнаты и упала в чем было на кровать. Она не была расстроена, но чувствовала себя разбитой. В смеси эмоций Фрея не могла определить, что взывало к тому безумству, к которому она обратилась, как к отчаянной мере. Отчетливо помнила удивление, поразившее её как гром среди ясного неба, а затем сразу как будто в пропасть, в самую гущу пустоты. Фрея ощущала себя рыбой, которую волной вынесло о берег, о который она с усердием билась, отдаляя своё маленькое упругое тельце лишь дальше от воды.

Джеймс был на самом деле не при чем. Он просто попался под руку, как нельзя кстати, поскольку более других взывал в зарытому глубоко внутри чувству неуверенности. Приняв один удар, Фрея нанесла второй, но большого облегчения это не принесло.

— Ты ведь обещала прийти! Я всё ждала тебя, не знала, как отделаться от Дункана. Веришь или нет, мне помогла в этом Рейчел. Кстати ты знала, что она умеет водить? — сходу начала Алисса, как вдруг поймала на себе пустой взгляд Фреи, вынудивший в ту же секунду умолкнуть. — Что случилось? — она подошла к подруге и села на краю её кровати.