Над пропастью юности (СИ) - "Paper Doll" - Страница 31

Они больше не затевали разговора о дурацком ужине. Вяло болтали о разном. Фрею ужасно клонило в сон. День казался бесконечно длинным, хоть прошла всего одна его половина. Прогулка с Джеймсом, казалось, случилась много снов тому назад. Была лишь выдумкой причудливого разума, который должен был помнить о другом.

В почтовом ящике Фрея обнаружила три письма, Алисса, как обычно, не получила ни единого.

— В этот раз больше обычного, — она стояла рядом с подругой, которая перебирала в руках конверты, читая на каждом из них имя отправителя, не впервые ли с замершем от предчувствия сердцем. Письмо от Оливера, отца и… — Тот самый Джон? — Алисса не заметила, как Фрея вдруг вся побледнела, будто получила не долгожданное письмо, которого отчаянно дожидалась в течение двух последних недель, а встретила призрака.

— Тот самый, — едва слышно прошептала девушка, бегло спрятав почту в портфель с рисунками.

На ужин пришло всего двое. Алисса с угрюмым выражением, будто её кто вынудил явиться, и Рейчел с ослепительной улыбкой, будто оказалась на пороге своей мечты, а не скромных апартаментов трех парней-выпускников, не во многом уступающим ей в своих привилегиях. Фрея осталась дома. И растерянное выражение на лице Джеймса, который с силой распахнул перед гостьями дверь, стоило многого, потому что шанс увидеть его настолько растерянным выпадал не так уж часто. Алисса успела заметить, как он замешкался, скользнул взглядом за их спины, а затем ещё раз осмотрел лица, чтобы ещё раз убедиться, что ни одно из них не принадлежало Фрее.

— Может, пустишь нас наконец-то? — вяло спросила девушка, не скрывая нежелания находиться там, да ещё и в компании злополучно ветреной Рейчел.

— Кажется, вы потеряли одну из вас, — Джеймс неуверенно улыбнулся в попытке скрыть разочарование, превратившееся в холодные льдинки пустоты, зияющей в глазах. Он отошел в сторону, менее охотно пропуская девушек внутрь.

— Фрея заболела. Похоже, съела что-то не то. На ней совсем лица не было, когда мы уходили. Бледная, как мертвец, — быстро и безудержно пролепетала Рейчел. Не отрывая заинтересованных глаз от Джеймса, она глупо захихикала, двигая всякий раз плечами, на что в ответ он вслух рассмеялся, но было в этом смехе что-то притворно пустое и ненастоящее.

Он переглянулся с Алиссой, строгий взгляд которой позволял понять, что дело было вовсе не в отравлении. В большем она вряд ли могла бы признаться. Девушка ни за что ничего не рассказала бы и Дункану, и даже Спенсеру, хоть и дело было напускной важности.

Днем накануне Фрея не стала читать письмо, отправленное Джоном. Первым делом открыла конверт от Оливера. Рассеяно пробежалась глазами по строкам, что беспорядочно спутались между собой. Из выстроенных в ровный ряд слов нельзя было вывести толку, а потому она безуспешно отложила письмо в сторону вместе с остальными. Читать вести от отца она желала в последнюю очередь. Фрея и без того, куда реже писала разбитому горем родителю, нежели заключенному в закрытой школе другу. Теперь ещё и Джон объявился из забытья.

Она знала, что от неё ожидалось совершенно другое поведение, но дурацкое письмо обожгло ладони прежде, чем начало выжигать глаза небрежно выведенными неаккуратным почерком словами. Фрея хотела чувствовать себя воодушевлено счастливой, беззаботно радостной, как должно было быть, но мысли о Джоне тяжелым грузом давили на голову, спутав все мысли. Чтобы немного унять головную боль, она решила занять руки, поэтому оставшеюся часть дня рисовала дурацкие иллюстрации, пока не упала устало на кровать и не уснула, забыв о привычных делах. Фрея так и не расчесала волосы, в которых запутались тонкие невидимки, не переоделась в ночную рубашку, не умылась.

Алисса накрыла подругу тяжелым одеялом, прежде чем занять освободившееся за столом место и изучить причудливые рисунки. С «Алисой в стране чудес» она имела честь познакомиться ещё ребенком. После переезда в дом покойного мужа сестры её матери Алисса надолго бросила привычку читать, находя сюжеты книг обманчиво обнадеживающими. Она понимала это и раньше, но внезапно её все же будто осенило, что всё это не более, чем выдумка, обман, творение человека, воображение которого сумело дать несуществующим людям несуществующую жизнь, полную идей и смысла, что негде было найти в действительности. Сшитые вместе страницы, полны мыслей кого-то, кто был не более и не менее, чем обычным человеком, равным во всем ей самой, исключительно убежденный в том, что его мысли заслуживают огласки. После этого открытия Алисса пристрастилась к биографиям. Они были о настоящих людях, жизнь которых оказалась более стоящей, чем её. По крайней мере, до тех пор, пока она не сумела достичь определенных вершин.

И всё же рисунки Фреи её во многом забавляли. В них были детская беззаботность и простота. Даже самое скудное воображение могло позволить себе представить написанное, настолько детально она всё прорисовывала. Алисса словила себя на мысли о том, что ни за что так бы не смогла, что совсем немного её расстроило. Пролистала рисунки, чувствуя под пальцами крепкую шероховатую бумагу. Совсем легко коснулась подушечками высохшей краски. Затем сложила их все в ровную стопку и намеревалась готовиться ко сну, как глаза упали на запечатанные конверты.

Взяла верхний, на котором виднелся след руки Джона. Казалось, слова были выведены нетвердой рукой наспех, но на самом деле это был всего лишь его почерк. Корявые буквы сливались в едва распознаваемые слова, будто это был и не родной английский вовсе. Ряд марок родом из Америки и маленькое сердечко, вырисованное в углу. Алисса даже улыбнулась этому милому жесту, оставив запечатанное письмо в стороне.

Утром она уже не обнаружила подруги в постели. Письмо всё ещё лежало на месте. Алисса взволнованно подумала о том, что Фрея могла выбраться на встречу с Дунканом, но что ещё более вероятно с Джеймсом. Именно в нем она находила причины непредсказуемо странного поведения девушки накануне. Алисса даже допустила, что ей самой не терпелось вскрыть конверт больше, чем той, кому оно предназначалось.

Фрея вернулась ближе к вечеру. Глаза пустые, почти бесцветные, лицо совсем бледное.

— Я не смогу пойти на ужин, — заявила сходу, устало упав на кровать, что стиха скрипнула под её весом.

— Где ты была? — осторожно спросила Алисса. — Я беспокоилась.

— Отправила мистеру Певензи рисунки, а потом гуляла. И много-много думала. Так много, как никогда раньше, — Фрея не заметила, как подруга выдохнула с облегчением. Алисса легла рядом, вынудив подругу немного подвинуться. Они лежали, свесив ноги, совсем как дети.

— И о чем же думала?

— О Джоне. Это так ужасно неправильно, но… — она закрыла лицо руками и выпустила тяжелый вздох, будто застрявший посреди горла ком мешал говорить. — Порой я забываю о том, что должна его любить, — прошептала Фрея. В её глазах теплился страх и сожаление, бескрайнее море которого накрыло с головой. Голос вдруг дрогнул в едва слышимом скрипе.

Алисса не могла понять чувств подруги, но взяла её за руку и легонько сжала. Она никогда не любила и не могла даже вообразить, что это означало. Алисса запрещала себе это, будто позволить подобную слабость означало предать себя. Забыться, потеряться, угаснуть и раствориться в неуверенном чувстве, дарящим боль в ровной степени, как и радость. Любовь была для неё чем-то запредельно сложным, чего ясность разума не могла в полной мере осязать. И проще было отказать себе в любого рода привязанности, чем самозабвенно поддаться ей.

— Ты ведь знаешь, что не должна, — неуверенно произнесла девушка. Фрея улыбнулась. Ребром ладони коснулась лица, вытирая слезы, перед которыми Алисса вовсе растерялась.

— Ты не понимаешь, — Фрея перевернулась на бок, заложила руки за голову и сосредоточила стеклянные глаза на подруге. — Он меня любит. Никто не будет любить меня так, как любит он. И я хочу его любить и, наверное, даже люблю, но… Прошло больше двух недель, и я вдруг перестала думать о нем, будто его никогда и не существовало. Это ведь неправильно. Я такая неправильная, — она зажала ладонью рот и тихо всхлипнула. Глаза зажмурились, выпуская соленые слезы.