Я буду счастливой (СИ) - Аверина Екатерина "Кара" - Страница 9

— Вот и славно — ответила доктор. — Тебе вызвать такси?

— Нет, спасибо, я водителю позвоню, он заберет. — и шатаясь, я побрела к двери.

Нужно сообщить родителям, тянуть дальше нет смысла.

— Мира — окликнула меня Ирина Павловна уже на выходе, я оглянулась — Позвони мне после разговора с родителями, чем бы он не закончился. И можешь дать мой номер маме, я сама ей все объясню, если потребуется. — я благодарно кивнула и вышла в коридор.

Надо отдать должное водителю, он, даже если и удивился, обнаружив меня совсем не там, где оставил, виду не подал и молча доставил меня к нашему особняку. Я выдохнула и пошла внутрь. Решила сначала поговорить с няней, может она поможет смягчить удар и все обойдется. Я снова погладила еще совсем плоский живот и вошла внутрь.

— Мира, почему так долго? — с порога строго спросила няня.

— Мне нужно с вами поговорить… — тихо сказала я. Уверенности сразу поубавилось.

— Что-то случилось?

— Давайте поговорим в саду. Пожалуйста… — и я пошла к двери, что вела прямо во внутренний двор. Няня последовала за мной, что-то ворча себе под нос.

Мы устроились в дальней беседке. Она располагается среди фруктовых деревьев и со всех сторон увита зеленью. Если хочется спрятаться — это лучшее место. Няня внимательно на меня смотрит, а мне вдруг стало так стыдно, но я должна сказать.

— Что ты натворила, бедовое дитя? — спросила няня, опередив меня.

— Я… — вдох — беременна — выдох…

— Ох… — тяжело выдохнула она, но самообладания ей не занимать. — Кто посмел прикоснуться к тебе? — смотрит выжидательно.

— Это не важно, няня…

— Это Макаров? — вдруг спросила она.

— Нет — нет, что вы! Кир тут не причем! Это случайность, няня, но это еще не все. — я не стала рисковать. Кир из тех людей, кто может сдержать свою угрозу. А рисковать своим ребенком я не намерена!

— Мира, я хоть и старая уже, но из ума не выжила! Ты думаешь, я не вижу, что у вас с Кириллом отношения давно не дружеские?!

— Няня, пожалуйста… не нужно. Прошу, помогите сказать родителям… — все же всхлипнула.

— Можно сделать все тихо. Они не узнают — вдруг сказала она.

— Нельзя — эхом ответила я. — Врач категорически запретил прерывать беременность. — Няня снова вздохнула.

— Глупая девчонка! Разве я так тебя воспитывала?! Разве я этому учила тебя?! Чтобы ты отдала себя этому подонку?! — и я впервые в жизни увидела, как няня плачет. Подошла и обняла ее сзади.

— Простите меня… простите… — поцеловала в шершавую щеку. Она положила свою ладонь поверх моих и стала мерно раскачиваться и что-то напевать себе под нос, успокаивая нас обеих.

— Я сама поговорю с матерью. Сиди в комнате, как мышка! А лучше запри дверь. Отец будет в бешенстве, натворит дел, потом сам будет жалеть. Я сама к тебе приду, поняла? — строго спросила она, крепко сжав мои ладошки. Я согласно кивнула. — А теперь иди к себе, Мира. Мне нужно подумать.

Я и ушла, что мне осталось делать? Вошла в комнату и заперла дверь на замок. Мне очень страшно, но выбора нет, молчать глупо.

Раненым зверем я металась по комнате. Время тянулось невыносимо долго. Вышла на балкон и увидела ЕГО — человека, разрушившего мою жизнь, мою мечту и мое сердце. Он разговаривал с кем-то по телефону и параллельно что-то складывал в сумку. Мне отсюда плохо видно, но очень похоже, что он собирает вещи. Решил сбежать? Похоже на то. Я с каждым мгновением разочаровывалась в нем все больше, и в себе… Какая я глупая! Но этот урок останется со мной на всю жизнь.

В дверь постучали. От неожиданности и нервного напряжения я вздрогнула, но открывать пошла. Что мне терять теперь? Все, что могла, уже потеряла… Честь, достоинство, гордость…

— Пойдем, деточка — бледная няня сжимала в руках влажный платок. — Пойдем — снова повторила она севшим голосом. По ее поведению было не трудно догадаться, что все плохо, но я шагнула из комнаты навстречу своему новому будущему.

В большой светлой гостиной на диване сидела мама, отец (не знала, что он дома) устроился в кресле. В комнате стоит такая тишина, что в ушах звенит. Меня пошатывает, сердце вот-вот проломит ребра, но я делаю еще один шаг, опускаю глаза в пол и хватаюсь за нянину руку, как за спасательный круг. Просто, чтобы не сорваться, не упасть. За свои поступки нужно отвечать! — это еще одно правило, что вкладывали в меня с детства.

— Покажи мне документы из клиники, Мира! — дрожащим голосом сказала мать. Я было хотела за ними сходить, но няня меня остановила и пошла сама. В комнате снова тихо. Давящая, гнетущая атмосфера. И все из-за меня. А то мало же у родителей своих проблем!

Няня вернулась и подала матери папку, в которой сверху был наклеен листочек с номером телефона врача и большими буквами сделана надпись “ОБЯЗАТЕЛЬНО МНЕ ПОЗВОНИТЕ!”. Мать достала телефон и набрала номер, указанный на цветном клочке бумаги.

— И что совсем никак? Ничего нельзя сделать? — спрашивала она у врача. — Это прискорбно! Крайне! — и сбросила вызов. Посмотрела на отца. — Ты слышал? — отец кивнул и перевел свой тяжелый взгляд на меня.

— Я не могу это так оставить, Мирослава! — заговорил он так холодно, что по телу побежали мурашки вперемешку с холодным потом. — Как ты могла так опозорить семью? Опозорить фамилию предков нескольких поколений?! — меня трясло мелкой дрожью, глаз на отца я не поднимала. — Ты решила, что стала взрослой?! Самостоятельной?! — я отрицательно помотала головой. Говорить сил просто нет. Как я и ожидала, мать в картинной позе сидела вытирала скупые слезы и не вмешивалась в монолог отца. — Я принял решение, Мира! Такого позора в семье Арефьевых не будет! — я вздрогнула и подняла на него покрасневшие от слез глаза. — У меня теперь только одна дочь! Она станет наследницей семьи Арефьевых.

— Ты не посмеешь! — зашипела на него мать, но он даже внимание на нее не обратил. Зато для меня вдруг все стало простым и понятным.

— А ты… — он жёстко хмыкнул — Я даю тебе сутки. Ты можешь собрать свои вещи. Все, что посчитаешь нужным, и исчезнуть из этого дома.

— Но как же… — попыталась вмешаться няня.

— Вы тоже можете собрать свои вещи. Ваши услуги тут больше не понадобятся!

— Папа — всхлипнула я — Но куда? Куда мне идти? Как же… — слезы снова лились крупными каплями по лицу.

— Ну, например, к тому, кто заделал тебе ребенка! И да, Мира, верни карту! Наличку можешь оставить себе, но карта — собственность семьи Арефьевых, к которой ты с этой секунды ни имеешь никакого отношения! Я больше не желаю видеть тебя здесь! Вас обеих! — и он ушел. Просто развернулся и ушел, оставляя трех плачущих женщин в огромной, сейчас даже слишком, комнате.

— Как же так, Мира?! — наконец очнулась мать. Она даже не вступилась за меня. Не защищала дочь. Единственную, между прочим! — в моей душе зарождалось новое чувство — гнев!

Я разозлилась на мать. Она просто сдалась. Она не стала бороться за меня, за отца, у которого, судя по всему, есть семья на стороне. Она просто сдалась. Я гордо подняла голову. Няня учила всегда держать лицо, даже в самой паршивой ситуации.

— Мне нужно собирать вещи — произнесла я как можно ровнее, развернулась и направилась к лестнице. Внутри все дрожало, я еле стояла на ногах, но упорно шла вперед.

— Мира! — крикнула мне в спину мать охрипшим от слез голосом. Я не обернулась. Я нужна им только как товар. А теперь все, товар испорчен и его просто заменят другим. И если раньше я думала, что я не благодарная дочь и просто накручиваю себя, то теперь нет. Теперь оказалось, что все это время я была права. Я здесь просто не нужна!

Что делать, куда идти, как выживать юной девушке без работы, образования, с ребенком на руках, я не знаю, но я должна. Мне есть ради кого жить и своего ребенка я буду любить.

Уже в комнате няня взяла меня за руку, ее руки дрожали, но она крепко сжала мои ладони.

— Не бойся, деточка. Я помогу тебе! — зашептала она. — Мы все вынесем. Все! Ты поняла меня?! Вспомни, чему я тебя учила?! Нельзя сдаваться. Ты сильная, девочка моя! Все будет хорошо! — она поцеловала меня в лоб сухими губами — Собирайся. Завтра мы уедем из этого поганого дома вместе!