Жрон (СИ) - Курзанцев Александр Олегович "Горный мастер" - Страница 8

К слову сказать, сейчас, готовясь к операции, я уже не ощущал той эйфории, что наполняла меня после осознания в теле персонажа "Гарри Поттера". Я был сконцентрирован, сосредоточен и крайне рационально мыслил, ушла та, слишком бурная, радость и те вспышки иррационального гнева с приступами острого разочарования. Вообще, оценивая то своё состояние, я находил его отличным и от меня прежнего, намного более спокойного и уравновешенного. А потом до меня дошло — гормоны. Гормоны молодого подросткового тела в период полового созревания. Так давшие по моим "взрослым" мозгам, что я был словно полупьяный. Отсюда и все мои промахи, и ложная уверенность в своих силах и знаниях.

К счастью, то ли гормональный шторм в теле поутих, то ли мозги к нему адаптировались, но мыслил я вполне здраво, а значит, подобных досадных промахов совершить был уже не должен.

За оставшееся время выучил имена всех игроков обеих сборных, турнирную сетку, результаты предыдущих матчей и наиболее яркие моменты игр. С этим проблем не было, потому что тонна газетных вырезок была накоплена и любовно упакована в чемодан ещё прежним хозяином тела.

Теперь мог поддержать разговор на уровне фаната квиддича. Правда, оставалась ещё книжка "Квиддич, сквозь века", но до неё просто не дошли руки. Будем надеяться, что все околоквиддичные разговоры будут касаться текущего турнира и самого финала.

Перед смертью, как говорят, не надышишься, поэтому в последний день перед матчем я валялся в кровати, курил бамбук, дудел периодически в фанатскую дудку, вызывая яростный стук в стену со стороны Перси, которому я снова мешал работать, и разучивал с близнецами кричалки собственного сочинения: "Ирландцы — как один, болгаров победим!", "За красавцев ирландцев, а не болгар обосранцев!", "Покажем, где место Восточной Европы, натянем на мётла болгарские жопы!" и тому подобное.

Но тут эти кричалки услышала Молли. Ворвалась к нам, грозно размахивая скалкой:

— Ах вы, бездельники! — набросилась она на нас. — Если я ещё раз услышу что-то подобное, я вас лишу, лишу вас… — тут она несколько застопорилась, пытаясь сообразить, чего может нас лишить, и, так и не придя ни к чему конкретному, грозно буркнула: — В общем, всего лишу и надолго. Делом бы лучше занялись.

Но оглядела критически, поняла, что сегодня созидательной деятельности от нас не добиться, и с тяжким вздохом, опустив скалку, сказала:

— Ну, хоть в квиддич на заднем дворе поиграйте, что ли.

Близнецы оживились. Хитро посмотрели на меня.

— Рон, айда за мётлами, половишь квоффл, а мы позабиваем?

«Угу, щаз», — подумал я. Опять им мальчик для битья нужен. Только помимо этого ещё есть та проблемка, что я в руках за всю жизнь, кроме хозяйственной метлы, никакой другой, и уж тем более магической, не держал. Уповать на память тела было страхово, а ну как всё это лажа. Пофиг, что опять накосячу на ровном месте, хуже будет, если гробанусь с неё в полёте и убьюсь нахрен. Так что пока этот спорт не для меня. Вот проверну задуманное, после финала, и тогда можно будет заново и летать учиться, никто косо не посмотрит.

— Не, — протянул я, уже вслух, — чёт мне лениво.

— Так бы и сказал, что трусишь, — фыркнул Фред. И да, я уже знал, что это сказал именно он. Во-первых, где бы они не появлялись вдвоём, они на автомате располагались одинаково, Фред справа, Джордж слева. Что тому причиной, младенцами ли их так в кроватку укладывали или садили за стол мелкими, но это факт, что они привыкли друг друга ощущать именно по определённую руку.

Во-вторых, ссадины, царапины, натёртости на коже, всё это всегда индивидуально. Джордж, например, вчера порезался за столом, и воспалённый бугор на ладони был мне прекрасно виден.

— Ага, прям дрожу от страха, — я с лёгкой иронией смотрел на них, давая понять, что эти детские подначки на меня не действуют.

Разочарованные, они ушли, а я снова завалился на кровать, отдыхать и набираться сил впрок. Завтра будет очень длинный день, и мне понадобятся все имеющиеся силы и знания, да и толика удачи не помешает.

***

К месту проведения финала мы отправлялись через портальный ботинок, как и в каноне. Артур, Молли, близнецы, Джинни и я. Перси должен был прибыть туда в свите Крауча, поэтому ещё вчера вечером свалил куда-то в Лондон.

Прыгали мы в гордом одиночестве, Амоса Диггори, которого я подсознательно ожидал увидеть, не было. То ли просто разминулись, то ли из-за смерти сына не пошёл, что вероятнее.

— Рон, не отставай! — выбравшись из дома, папаня необыкновенно воодушевился и принялся раздавать указания, выпятив грудь, и с видом первопроходца гордо посматривал вперед. Молли, на удивление, ему не перечила.

«Нда, — поймал я себя на мысли. — А маман-то не дура, знает, что мужика нельзя зажимать повсеместно, иначе резьбу сорвёт».

Однако, легко было сказать: «не отставай», — мне, как самому младшему представителю мужской ветви Уизли, «повезло» тащить всё семейное барахло: палатку, запасные вещи, еду. Пусть это всё было магически упаковано и поместилось в один рюкзак. Но это на семь человек! Рюкзак, на глаз, был литров на сто двадцать, и, стоя на полу, достигал моего плеча. Весил, правда, всего килограмм тридцать, слава магии, но я сам себе напоминал какого-то муравья, честное слово.

Прыгали, схватившись за жёванный образчик английской обувной продукции, все вместе, но вот финишировали с некоторым разбросом, я так понял, специально, в целях безопасности. Позорно не завалились на траву Артур, Молли и, как ни странно, я. Чем заслужил уважительный взгляд близнецов, с шутками и прибаутками отряхивавших друг друга, и задумчивый — Джинни, когда я, по привычке, подал ей руку, помогая подняться.

Чем-то это походило на прыжок с парашютом: затяжное падение, затем рывок, единственно, без гула натянутых строп, и приземление, только тут намного более мягкое. Всего-то и делов, ночные прыжки на лесной пожар были куда сложнее.

Вид на палаточный городок открылся с ближайшего холма. И это был полный пиздец. Море разливанное всевозможных платок, шатров, вигвамов и прочих сборно-разборных жилищ. И гул от тысяч праздношатающихся магов, что поражали пестротой и разнообразием одеяний.

— Безумие, полное безумие, — пробормотал я.

А Артур махнул рукой куда-то вглубь бесконечных рядов палаток.

— Нам туда. Мне, как сотруднику Министерства, положены кое-какие привилегии, — он подмигнул задорно. А я в очередной раз подивился, как его поведение кардинально поменялось вне дома.

Всё бы ничего, но даже среди такой толпы иностранных магов можно было наткнуться на знакомых, чего мне чрезвычайно не хотелось. Я натянул поверх рыжих волос глубокий капюшон. Новое тело, молодое, резкое, оно всё равно делало мои реакции более импульсивными и яркими. А зная, как тут все относятся к Рончику, я не был уверен, что сдержусь, если услышу в свой адрес чьё-нибудь презрительное замечание.

Но пронесло, ни с кем знакомым не встретились, и, добравшись до застолбленного участка, развернули наше пристанище на ближайшие сутки — небольшую двухместную, с виду, палатку.

Внутри, как и в каноне, были применены чары расширения пространства, удобная вещь для большой компании, но разглядывать и задерживаться я не стал. У меня был план, и нужно было до начала матча провести рекогносцировку на местности.

Снова капюшон, финка в рукаве, готовая легко скользнуть в ладонь, а я по расширяющейся спирали обхожу окрестности нашей палатки. Меня интересовали естественные укрытия и препятствия, деревья, кустарник, овраги, холмы, выходы каменного основания, всё же мы почти у кромки моря. Расположение и наиболее вероятные проходы, куда ломанётся обезумевшая толпа, напрочь в своей сытой и спокойной жизни забывшая, что тоже может колдовать и противостоять Пожирателям.

Неожиданно наткнулся на Невилла с Гарри. Оба мирно беседовали возле большой палатки с гербом с сухонькой и строгой, даже на вид, старушкой. Бабушка Невилла, понял я. Сложно было вот так с ходу сказать, изменились ли они по сравнению с каноном, но Лонгботтом, вроде, уже не косплеил зажатого и неуверенного лошка с вечно выглядывающими верхними резцами.