Дикая война - Трофимов Ерофей - Страница 5

– А чего тут непонятного? Ты ж его за шкирку, словно кота нашкодившего, притащил. Вот народ и вскинулся, – развёл толстяк руками. – У тебя теперь авторитету, парень, раза в три поболее, чем у всех нас, вместе взятых, будет. Небось, люди в пояс кланялись, когда видели?

– Было такое, – смутился Мишка.

– А ты не смущайся, – одобрительно усмехнулся урядник. – За такое дело тебе теперь всё простят. Народ у нас добро помнить умеет.

Уже дома, плотно поужинав и не спеша попивая чай, Мишка прокручивал в голове события этих суматошных дней, пытаясь понять, что снова сделал не так. Но, к собственному удивлению, сообразил, что всё получилось как нужно. Даже его противостояние с неизвестным майором пришлось, что называется, в кассу.

Больше всего его напрягало то, что все попытки уравняться с общей массой закончились пшиком. Как ни крути, а менталитет человека конца двадцатого века не спрячешь. Ну не привык он кланяться непонятно кому и выслушивать оскорбления от всяких зажравшихся снобов. Сам Миша привык оценивать людей не по родословной, как породистых собак, а по мастерству и профессионализму. А прежде всего по тому, каков сам человек.

Так что его изначальное желание незаметно влиться в местное общество накрылось медным тазом. Но, с другой стороны, то, что получилось, не так уж и плохо. В их небольшом посёлке он имел своё имя, которое стало синонимом охотничьего мастерства, даже несмотря на юные годы. А теперь, после триумфальной разборки с наёмными убийцами, его вообще каждая собака в лицо знает.

Усмехнувшись собственным мыслям, парень грустно вздохнул и, покачав головой, налил себе ещё одну чашку чая. Один эпизод, и все попытки быть незаметным отправились коту под хвост. Но если разобраться, то сделал он то, что просто должен был сделать. Так уж сложилось, что знания самого паренька наложились на знания и опыт Мишки, который каким-то чудом оказался в этом теле, своим сознанием с полным комплектом предыдущих воспоминаний.

В общем, совокупный реальный опыт и знания оказались настолько полезны, что за неполных два года подросток стал местной легендой, хотя сам Миша к этому совсем не стремился. В очередной раз вспомнив лица кланявшихся ему людей, парень тряхнул головой и, вздохнув, принялся искать в сложившейся ситуации положительные стороны. Но выходило плохо.

Теперь, когда он стал известен в посёлке всем и каждому, любой его шаг станет предметом для обсуждения. А это означает конец любой скрытности. Уж что-что, а видеть и поболтать в посёлке умеют. В общем, дела не самые весёлые. Вздохнув, Мишка откинулся на стену и задумчиво покосился на дверь, в которую, едва касаясь пола, влетела Глафира.

– Мишенька! Да как же это! Один! Двух душегубов взял! Да куда ж этот ирод толстопузый смотрел?! – заголосила она, едва успев остановиться.

– Мама Глаша, не голоси, – выдал Мишка фразу, уже ставшую коронной. – Сама же знаешь, так нужно было. Да и взял я не двух, а только одного. Да и того раненым. Так что всё нормально.

– Да где ж нормально-то, Мишенька?! Где ж нормально?! – взвилась Глафира. – Мальчишка против душегубов матёрых!

– Уймись, – рыкнул Мишка, начиная терять терпение. – Кто ж знал, что это не просто бандиты, а убийцы матёрые? Да и чёрт сними. Разобрался, и ладно, – вздохнув, отмахнулся парень. – Тут другое.

– А что не так, сынок? – насторожилась женщина.

– Да вот никак в толк не возьму, как дальше жить. Народ ведь теперь станет за каждым шагом следить да обсуждать. А оно мне надо? И так многие косились, а теперь вообще проходу не станет, – подбирая слова, пожаловался Мишка.

– Не бери в голову, сынок, – чуть подумав, отмахнулась Глафира. – Поговорят да забудут. Сам знаешь, у нас всегда так.

– Как так? – не понял парень, погружённый в собственные мысли.

– Любую новость обсуждают, пока что-то новое не случится. А если вправду, то посидел бы ты пока дома. Так оно и мне спокойнее, и тебе лучше будет, – подсказала Глафира, поглядывая на него с каким-то затаённым интересом.

– Мама Глаша, ты чего опять задумала? – внимательно посмотрев на неё, осторожно поинтересовался Мишка.

За прошедшее время он успел уже как следует изучить тётку, чтобы научиться понимать её маленькие хитрости. Вот и сейчас она опять что-то придумала. Сообразив, что попалась, Глафира смущённо улыбнулась и, вздохнув, потупилась.

– Мама Глаша, рассказывай, – нажав голосом, потребовал Мишка, моментально насторожившись.

– Да тут дело такое, сынок, сговорить тебя хотят, – смущённо пробормотала женщина.

– Не понял. Куда сговорить? Зачем? – растерялся Мишка.

– Так женить, значит, чтобы, – развела Глафира руками.

– Да ты сдурела, мать?! – взвыл Мишка не своим голосом. – Куда мне жениться? Ни кола ни двора! Импотент без прописки…

– Чего?

– Забудь! – отмахнулся Мишка и, вскочив, принялся расхаживать по избе. – Ты ничего умнее не придумала, как женить меня? Нашла время.

– Так пора бы уже, Мишенька, – пролепетала Глафира, явно испуганная его реакцией.

– Куда пора?! Мама Глаша, да мне даже семнадцати нет. Ну какой из меня муж?

– Так ведь тут не в годах дело-то, сынок. Ты не годами, ты умом для своей семьи созрел, – выдала женщина, и Мишка, не удержавшись, от всей души грохнул кулаком в стену так, что с потолка извёстка посыпалась.

– Каким умом, мама Глаша?! Да я домой возвращаюсь только потому, что в тайге летом делать нечего. Скучно мне в посёлке. А ты мне хомут на шею навесить хочешь, – проворчал Мишка, беря себя в руки и успокаиваясь. – Нет. Не нужно мне пока этого. Рано.

– Ох, Мишенька, – скукожившись, вздохнула Глафира. – Я уж и не знаю, как мне дальше быть.

– Ты о чём, мама Глаша? – не понял парень.

– Так ведь уйдёшь. В тайгу уйдёшь. Сам сказал, скучно тебе тут. Уйдёшь ты, а мне что делать тогда? Как быть? А так бы семью завёл, детишек народил, я бы внуков нянчила, – всхлипнула женщина.

– Господи, кто про что, а вшивый про баню, – схватился Миша за голову, не зная, плакать или смеяться. – Мама Глаша, ну куда я от тебя денусь? Я ж сюда только ради тебя и возвращаюсь. Уймись. Не до женитьбы сейчас.

– Ты опять про войну ту клятую? – с укоризной вздохнула женщина.

– А сама как думаешь? – посуровел парень. – Или забыла уже, за кем мне охотиться пришлось. А ведь это не просто бандиты.

– А кто ж?

– Наёмники. Понимаешь, мама Глаша, этих людей сюда специально отправили.

– Зачем?

– А затем, чтобы людей разозлить. Испугать. В общем, сделать так, чтобы народ или ушёл отсюда, или против власти взбунтовался. Как бы ни вышло, им всё на руку. А под эту марку можно свои шкурные интересы соблюсти.

– Это откуда ж у тебя такие мысли?

– Думать умею, – вяло огрызнулся парень. – Мама Глаша, ну что за странный вопрос? Знаешь же, я ничего просто так говорить не стану.

– Прости, сынок, – смутилась женщина. – Забылась я.

– Бог простит, – отмахнулся парень. – Ты лучше скажи, что у нас по хозяйству не сделано?

– Так всё уж налажено, – подумав, улыбнулась Глафира. – И огород вскопали, и дров заказано, и уголь. Сарай ты ещё в прошлом годе поправил.

– Может, лошадь купить? – задумчиво уточнил Мишка.

– А куда она нам? – вполне резонно спросила тётка. – На огороде с ней не развернёшься, земли под пашню у нас нет. Да и ты с ней возиться не станешь. А кормить просто так – лучше уж корову ещё одну.

– Ну, давай корову, – пожал Мишка плечами.

– А сена? – тут же щёлкнула Глафира его по носу.

– Так накошу.

– Угу. В тайге, ружьём, – рассмеялась женщина. – Сиди уж, косильщик. Не крестьянин ты, сынок. Лесовик. Добытчик, но не ратай.

– Это верно, – смутился парень.

Их разговор прервал стук в дверь, и на пороге возник урядник в сопровождении того самого майора, с которым у парня вышел конфликт. Едва увидев этого индюка, Мишка подобрался, словно перед прыжком, и, резко поднявшись, прошипел:

– Чем могу служить, господа?