Недоброе солнце (СИ) - Питкевич Александра "Samum" - Страница 17

— Сумудин, — я замолчала, боясь и вопроса и ответа, — скажи, он ведь не умрет, как опасается мастер? Он, он ведь сильный, правда?

— Селена, он самый сильный после Палета. Только я не знаю, что сказать. Нарин сам принял решение. И запретил ставить в известность Великий Совет. Он знает, что быстрее, чем за 8 часов нам не успеть. Но 7 часов его объективный максимум. Дальше — только чудо…

Суровый мастер-валор не отрывал глаз от колбы и практически рычал. Кажется, в полумраке я даже видела поднимающийся и опускающийся гребень на спине.

Опасная ситуация с передислокацией войск длилась около получаса. Потом приказы опять стали спокойными и размеренными, Нарин перестал дергаться. Медик, не отрывая глаз от показателей в планшете, отстегнулся и вынул из потайной панельки поднос с напитками. Что-то бодрящее, тонизирующее. Напиток явно был к месту, в передышку. Даже суровый офицер немного оттаял. Оказалось, он местный мастер по рукопашному бою. Анур Тааль. Он немного объяснил мне ситуацию, пока медик был занят наблюдениями за состоянием капитана.

— Мы сейчас, как вы поняли, в Ядре. Это закрытая часть крейсера. Даже если корабль захватят, из этого помещения Нарин сможет заблокировать любую дверь, перенастроить и запустить любую систему. Скорее всего, даже вести огонь из внешних орудий. Даже если весь корабль разобрать на кусочки, Ядро полностью автономно. По протоколу, при работе капитана через Ядро, в отсеке должны находиться старший медик и самый сильный воин, ели капсула Ядра окажется на поверхности какой-нибудь планеты. Сумудин отвечает за выживание Нарина, я — за безопасность.

— Тогда, что здесь делаю я? — вопрос вырвался сам собой.

— Это потом у Нарина спросишь. Если мы выберемся отсюда, — тихо ответил вместо Тааля доктор. Медик поднял глаза от своего планшета, — Если Нарин не вынесет перегрузок, никто не сможет открыть Ядро.

Через какое-то время я ужасно устала сидеть на месте и, не смотря на протесты моих вынужденных соседей, отстегнула ремни. Несколько кругов вокруг колбы позволили немного размять ноги и осмотреть Нарина. В полумраке на меня не обращали внимания, и я могла удовлетворить свое женское любопытство. И да, он был в изумительной физической форме. Я даже рассмотрела широчайшие мышцы спины, которые знала до этого только по названию и анатомическому атласу. Резких хлопок прервал мои любования, пол дернулся, комната вздрогнула.

— Защитное поле атаковали. Селена, вернись в кресло!

— Ладно!

От нервного перенапряжения я в какой-то момент даже задремала. Разбудил меня нервный голос Сумудина и тихие потрескивания. Внутри колбы все изменилось. Тело Нарина выгнулось практически дугой, лицо свело судорогой. От стен к телу и обратно проносились маленькие голубые молнии. Именно они и производили этот треск.

— 20 % ниже нормы, альдамин выше на 6 долей, — тихо бормотал медик, щелкая по планшету.

— Сколько времени? — шепотом спросила у Тааля, боясь помешать доктору.

— 6 часов, 41 минуты. Первая инъекция была 7 минут назад. Подействует через 2 минуты. Прогноз действия 25 минут, — медик услыхал и дал развернутый ответ.

— Сколько инъекций можно?

— Сердце выдержит только две.

— Разве ему нельзя помочь? Ему больно, Сумудин.

— Прости, Лени. Я не могу. Очень хочу, но нельзя.

Еще две минуты мы молча следили за тем, как сильного валора скручивали судороги. Потом все внезапно прекратилось. Нарин встряхнулся, открыл свои удивительные глаза и продолжил командование.

Ровно 23 минуты.

Во второй раз его скрутило сильнее. Казалось, еще немного и позвоночник выломается, вены на руках вздулись и были четко видны через черную ткань. Молнии били с громким треском. Даже на моей голове волосы встали дыбом от напряжения. Сумудин бешено барабанил пальцами по своей панели управления. Из основания колбы выскочил жгут с инъекцией на конце. Одно движение, укол в бедро и жгут снова скрылся внизу. Только реакции не последовало. Тело скручивало судорогой все сильнее. Нарин открыл рот, но крика мы не услышали. Сердце разрывалось от невозможности что-то сделать. Я почувствовала влажную горячую дорожку на щеке.

— Селена, иди к капсуле! Позови его по имени! Сейчас! — Сумудин смотрел на меня огромными глазами, с лихорадочным блеском. Руки так крепко сжимали планшет, что пальцы побелели. Послышался «крак» и по экрану пробежала трещина.

Не понимая, чем это поможет, я подскочила к колбе. Было страшно прикасаться к стеклу, за которым били молнии, но смотреть на муки Нарына было страшнее. Стекло оказалось шершавым и теплым.

— Капитан, — тихо позвала я, — анур, вы слышите?

— По имени, Селена! Выиграй мне 4 минуты! Всего 4 минуты!

— Нарин! — громко позвала я, — Нарин! Услышь меня! Нарин, вернись сюда!

Тело дернулось. Лицо немного расслабилось. Даже спина, кажете, изменила свой невероятный изгиб на что-то менее болезненное.

— Получается! Уровень дитилазы растет. Продолжай!

И я звала. Громко, не обращая внимания на окружающее, на дрожь пола под ногами, на спазмы в горле. И Нарин реагировал. Его тело расслаблялось, хребет поднимался в изначальную позицию, хвост выписывал петли и волны. В какой-то миг молнии перестали сверкать. Валор замер на мгновение, а потом распахнул свои невероятные глаза и уставился на меня. Рывок и его лицо напротив моего. Бледные губы растянулись в хищной улыбке. На осунувшемся лице, с четкими скулами и мрачным антуражем лучших ужастиков, клыкастая улыбка была очень пугающей. Я отшатнулась и чуть не упала на пол. Нарин медленно, плавным движением вернулся в «рабочее» положение. Сразу посыпались приказы. Прошло еще минут 12, когда из системы раздался другой голос. Более резкий и пугающий.

— Сектор наш. Медуза и Грохот блокируют и проводят зачистку. Сумудин, отключай Нарина, пока мальчик не потерялся. Я вам потом обоим по ушам дам за самоуправство.

— Да, анур Палет. С огромным удовольствием, — медик с невероятным облегчением кинулся вводить команды на треснувшем экране планшета.

Из колбы начал медленно откачиваться газ. По мере уменьшения его количества, освещение в комнате становилось интенсивней. Нарин закрыл свои удивительные глаза, опустил руки вдоль тела. Гребень сложился (или втянулся, кто его знает, как оно устроено), когти стали короче. Медленно капитан Парадокса осел на дно колбы. Тааль ждал пока весь газ откачают из емкости, потом через нишу вытащил валора и понес в подготовленную Сумудином медкапсулу. Ее сразу заполнило уже знакомое мне голубое желе. А я стояла и не могла осознать, что это все тут было. Наверно, я просто немного устала. Где-то в районе слова «капитально». Потом подумаю об этом. Может, завтра.

Когда голубое «желе» закрыло всего Нарина, его ресницы дрогнули и на потолок уставились совершенно обычные глаза. Да, синие, да, красивые, но без потустороннего блеска и света. Несколько взмахов ресниц и за моей спиной раздался скрежет. Огромные перекладины перед дверью разошлись, втянувшись в стену.

— Ядро распечатано! Ядро распечатано! — сообщил обычный механический голос системы.

Нарин закрыл глаза и обмяк. Я дернулась в сторону капсулы, но меня остановила рука Сумудина.

— Он спит. Просто спит. Это на долго. А у тебя только 10 минут, чтоб добраться до своей каюты, — я почувствовала укол инъекции в плече, медик развернул меня и передал в руки какого-то валора в голубой форме, ожидавшего за дверью, — Спокойных снов, Селена.

Меня бережно подхватил под локоть один из подчиненных Сумудина, направляясь на лифтовую площадку, но я успела услышать за спиной.

— Ты мне задолжал объяснения, — хмурый валор явно требовал какой-то информации от медика.

— Это не ко мне вопросы, вот как проснется, так… — двери лифта закрылись. Я очень смутно запомнила, как попала в свои комнаты. Помню, меня окутал знакомый запах ванили и корицы и я отключилась.

Нарин