Иванова, на пересдачу! (СИ) - Новикова Татьяна О. - Страница 39

Анастасия Павловна отмечала день рождения в своей квартире.

Нет, не так.

Анастасия Павловна праздновала в необъятных хоромах в центре города, которые язык не поворачивался назвать обычной квартирой. Особняк! Дворец! Один только коридор здесь тянулся нескончаемой змеей, а в ванной комнате можно было потеряться.

Завидев количество гостей в кухне (она же столовая персон на двадцать), я спряталась за спину Стаса, ощутив себя товаром на аукционе.

Взгляды присутствующих обратились в нашу сторону.

Ох, сейчас начнутся смотрины…



— А это Даша, возлюбленная моего единственного и неповторимого внука, — представила меня старушка, облаченная в белоснежное платье строгого кроя.

Мне очень повезло, что на этом определение кончилось, а не продолжилось чем-нибудь типа: «Хоть и прошмандовка, но мне нравится».

— Дашу не обижать, — сурово встрял Измайлов, заметив, что к нам потянулась толпа друзей, родственников и просто неравнодушных сограждан.

— Наталья Вадимовна, — ко мне подошла худющая женщина, чем-то неуловимо похожая на Анастасию Павловну, — мама Стаса. Можно просто Наташа.

Как хорошо выглядит. Больше пятидесяти не дашь, хотя догадываюсь, что Измайлова родили не в пятнадцать лет.

— Ой… — Я не нашлась, что ответить, а Стас не успел даже открыть рот, чтобы подготовить меня к знакомству. — Оч-чень приятно.

— А мне-то как приятно! — залилась женщина смехом. — Сейчас я тебя со всеми познакомлю! Тимоша! Иди дружить с будущей невесткой!

Короче говоря, следующие полчаса меня таскали из стороны в сторону как тряпичную куклу. Измайлов отбивался руками и ногами, но сами понимаете: когда в одном помещении собирается двадцать пять человек, их уже не остановить.

— Какая же маленькая!

— Что вы говорите, тетя Лида? Не маленькая, а молодая! Наш Стас не извращенец какой-нибудь.

— Моська-то детская, невинная…

— Зато взгляд такой взрослый, посмотрите только.

— Ой, они со Стасиком похожи. Одно лицо.

— Да вы что, тетя Лида? Откуда у Даши щетина?

— Девочка, никто тебя не покусает. А вот за щечки потискает, хе-хе.

— Отстаньте от Ивановой! Немедленно!

В какой-то момент людские голоса слились в какофонию, и я просто вяло таращилась в пол. Повезло, что Анастасия Павловна прекратила этот балаган, усадила всех за стол и приказала разливать водку.

За едой и выпивкой разговор пошел оживленнее, и от нас с Измайловым временно отстали.

— Прости, — шепнул он на ухо. — Я пытался их угомонить, но, сама видишь, это невозможно.

— Да ладно, — махнула рукой. — Когда-нибудь это должно было случиться. Представляешь, что начнется, если мы расстанемся? Да меня за глаза по косточкам растащат.

Хихикнула, но Стас закатил глаза:

— Несмешные у тебя шуточки. Я с тобой расставаться не планирую. Вообще. Никогда.

Он сжал мою ладонь под столом, и я подумала: чертовски приятно, когда тебя не хотят отпускать. Даже если ты — исчадие ада и приносишь одни неприятности.

Особенно приятно, если ты — исчадие ада…

Вообще за семейством Измайловых было любопытно наблюдать. Зятя Анастасия Павловна недолюбливала, чего не скрывала. Ему крепко доставалось по всем фронтам: и внешности, и поведению, и невысокому заработку (Тимофей Игнатьевич трудился в каком-то НИИ). Тот, коренастый мужчина в очках, на выпады не реагировал, налегая на закуски.

Его жена — Наташа, ага — на матушкины приколы тоже не обращала никакого внимания. Она хохотала, болтая со всеми и сразу, пошло (но очень смешно) шутила.

Всё шло неплохо. А потом…

Мне позвонила мама. Как чувствовала, когда нужно вернуться в жизнь дочери.

— Что, мы уже расставили приоритеты: мужик тебе все-таки дороже родителей? — ехидно начала она безо всяких приветствий.

Я хотела ответить, но мама продолжила:

— Правильно, зачем матери звонить? Ты же девушка гордая, у тебя же отношения. Стыдно должно быть, Даша. Не такой мы тебя воспитывали. У отца проблемы со здоровьем, я без сил по вечерам валюсь. А тебя только одно и волнует…

Она говорила-говорила-говорила, не умолкая, не позволяя ответить. Напоминала про запрет, постоянно тыкала в отцовское слабое здоровье. Повторяла, что хотела вырастить достойного человека, а получилась… я.

Даже не помню, кто первым повесил трубку, но в какой-то момент я осознала, что слушаю короткие гудки.

Перед глазами поплыло из-за накатывающих слез. Ещё немного, и расплачусь при полной столовой гостей. Стас отвлекся на разговор с каким-то дядюшкой о машинах, и я осторожно выскочила в ванную комнату.

Где судорожно ревела, уткнувшись лбом в гигантское зеркало.

Дверная ручка дернулась, и внутрь заглянула Анастасия Павловна. Черт. Мне даже в голову не пришло задвинуть защелку. Залетела как не в себе и принялась рыдать…

— Чего слезы льешь? — вопросила старушка, присаживаясь на край круглой ванной, напоминающей джакузи.

Я всё ей рассказала. То ли у Анастасии Павловны был дар убеждения, то ли момент выдался удачный, то ли я больше не могла копить это в себе. Но на душе стало гораздо легче. Отлегло. Перестало ныть. Зудеть. Нарывать.

— Вот ерунда-то какая. Ну-ка, вытерла сопли, — зевнула бабушка Стаса, подавая мне махровое полотенце. — Запретили ей с внуком моим общаться. Гони сюда мобильный телефон моих будущих родственников. Буду вправлять им мозги.



Анастасия Павловна требовательно вытянула ладонь, а я замешкалась. Как-то это по-детски, разве нет? Перекладывать с себя ответственность на плечи другого человека. Как будто честно признаюсь: сама ни на что не способна, пусть взрослая тетенька за меня проблемы решает.

К тому же… Анастасия Павловна хоть человек и пробивной, но мама точно психанет, если ей позвонит бабушка «того самого мужика». Это вдвойне странно. Кто они такие друг другу, чтобы по телефону решать мои конфликты?

— Чего рот разинула? — вздохнула старушка. — Дай старому человеку пообщаться с людьми молодыми. Никого не обижу, не опозорю. Ну-ка, достала телефон. Это не просьба, а приказ.

Сопротивляться было бесполезно. Я протянула трубку с уже набранным номером и приготовилась слушать, но Анастасия Павловна выпихнула меня за дверь.

— Нечего сопли лить, иди гостей развлекай, они любят свежую кровь. Выше нос, горемыка, — стукнула меня по кончику того самого носа. — А Стасику ни слова. Пусть между девочками будут маленькие тайны. Нечего ему про обиды твоей мамы знать. Договорились?

Щелчок, и бабушка оказалась запертой с моим телефоном в ванной комнате. Я прильнула ухом к двери, да только шум воды заглушал голос. Эх, ничего не слышно, даже если очень постараться.

Да и со стороны выглядит так, будто у Даши Ивановой необычный фетиш: ей нравится подслушивать, как люди умываются. Старые люди. Пенсионерки.

Тьфу, блин. Лучше свалить, пока не поздно!

Надеюсь, хоть бабушка не полезет читать нашу с Измайловым переписку. А то в последнее время та стала совсем уж неприличной.

Я немного потопталась в коридоре и вернулась к доведенному до белого каления Измайлову. Уф, воздух наэлектризован. Ещё немного, и Стас начнет изрыгать пламя, гарантирую. Ибо тетя Лида зудела ему в одно ухо, дядя Миша — в другое; а где-то между ними периодически вклинивалась женщина, чье имя я не запомнила, но которая «помнила Стасика ещё голозадым мальчуганом с во-о-от таким стручком».

— Выйдем на балкон? — предложила я ему, перекрикивая всех родственников разом. — Тут же есть балкон?

— Есть! — радостно закивал Измайлов и потащил меня прочь от толпы.

Очутившись внутри (блин, да этот балкон размером с мою комнату), я нараспашку открыла створку и высунулась наружу, глотнула свежего воздуха. Как же хорошо!

Весна. Такая зеленая, солнечная, безоблачная. Она пришла внезапно, словно в один день. Я даже опомниться не успела. Казалось, недавно ещё гуляли со Стасом по заснеженной набережной, и вот уже на деревьях появляются первые листья.