Он мой кошмар (СИ) - Высоцкая Мария Николаевна "Весна" - Страница 11

Ровно до момента, пока из здания не выходит Панкратов.

Знаю, что совершаю сейчас ошибку, но в пылу эмоций не могу ничего с собой поделать. Поэтому и иду к нему. Уверенным, твердым шагом.

— Нужно поговорить, — преграждаю ему путь, заостряя внимание на том, во что он одет.

Я уже успела заметить, что Панкратов не ходит в футболках, случай в Леськином доме не в счет. На людях он появляется исключительно в рубашках, пиджаках, бадлонах …никаких кроссовок, маек и тому подобной шелухи.

— Как интересно, — сегодня он смотрит только в глаза. — Ну давай, я тебя слушаю.

— Зачем ты это сделал?

— Что именно?

— Ты был в клубе. Видел, как я танцевала, и сразу после этого меня вызвали в ректорат. Это видео и слухи, неужели тебе действительно так важно меня…

— Тебе не кажется, что это как-то мелковато? — перебивает мой монолог. — Твои танцульки никому не интересны.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— И именно поэтому ты распустил слух о…

— О том, что на видео ты с кем-то кувыркаешься на камеру? — он лениво улыбается. — Прости, но ты не по адресу.

— Да конечно, как только ты здесь появился…

У него звонит телефон, и он без стеснения зажимает мой рот ладонью. Теряюсь от такого выпада. Сегодня у меня явно не то состояние, чтобы с достоинством вынести все эти препирания.

— Да, я сейчас подъеду. Все, через пятнадцать минут буду.

Панкратов убирает руку, прячет смартфон в карман и, не обращая больше на меня никакого внимания, уходит. Садится в свою тачку, из которой сразу же начинает доноситься громкая музыка, и уезжает.

— Девушка, вы опоздали на двадцать минут! — вопит полноватая женщина в очках, как только открывает дверь.

Словно я сама этого не знаю. Скрипя зубами, но при этом с самой милой улыбкой на лице достаю из сумки запечатанную в бумагу книгу и протягиваю заказчице.

— Прошу прощения, — отдаю ей чек и прошу расписаться за получение заказа.

— Черт-те что! — ставит свою закорючку и хлопает дверью перед моим носом.

Вот блин, как с утра день не задался, так оно и тянется.

К сожалению, главный минус в работе курьера — это изредка сбивающееся время доставки и нежелание клиентов хоть на минуточку войти в мое положение.

Пинаю носком кроссовка штырь лестничных перил и спускаюсь на улицу.

Погода сегодня не перестает радовать солнцем и высоким градусом на термометре.

Пока добираюсь до следующего клиента, снова проваливаюсь в раздумья. А если это действительно сделал не Панкратов? Да, все, конечно, указывает на него, и я вряд ли ошибаюсь… но вдруг…

Кто еще хотел мне насолить? Если быть честной, то желающих вагон. Все эти клеящиеся ко мне и отшитые мною мальчики, девчонки, которых я вышвырнула из группы, когда в нее пришла… Вариантов масса, а я вцепилась в Панкратова, потому что явные доказательства его вины валяются на поверхности.

Там и мотив, и все из него вытекающее. Только вот все то, что я успела узнать о нем за это время… назойливо твердит обратное.

Он бы не пошел к ректору. Нет, он бы шантажировал меня этим походом, почему-то в этой простой истине я слишком точно уверена.

Расправившись с последней доставкой, ползу домой.

Отца в квартире, к счастью, нет. Мама уже уехала на смену, а девчонки делают уроки. Близняшкам двенадцать, но, в отличие от меня и Алинки, в этом возрасте они не самостоятельные. Нет, уроки, конечно, сами делают, и так, по мелочи. Но для всего остального остаются маленькими. Мама за ними бегает по пятам, что неудивительно. Поздние дети.

— Есь, мама не успела с ужином. Ты же приготовишь? — Катя откладывает ручку с забавным розовым пушком на колпачке в сторону и смотрит на меня, как оголодавший котенок.

— Могли бы и сами яичницу пожарить.

Пока я мою руки и снимаю кольца, уже Лена, последовавшая за мной, морщит нос на своем красивом лице.

— Ты сама знаешь, что у нас конфорки плохо зажигаются.

— Нормально они включаются, — закатываю глаза и, ополоснув лицо прохладной водой, обтираю его полотенцем с вышитым на уголке утенком. — Иди уже, — отправляю ее в комнату.

Сама же зависаю на кухне с приготовлением ужина и лекцией по мерчандайзингу. Завтра семинар, а я одна из первых претенденток на ответ.

Расправившись с домашками, едим уже за полночь. Утром мне приходится встать раньше всех, чтобы успеть погреть чайник, собраться самой и разбудить девчонок. И да, конечно же, не забыть их проконтролировать.

Пока хожу по коридору, постоянно прислушиваюсь к происходящему за дверьми зала, где поселился папаша. Все еще тишина. Заглядываю внутрь и не могу не улыбнуться, обнаружив пустующее помещение.

— Подъем! — ору на весь дом. — Давайте шевелитесь. Я не мама, ждать вас не буду, ясно?

Близняшки с надутыми мордашками выползают из спальни. Пока они едят и приводят себя в порядок, успеваю позвонить Леське. Подружка предлагает заехать, но я отказываюсь. Не хватало еще и ей этого детского сада с раннего утра.

— Еся, ты тиран, — хнычет Катька, — помоги косу заплести.

— Сама давай, не маленькая.

— Но мама мне…

— Я не мама.

Катька фырчит и уносится к зеркалу, не забывая при этом громко топать. Как раз в этот момент в дверь звонят.

Лена несется открывать, а потом притаскивает мне большой букет оранжевых роз.

— Тебе, — лыбится до самых ушей.

— С чего ты взяла?

— Курьер сказал, и там записка.

— Дай-ка, — выхватываю у нее маленькую открытку.

— Нужно в вазу поставить. Правда, у нас нет такой большой. Давай его на две части разделим.

— Подожди, — всматриваюсь в совершенно не знакомый мне почерк. Там только одно слово: «Есении».

— У тебя появился парень? — подключается Катя. — Какие красивые, — она трогает лепестки, а меня передергивает.

Терпеть не могу сюрпризы, даже приятные. А в свете последних событий любая приятность может обернуться адовым пеклом.

— Так, все, в ванну их бросьте с водой. Мы уже опаздываем.

— Даже не расскажешь, кто твой парень?

— Нет у меня никакого парня.

— А вот и есть. Смотри!

Ленка пялится в окно на кухне, уперевшись локтями в подоконник. Заглядываю в стекла через ее плечо и, наверное, моментально краснею.

Панкратов сидит на капоте своей тачки, залипает в телефоне.

К счастью, в окна наши не смотрит. Но, где я живу, знает. Эта информация теперь просто не даст мне покоя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Так, хватит пялиться. Пошли, — подталкиваю Лену в сторону прихожей.

Пока закрываю дверь, чувствую легкую дрожь в пальцах. Ну вот зачем он приперся? Разве его кто-то звал?

Когда весь мой детский сад выкатывается на улицу, Андрей реагирует удивленно. Опускает ноги на асфальт, поправляет белый пиджак и делает пару шагов в мою сторону.

— Нужно поговорить.

— Разве есть о чем?

— Поверь, есть. Могу подвезти, заодно и поговорим.

— Обойдемся. А поговорить можно и в универе. Девочки, пошли.

Девчонки отходят подальше, а я резко возвращаюсь.

Замечаю на его лице довольную усмешку. Уверен, что я передумала и запрыгну в его тачку, писаясь от счастья.

— Не надейся, — смотрю на открытую дверь, — и веник свой в следующий раз засунь себе в одно место. Понял?!

— А я сказал, поедешь! — отец бьет ладонью по столу, не забывая при этом буравить меня тяжелым взглядом.

— Да у нее пуля в башке.

— Мне нет до этого дела. Ты поедешь и все узнаешь. Понял?

— А если пошлет?

— А ты сделай так, чтобы не послала. Девчонка — единственная, кто мог видеть его в ту ночь. И мне бы очень хотелось узнать все по-хорошему. Ты с ней общаешься и…

— Я? С ней?