Лекарство от скуки (СИ) - Флёри Юлия - Страница 99

— Олег, что происходит?

— Всё хорошо.

Татарин отозвался обыденным тоном, заставляя осознать, что нет его сейчас, что далеко отсюда. А в оболочке зверь спрятался. Голодный и дикий. Неуправляемый. Он Макса небрежно по плечу хлопнул и в сторону выхода подтолкнул. Тому бы, как психологу, догадаться, да эмоции на первый план вышли, не соображал ничего.

— Так, это ты… — Догадливо потянул Максим, понимая, кто заварил ту неприятную историю, кто капкан выставил. И Макс попался. Совершенно по-глупому. На это Татарин только улыбнулся по-звериному жутко.

— Идём, дорогой. — Неприятным, скрипучим голосом потянул он и подтолкнул Максима в плечи сильнее.

Уже из окна я наблюдала за ними. За тем, как фразами перекидываются, как спорят, уступать друг другу не желая. Макс, как всегда, апеллировал фактами. Невозмутимый, спокойный, весь из себя правильный, а Татарин отшучивался, издёвки бросал, вывести из себя желая. Насмешливо фыркал. Его выпады были резкие, агрессивные, но провокации не срабатывали.

Я стояла у окна, придерживая занавеску, а Кристина Юрьевна недоумённый взгляд переводила с меня на мужчин, чей разговор давно вышел за рамки дружеского.

— Наташа, я не понимаю… — Взволнованно пробормотала она, подойдя ближе. Сашку на руках подбросила, в нём пытаясь успокоение найти, а я на неё взгляд перевела и криво улыбнулась.

— А ведь мне ваше лицо тоже показалось знакомым. — Проронила, а она непонимающе нахмурилась. — Помните, при первой встрече вы упомянули об этом?

— Наташ, о чём ты вообще говоришь?! — С беспомощным стоном выкрикнула она, а я безразлично пожала плечами.

— Я вспомнила, где видела вас. На нашей с Максимом свадьбе. — В упор на женщину посмотрела, а та воздух ртом глотать принялась, не понимая, к чему веду. — Удивительно даже, как могла об этом забыть. — Добавила уже для себя, отстранённо и тихо. — А они похожи. — Заявила намеренно громко, интонацией смысл сказанного выделяя. Очередной короткий взгляд на мужчин бросила и устало прикрыла глаза. — Макс тогда ещё спросил, где балбеса своего потеряли…

— Я ничего не понимаю…

— Так, это он про Татарина говорил?

Кристина Юрьевна побелела, губы задрожали, глотнуть толком не получалось, а я сына из её рук приняла.

— Привет, привет, мой хороший. — В щёчки его целовала, не спуская фиксирующего взгляда со свекрови. — Покажешь мне свои игрушки новые, да? — Улыбнулась, понимая, что ничего живого в моих глазах сейчас не отыщешь. — Ступай, поищи, где разбросал их. — На ножки Сашку поставила и проследила, чтобы делом этим занялся.

— Ка… какого ещё Татарина?.. — Выдавила свекровь из себя слова, опомнившись, на внука рассеянно глядя. Я осторожно выдохнула, бестолково пожала плечами.

— Олега, разумеется.

— Он Сафронов, слышишь?! Олег Сафронов! — Воскликнула та, а я лишь отступилась от свекрови, её истерике не поддаваясь. — Он не мог… Он просто не мог… — Заколотилась та, а я улыбнулась мягко и её по плечу погладила.

— Татарин — фамилия отца? — Догадливо потянула я. — Видимо, стереть память не всегда бывает так просто… — Не осудила её, а, скорее, пожалела. — Как здорово иногда находиться в блаженном неведении, правда? — Кивнула, подбадривая, и снова на улицу выглянула.

Похожи… но какие разные внутри… Татарин огонь! Он яркая вспышка! Ураган страсти и фейерверк эмоций, а Макс… словно его оболочка. Пустая и оттого тусклая. Его жалкое подобие. Сейчас они сцепились, как два самца, не сумевшие разделить территорию. Максим обвинял, а Татарин пакостно ухмылялся в ответ, сверкая глазами, зубы скаля.

— Наташа, ну что же ты стоишь! — Вскрикнула Кристина Юрьевна, когда слова у мужчин закончились, когда аргументы иссякли, а желание победить… оно перешло границы разумного.

Я к двери направилась и на крыльцо вышла. Их голоса были наполнены злобой, а тела напряжением, которое требовало разрядки. Максим паршиво улыбнулся и сделал шаг в сторону дома.

— Я расскажу ей! — Выкрикнул насмехаясь. — Расскажу и она уйдёт! — Прорычал, близкую победу чувствуя. — Кому нужен такой, как ты?.. — Потянул с отвращением за мгновение до того, как кулак мощным ударом врезался в челюсть.

Татарин ударил ещё и ещё. И, запах крови почувствовав, чужой страх уловив, остановиться уже не мог. А у меня ноги подкосились. Не от страха, нет. От понимания того, что потерять могу. Именно сейчас. И пошла к нему. Точно воздухом наполненная, шатаясь от порыва ветра и силы его крика, едва плелась. А, приблизившись, морщась от звуков глухих ударов, что врезались в бесчувственное тело, себя пересилила и, опустившись на колени, щекой к его спине прижалась.

— Не нужно. Остановись, я прошу тебя. Хватит, остановись. — Бормотала невнятно, зная, что не услышит. Только почувствовать может.

Его сердце билось быстро и шумно. Рука всё не останавливалась, словно по инерции движется, ударяя только сильнее. Не выходило ничего. Он не откликался.

— Татарин, хватит! — Прокричала тогда, сжимая в кулаках тонкую куртку. Устало простонала, вставая, лицо дрожащими ладонями обтёрла.

А он заставил себя остановиться. С тяжестью от травы окровавленными костяшками оттолкнулся, выпрямился и на меня посмотрел. Прямо, открыто. Каким-то уставшим показался, разбитым. Однобоко улыбался, готовый принять любой приговор. Принять, но не одобрить. Это я в его глазах увидела.

— Не отдам. — Проговорил беззвучно в подтверждении моих мыслей, усмехнулся зло и основанием ладоней глаза тереть принялся. Рот открыл, жарко выдыхая, а губы его кривились, словно в приступе боли.

Я Татарина за локоть схватила и на себя дёрнула.

— Пойдём. — Позвала, а он с места не сдвинулся. Смотрит на меня насмешливо. — Пойдём! — Рыкнула тогда сквозь подступившие слёзы.

Макс тихо застонал и Татарин на него полуобернулся. На лице мелькнуло что-то вроде сожаления: «Не добил. Жаль». На меня глянул исподлобья, с вызовом.

— Пойдём. — Согласился и дыхание задержал, пытаясь понять, что задумала. Но когда его к машине подвела, на дверцу тяжело облокотился, осторожно обвёл языком пересохшие губы. — Уймись, Измайлова. На самом деле, миротворец из тебя никакой. — Вяло улыбнулся и глаза прикрыл, пытаясь головную боль перетерпеть.

Я в некоторой растерянности неодобрительно качнула головой.

— Нам нужно поговорить.

— Но не здесь, верно? — Догадался он и тут же в машину прыгнул, а пока я стояла, на это же действие решаясь, солнцезащитные очки нацепил и музыку врубил. Ту, что погромче. Только бы по дороге не объясняться.

Мы ехали туда, где не будет свидетелей, где наши порывы остановить не смогут, и где эмоции правилами приличия не прикроешь. Заброшенный утёс показался идеальным местом. Пустынным и далёким от всего, к чему так привыкли. Пожухлая трава, серый песок, высохшие ветви кустарника. И мы среди всей этой красоты, утраченной под ударом безжалостного солнца.

Я на самом обрыве стала, а Татарин у машины. Лениво запрокинул голову, загадочно чему-то улыбаясь, руки в карманах брюк спрятал. Словно ничего не случилось, словно и не было ничего. Насвистывал какую-то весёлую мелодию, ожидая, пока соберусь с мыслями. А их, как назло, всё не было! Хотелось, чтобы ветер сумасшедший дул, чтобы срывал с лица эмоции и упрёки, чтобы из головы вихрем все глупости стёр! Но время словно остановилось. А вместе с ним и ветер…

— Может, хватит там стоять? — Не выдержал Татарин вдруг и быстрым шагом преодолел разделяющее нас расстояние. Поперёк живота перехватив, меня к своей груди прижал и губами шеи коснулся. — Я волнуюсь. — Пояснил тихо и осторожно руки разжал, думая, что вырываться стану. А я просто от обрыва отошла. Спокойно и… совершенно не уверенная в том, что поступаю правильно.

Выдохнула решительно и к нему лицом развернулась. Олег на два шага отступил, чтобы принять осуждающий взгляд достойно, а я дрожащую губу закусила.

— Ну, теперь волнуюсь я. — Неловко рассмеялась, разведя руками. Татарин осмотрелся, к высоте обрыва, на котором стоял теперь он сам, примеряясь, и безразлично рукой махнул.