В гостях у Лешего (СИ) - Артье Елена - Страница 1

Деревянный пол едва слышно поскрипывал от мягкой поступи босых девичьих ног. Лунный свет широкой полосой лился из огромных незашторенных окон. Катарина нервно поглядывала назад, боясь быть обнаруженной в чужом доме. Да что там — в чужой спальне!

Она едва ли могла объяснить себе, что здесь делает и что ищет, но просто не могла уснуть не узнав, есть ли женщина у Лешего. Малейшая деталь, забытая соперницей какая-нибудь вещица и Катарина поймёт, ввела ли её эта крашеная рыжая стерва в заблуждение. Пусть девушка с неким трудом говорила по-русски, но понимала всё отлично. И намёки тоже.

Обстановка в спальне была аскетичной, что не мог скрыть даже вечерний сумрак: шкаф, широкая кровать с тумбочкой и комод. Пробежав по застеленной без единой складочки кровати глазами Катарина открыла верхний ящик тумбочки. Ничего интересного: пара журналов про авто, наручные часы и — о нет! — открытая пачка с квадратными блестящими пакетиками. Несмотря на свою невинность Катарина прекрасно знала их назначение и мысленно обругала свою предполагаемую соперницу. Конечно она не думала, что такой мужчина как Леший обходился всё это время без женского внимания, но надеялась что борьба за его сердце не будет такой сложной. Мало ей Светланы, так ещё и Виктория смешала все карты…

Почему как только ей повстречался мужчина мечты, так сразу куча баб вокруг нарисовалась? Ну нет, просто так сдаваться она не собиралась, хотя холодность и грубость Лешего не придавала ей ни малейшей уверенности в успехе задуманного.

Тяжело вздохнув, Катарина закрыла ящик тумбочки. Пропало желание совать свой нос куда не следует и рыскать дальше по чужим вещам. Как там в России говорят: "Меньше знаешь, крепче спишь"? В яблочко! Если ещё полчаса назад она не знала как уснуть от неопределённости, то теперь ей грозила бессонница от нашедшихся улик сексуальной жизни Лешего.

Вернувшись к открытой двери девушка услышала тяжёлую мужскую поступь и вторящий им цокот жёстких коготков. Тьфу ты, только этого ей не хватало! Панический взгляд заметался по тёмным углам и остановился на оконном проёме. Почему бы нет?! Первый этаж всё-таки… Уж лучше это, чем быть обнаруженной со своим любопытством!

Защёлка на окне порадовала бесшумным открытием и Катарина, радостно улыбаясь, легла на подоконник, в попытке рассмотреть нет ли чего опасного под окном. Всё чисто, отлично!

Только хотела выпрямиться, чтобы завершить свой побег, как почувствовала горячие руки на свой пятой точке, обтянутой тонкой джинсой.

— Вот ты и попалась, трусишка! — проговорил сзади густой бархатный голос, хозяин которого беззастенчиво навалился на неё сверху, ещё больше распластывая женское тело по подоконнику.

— П-почему трусишка? — осмелилась спросить девушка, с трудом вспоминая в этот момент русский язык. И даже присущее ей красноречие куда-то пропало…

— Потому что вся дрожишь… Ка-а-атёнок…

Приглушённый хрипотцой голос прошёлся новой волной мурашек по всему женскому телу. Вот как объяснить этому жёсткому, но такому желанному мужчине, что её дрожь не имела ни малейшего отношения к страху?..

Несколько месяцев назад

— Так больше продолжаться не может… Катарина опять учудила на вечере у… Ты видела этого…?

Не то чтобы Катарина Хофманн любила подслушивать, но пройти мимо обсуждения своей персоны просто не могла. Раньше, кстати, эта привычка находиться в нужном месте и в нужное время её всегда выручала.

На этот раз она всего лишь проходила мимо отцовского кабинета — честно-честно! — когда услышала за приоткрытой дверью своё имя.

— Я уже договорился с… Венчание Катарины и Филиппа произойдет… числа.

Нет, так не пойдет, ничего не слышно! Подойдя ближе и прислонив ухо к дверному проёму она услышала, как отец вещает матери о договорном браке между ней и Филиппом Драгштейном, этим тощим противным слизняком. Фууу! Катарину передёрнуло, стоило вспомнить этого пижона, богатого на деньги и титулы, но обделённого умом, сообразительностью и юмором. Да и внешность была далека от идеала, который девушка иногда представляла в своей голове и который иногда посещал её во сне.

М-да, неприятно! Тем более что виновницу обсуждения не пригласили и даже не поставили в известность о наиважнейшим решении! Конечно, отец скорее всего считал, что дочери вообще не было в доме, так как она здесь практически не жила. В свои двадцать три у неё имелась своя уютная, хоть и небольшая, квартирка, а в родительском особняке за ней сохранялась её детская комната, которой она изредка пользовалась, когда оставалась ночевать здесь.

Ну что за навязчивая идея выдать своих дочерей за богатых и властных? И ладно бы денег в семье было мало или проблемы с семейным бизнесом. Так нет же! После развода старшей дочери и неприятностей с бароном Вальдштейном, её бывшем мужем, Джонас Хоффман смог удержать свой бизнес на плаву благодаря своему влиянию и смекалке. Казалось бы, живи и радуйся, вот только, похоже её отцу хотелось снова вмешаться в личную жизнь на этот раз младшей дочери.

Катарина вздохнула. Ну кто мог знать, что на последнем совместном званом вечере хороший друг, которого она пригласила сопровождать её, отщебучит такое?… Честно говоря, девушка уже привыкла к эксцентричности своего друга-художника, но он превзошёл самого себя: пара лишних бокалов виски и весь скопившийся в творческом уме дух справедливости и борьбы с аристократическими пережитками вылился одой со сцены прямо на сильных мира сего.

Какие это были рифмы!

Это было зрелищно!

Это было незабываемо!

Катарина сей выпад оценила и даже хотела посмеяться, глядя на вытянувшиеся лица собравшихся богатеев и аристократов, если бы не поймала разгневанный взгляд отца, обещавший ей казнь египетскую, за то что она притащила сюда этого… творца…

Девушка уже было решила, что гнев миновал. Но вот, спустя две недели после того случая, расплата настала.

Задумавшись Катарина не рассчитала силы и навалилась на дверь, которая распахнулась и несостоявшаяся шпионка оказалась на виду у своих родителей. Джонас Хоффман стоял у камина, заложив руки за спину. Алисия Хоффман сидела на диване и попивала чай из позолоченного сервиза.

— Что ты здесь делаешь, Катарина? — сказал раздражённо отец вместо приветствия, обернувшись на шум.

— И тебе здравствуй, папа. Мама.

Катарине ничего не оставалось как принять независимый вид и с чувством оскорблённого достоинства произнести:

— Я всё слышала и я не согласна!

Герр Хофманн смотрел на свою младшую дочь и с огорчением сожалел (в который раз!), что судьба не послала ему хотя бы одного сына. Как было бы проще! Нет, он любил своих дочерей, по-своему… Но, после того, как его всегда послушная и примерная девочка Амелия променяла выгодный брак на жизнь в чужой стране с безродным архитектором, он уже не знал, чего ожидать от взбалмошной и своевольной Катарины. Вот, пожалуйста — она не согласна!

Да, он был консерватором и не скрывал этого, иногда сожалея, что не родился хотя бы на столетие пораньше, когда женщины знали своё место и не стремились променять семейные ценности и обязанности на феминистические выпадки. Сейчас же он был вынужден уговаривать свою дочь прислушаться к нему, ведь она была так молода и не понимала обязанностей, которые накладывало их положение в обществе.

— Катарина, ты знаешь, что я не молодею, — начал мужчина свою речь, — как ни прискорбно это говорить, но мне не кому передать свои дела! Всю жизнь я строил семейную империю, налаживал связи, и что в итоге? Амелия уехала в другую страну, разведясь с бароном Вальдштейном, которого я прочил в свои приемники…