Украденное дитя (СИ) - Сакрытина Мария - Страница 75

Внизу открылась и закрылась входная дверь. Фриде послышалось цоканье копыт по крыльцу. Но нет, это просто кто-то верхом мимо дома проехал…

«Он всего лишь похож на Эша, — напомнила себе герцогиня. — Я не могу…»

Она прижала руки к груди и до боли стиснула зубы. Нельзя, нельзя, нельзя…

Но даже в жизни очень разумного и расчётливого человека случаются моменты, когда он действует по воле чувств. Фрида застонала, повернулась к кровати, встретилась взглядом с нарисованным Эшем… И бросилась вон из комнаты.

Лакеи и горничные отшатывались в сторону, когда Фрида, забыв про предписания врача (нужно быть аккуратной на лестницах!) сбежала на первый этаж, в холл. Дворецкий еле успел распахнуть ей входную дверь и крикнуть:

— Миледи, зонтик! Дождь ведь!

Дождь действительно лил как из ведра, и Фрида мгновенно промокла до нитки, но это было ничего — в сером тумане среди прохожих она увидела уходящего полукровку.

— Мистер Филч! Тобайес, постойте!

Он, не оборачивался, а Фрида бежала за ним по лужам, полуголая, в одном только халате, наброшенном на ночную сорочку, и в мягких домашних туфлях, сейчас совершенно мокрых.

- Мистер Филч!

Он так и не обернулся. Фрида быстро поняла, что ей ни за что его не догнать: грудь уже болела, а солнце в животе протестующе засверкало. Герцогиня замерла посреди улицы и что есть мочи крикнула на фейрийском:

— Ашлинг! Стой!

Он в тот же миг остановился. Путаясь в облепившем ноги подоле, Фрида как могла быстро пошла к нему, не зная, что будет говорить.

Потом мистер Филч обернулся, и Фрида замерла, не дойдя десятка шагов. Дождь смывал образ полукровки, открывая лесного фейри в мятом человеческом костюме и с дымчатой короной на рогах.

— Эш, — выдохнула Фрида.

На них смотрели — вокруг собралась изрядная толпа испуганных, удивлённых, перешёптывающихся людей. Ещё бы, не каждый день увидишь мокрую леди в исподнем и настоящего фейри.

— Ты же умер, — прошептала Фрида, делая шаг за шагом к нему. — Я же видела, как ты умер. Боги, Эш!..

Фейри одарил её презрительным взглядом.

— А ты и рада была. Долго думала, прежде чем скакнуть к другому мужчине? Он влиятельнее меня, могущественнее и богаче…

Фрида, хорошенько размахнувшись, влепила ему пощёчину.

Толпа зрителей дружно вздохнула. Ни фейри, ни леди не обратили на них внимания.

— Ты меня бросил! — зашипела Фрида. — Ты был так нужен мне всё это время — а ты не появлялся! Вчера меня спас Ричард, но не ты. Долго думал прежде чем выбрать себе другую полукровку, посговорчивей меня?

На лице Эша появилось непередаваемое выражение брезгливости и удивления.

— Да что ты несёшь, женщина?!

Фрида снова его ударила — по другой щеке, для симметрии. Потом опять размахнулась, но фейри поймал её за руку. Он был горячий, очень — как от него ещё дождь не испарялся?

А потом спокойно спросил:

— Так я пойду?

И стал медленно отступать. Фрида, опешив, сначала просто смотрела на него, потом приказал на ферийском:

— Стоять!

Фейри вздохнул.

— Послушай, человек, определись: я тебе нужен или не…

На этот раз Фрида его поцеловала. Бросилась на шею и поцеловала, а фейри, не долго думая, обнял её в ответ и прижал к себе.

— Я люблю тебя, — прошептала потом Фрида, скрывая слёзы за дождём. — Я тебя ненавижу и люблю.

— Люди! — презрительно хмыкнул фейри.

Фрида всхлипнула. И с замиранием сердца спросила:

— Ты же останешься?

Эш улыбнулся ей и на этот раз нежно поцеловал снова.

— Да, моя королева.

Фрида прижалась к его плечу и, не выдержав, разрыдалась.

В шёпоте дождя и цокоте копыт, а также тихих разговорах зевак кто-то из зрителей начал аплодировать. Его поддержали — и Эш с Фридой одинаково вздрогнули от неожиданности.

— Боги, — прошептала Фрида, запахиваясь в халат. — Как стыдно…

— К демонам стыд, но ты простудишься, — отозвался Эш, подхватывая жену на руки. — Прижмись ко мне и грейся.

Фрида так и сделала. Впервые за долгое-долгое время ей было хорошо и спокойно.

У крыльца особняка их поджидал кортеж императора, и сам Его Величество стоял под дождём, глядя на чету Виндзоров. Эш, к тому времени вернувший себе привычное человеческое обличье, бросил ему:

— Я передумал. Я остаюсь.

— А ты не можешь обратно передумать? — серьёзно спросил император. — Мы без тебя уже как-то привыкли.

Эш осклабился и прижал Фриду к себе крепче.

— Моё.

Фрида закрыла глаза. Сами разберутся…

Слуги, в целом, сдержанно отнеслись к возвращению господина из мёртвых — пара горничных упала в обморок, дворецкий в ступоре замер у входной двери, экономка заголосила: «Слава бога-а-ам, вернулся-а-а-а!» Ни Эш, ни Фрида не обращали на них внимания. Только у лестницы герцогиня заметила Ричарда: привалившись к стене, словно ноги его не держали, он улыбался так солнечно, как мог только при виде хозяина. «Как же я раньше не догадалась!» — подумала Фрида, вспомнив, что такой же улыбкой камердинер одаривал мистера Филча.

— Ты точно не исчезнешь? — спросила Фрида, когда Эш аккуратно опустил её на кровать в спальне.

— Точно, — тихо ответил Эш.

Фрида закрыла глаза.

— И ты расскажешь мне, что произошло? Откуда у тебя на голове корона? Где ты был вчера?

Эш улыбнулся.

— Обязательно.

И осторожно поцеловал её, а потом шепнул:

— Но ты не сразу меня узнала. И мне ещё с твоим новым женихом разбираться.

Фрида выдохнула:

— Дурак.

Всё наконец-то стало хорошо… Пока этот «олень» со словами: «Я сейчас», — не процокал за дверь и не заявил там императору:

— Ну что, мерзавец ты коронованный, хотел украсть мою жену? Бьёмся на кулаках!

Фрида закатила глаза и зарылась под одеяло. К демонам всё, её тут нет. Пусть хоть весь дом спалит, её тут нет. Как-нибудь само утрясётся.

— Великолепно, — откликнулся император. — Здесь? Дай угадаю: женщина достаётся победителю?

Фрида застонала.

Всё возвращалось на круги своя.

(приблизительно пять лет спустя)

— Я не понимаю, почему мой сын должен учиться со всяким сбродом, — высказался граф Лесли и гневно воззрился на Фриду.

Себя сбродом граф, очевидно, не считал — родословная, уходящая корнями ещё во времена Завоевания, позволяла ему так думать. А начиная с десятого поколения, если верить истории, граф ещё и был снобом: его семья очень тщательно оберегала чистоту крови. Никаких сношений с чернью, даже ради удовольствия — Лесли серьёзно верили, что могут чем-нибудь заразиться. Венерической болезнью, например, или бедностью. Или глупостью. Глядя на графа, Фрида думала, что кто-то в его роду всё-таки согрешил, ибо Лесли, по её убеждению, был глуп, твердолоб и напоминал быка с юга Конфедерации, вышедшего на корриду. Фрида, вероятно, выступала в должности тореадора.

— Милорд, — устало вздохнула герцогиня. — Вы лучше меня знаете приказ императора. Вы можете отправить сына учиться за границу…

Лесли уставился на Фриду, как на дуру: он — за границу? Куда же? В Конфедерацию? Где царят ещё более вольные нравы? Да там мальчики учатся вместе с девочками! Отправить юного Брайта в это гнездо разврата?! За кого Фрида его принимает?

— Уйти должен не мой сын, миледи, а этот малолетний преступник. Я требую, чтобы на него надели сдерживающий браслет!

— А на вашего сына — намордник? — не выдержала Фрида.

Три года назад император подписал указ, по которому все дети-полукровки должны были, во-первых, быть зарегистрированы, во-вторых, учиться за счёт империи — то есть, на стипендию Его Величества. В программе участвовали все школы, даже такие элитные, как Дэримор. Конечно, чтобы попасть туда, полукровке нужно было иметь семь пядей во лбу, но и такие находились.

Чернь сыновья аристократов принимали по-разному. За эти годы Фрида на многое насмотрелась, и стычка Майкла Грея и Брайта Лесли была далеко не первой и, уж конечно, не последней. Брайт с его компанией друзей знатно побили Майкла, а тот, слабенький одиночка, отомстил потом как мог: наслал на Брайта порчу. Фриде пришлось постараться, чтобы стараниями лорда Лесли об инциденте не узнали газетчики.