Ты постучишься в дверь мою (СИ) - Акулова Мария - Страница 7

Ксюша зашла в кабинет, услышала, как за спиной дверь закрывается, сделала несколько шагов к отцовскому книжному шкафу, не сдержалась, провела кончиками пальцев по корешкам его любимых умных книг…

Она вообще всю жизнь восторгалась отцом, гордилась им, любила искренне… Вероятно, они были даже ближе по духу, чем с матерью. Нина в семье была нежным цветком, а вот Игорь и Ксюша — бойцами. Он о сыне мечтал, но судьба дала жене единственный шанс родить. Так на свет появилась Ксения.

С детства сильная и смелая, бесстрашная и отчаянная, хладнокровная и дальновидная… Вся в отца. Вот только… Эта схожесть сыграла с ними злую шутку. Ни он, ни она не готовы были отступаться, сдаваться, склонять голову перед решением другого…

И мужа себе Ксюша тоже выбрала по образу отца. Иван Тихомиров был еще более упрям, непреклонен и самоуверен. Только почему-то необходимость подчиняться его воле, подстраиваться под его характер, исполнять его указания не вызывали в Ксюше тот внутренний бунт, который возникал в общении с отцом.

— Может тебе поехать куда-то на учебу, дочь? — Ксюша углубилась в размышления, не заметив, что Игорь тоже к полке подошел, стал с интересом наблюдать за тем, как она нежно гладит книги. — Ты ведь всегда любила это дело… Отвлечешься…

Он ласково говорил, без напора, понятно, что добра желая, но… В Тихомировой снова отрицание волной… Благо, научилась с ним справляться… Улыбнулась, руку одернула, прошла к креслу «посетителя», села.

— Не хочу никуда ехать. Дел по горло. Нас рвать на куски собираются, раньше иски струйкой текли, теперь — единым потоком. Корабль не выдержит без капитана…

Ксюша взывала к тому, что отец должен был понять лучше других. Он всю свою жизнь делу посвятил. Построил целую империю. Декларировал, что делал это все сначала для своих родителей… Потом для Нины с Ксюшей… Но каждый знал — в первую очередь Игорь делал это для себя. Он источал энергию, он жаждал действий. Он мечтал о величии и власти. О несметных богатствах и порабощении мира. Сейчас у него было почти все. Равных ему не нашлось. Кому-то опыта не хватало, кому-то знаний, кому-то чуйки. Для кого-то провал воспринимался Веремеевым как вызов. И он всегда их принимал. Вызовы. И дочь тому же учил.

Только… Надеялся, она будет его дело продолжать, а получилось…

— А Кир? — Игорь сел на свое кресло, руки на столе сложил, внимательно на дочь глядя… Как бы ни хорохорилась и храбрилась — сдала. С тех пор, как мужа не стало, изменилась. Потемнела, посерела, устала…

— Он не хочет… То есть, вероятно, хочет, но… В сложные времена Ваня на себя все брал. Кирилл — хороший менеджер для периодов стабильности. Мне иногда кажется, ему легче зайти в банкротство, потихоньку поделить, что останется… И разбежаться.

— Ну так может…

— Па… — Ксюша не дала договорить. Опять то же самое. Снова по кругу… «Ну может пусть так и будет? Зачем тебе пробоины в корабле тряпками затыкать? Тебя другой корабль ждет… Если хочешь — можешь там с пробоинами бороться. Под крылом. В тепле. Отцу на радость…Когда есть, кому доски подать, а еще молоток и гвозди…». — Я не брошу дело Вани. Не начинай, пожалуйста…

Игорь долго на дочь смотрел молча… Думал… Тоже злился… Они умели делать это так, чтобы никто не сомневался — они само спокойствие.

— Я услышал тебя… — «подожду, пока наиграешься, не спешу»…

Ксюша усмехнулась, потянулась к фотографии, которая на его столе стояла, в руки взяла…

Мама в молодости. Очень на Ксюшу похожая сейчас… Только без вдовьего взгляда и с румянцем на щеках. Пусть фото черно-белое, румянец все равно виден…

— Я поговорил с Ниной, дочь. Она не будет больше донимать тебя изменами Ивана…

Ксюша кивнула, благодаря… Все же ближе мамы. Так и есть. Знает, что болит немыслимо…

— Я действительно не верю в это, пап, ты не думай, что я… — при матери не расплакалась бы, при отце тоже, если речь об оценках шла, коленках разбитых, рабочей усталости, а по этому поводу…

Глаза моментально мокрыми стали, губы задрожали, она слезу смахнула, портрет матери на место поставила, взгляд отца поймала… Сочувственный такой…

— Не думай, что я с катушек слетела и удовольствие получаю из-за того, что себя же мучаю, просто… Он не мог. Просто не мог. Поэтому и в несчастный случай не верю. Его убили. И когда я узнаю, кто…

— Я дам тебе пистолет и посмотрю, как ты пристрелишь эту гниду. Или сам пристрелю.

Это жутко звучало. У кого-то волосы дыбом встали бы, но… Игорь и Ксения Веремеевы друг друга поняли. Ксюша кивнула, встала…

– Я была сегодня в центре… репродуктивном… Том, в который мы с Ваней ездили когда-то…

Ксюша не собиралась родителям о своем решении говорить. Думала, пусть сначала получится все, а потом она просто перед фактом поставит, но… Захотелось. Именно сейчас, именно отцу…

– Ваня подписал согласие на использование генетического материала в случае кончины. Я хочу родить…

Игорь взгляд опустил… Это значило… Это значило, что его только что долбанули. Неожиданно и сильно. Только дочь так била.

Каждый раз. Каждый раз из-за этого придурка без тормозов… Сначала так же сообщила, что любит его и хочет жизнь с ним прожить… С детдомовским, дурным, дерзким, без гроша за душой… Потом, что если они с матерью его не принимают — она уходит к Бродяге в шалаш (или где они там жили первое время), потом свадьбой огорошила… Игорь-то надеялся, что она бросит сумасшедшего Тихомирова… Ну или он ее, на худой конец… Но нет… Все вопреки делали. Теперь вдвоем уже. Не бросили друг друга, поднялись сами, ни разу его о помощи не попросив… Фамилию мужа взяла… Это был чуть ли не самый сильный удар. Игорь каждый раз, как Ивана видел, должен был заставлять себя спокойным оставаться. Ненавидел его. И принять не мог.

Когда же Игорь узнал о том, что зять погиб… И облегчение испытал, и страх, и сожаление… Он все эти годы ненавидел его за то, что дочь так сильно любила, что посмел своими грязными ногами порог его дома переступить, украсть самое дорогое, что всегда был упрямым, гордым, снисходительным… Надеялся в глубине души, что он пропадет из их жизни, а вместе с ним проблемы. Ксюша вернется, одумается, опомнится…

И она вернулась. Только на том все. Когда отец ее впервые увидел после короткого разговора с Кириллом, который и сообщил… Он больше не сомневался, что «даст пистолет». Он мог неистово ненавидеть Бродягу, но ее-то любил. Поэтому был готов обеспечить ей право отомстить и успокоиться. Да только…

Он и свои каналы подключал, и со следственной группой был всегда на контакте, но дело стояло. Стояло глухо. Настолько, что Игорь подозревал неладное, но пока что выяснить, в чем проблема, не смог.

– Зачем тебе это, Ксюш? Ты же молодая еще… Ты переживешь это, а потом встретишь…

Игорь и сам понимал, что его речь больше напоминает то, что Нина сказала бы, но… Ему каждый раз больно становилось, когда дочь раз за разом доказывала — она не забыла своего Бродягу и забывать не собирается…

– Не хочу никого встречать, па. Хочу ребенка. Чтоб на Ваню похож был. Чтобы чуть легче было…

Не ждала ответа, вышла, молча до комнаты своей дошла, там на кровать, раскинув руки-ноги, глядя в потолок…

Надо было собраться, в душ сходить, потом поесть чего-то… Врач сказал, что без этого никак… Ну и черт с ним. Надо, значит надо…

Игорь же… Шибанул рукой по столу, выдохнул шумно, стал комнату шагами мерить… Как лучше ведь хотел… Просто очередная попытка склонить к тому развитию событий, которое он сам правильным считал, а теперь…

Хотелось оживить Бродягу и своими руками грохнуть. Испортил жизнь дочери. Бесповоротно… А еще… Игорь впервые был готов признать… Пусть бы продолжал портить… Живым. Потому что сейчас… Совсем плохо.

Прошлое…

— Не смей, Ксения, — Бродяга обращался к ней так, когда злился до одури. Когда они находились за шаг до очередной ссоры. Когда понимал — Ксюша уже не остановится.