Мой выбор (СИ) - "raksha_satana" - Страница 39

Наконец, обнаружив машину, Макс сел за руль и потянулся ключом к замку зажигания. В этот момент в куртке, которую он бросил рядом, задребезжал телефон. Макс вздрогнул от первых же аккордов Black Sabbath: слишком долгое время телефон просуществовал в беззвучном режиме. Экран смартфона сообщал, что звонил Эрик Шнайдер. А вот нервничать от его звонков Макс уже перестал. Ну почти.

— Слушаю.

— Привет, Макс, это Эрик, – Шнайдер неизменно представлялся, хотя это давно уже было ненужно. – Ты сейчас занят?

— Ээээ..., – внезапно, ничего не скажешь. – Вообще я в бар еду к Самсону, Женя сегодня играет там. А что?

— Можем сейчас увидеться? Я не займу много времени, десять минут удели мне. Пожалуйста.

Когда Шнайдер выписался из больницы и вернулся на службу, все их общение свелось к разговорам по делу Лаундмана. Хотя Эрик и прежде звонил только по делу, но все же это были довольно личные, эмоциональные звонки. Казалось, что теперь с этим покончено, от чего ситуация становилась и проще, и сложнее. Непонятная ситуация.

Макс недолго думал над ответом.

— Где?

— Давай у больницы на парковке. Где обычно. Я уже здесь, жду. Приедешь?

Уже ждёт, не зная, согласится ли Макс. А, может, наоборот, отлично знает.

Макс вздохнул. Жаль, нельзя заранее спланировать, как и когда поставить точку. Значит, сейчас.

— Хорошо, еду.

По этой дороге вполне можно было с закрытыми глазами ехать, столько раз за последнее время пришлось проделать маршрут до больницы. И всякий раз в голове вертелась надежда, что скоро этот путь можно будет удалить из навигатора. И вот опять. Макс поскреб пальцами свою однодневную щетину на подбородке и зачем-то посмотрел на свое отражение в зеркале заднего вида. Почему вид такой испуганный, ну чисто заяц, почуявший лису. Макс гнал от себя эту мысль, но она всплывала вновь: очень не хотелось ему услышать то, чего, как он опасался, все равно не избежать. Не закончен оказался прошлый разговор, совсем не закончен. А ради другой темы Эрик звать не стал бы, ограничился бы телефоном.

Машина Шнайдера стояла на парковке на своём привычном месте, там, где не так давно они встречались и обсуждали запутанный узел дела Бахофнера. Несмотря на прохладный декабрьский вечер Эрик стоял у машины в одном свитере, без куртки, и курил в долгую затяжку. Увидев Тойоту Макса, он выбросил сигарету и достал с пассажирского сидения чёрную папку.

— Спасибо, что приехал, – они обменялись быстрым рукопожатие, абсолютно безликим и проходным.

Эрик протянул папку Максу.

– Это твоё дело.

– В смысле “мое”? – Макс в недоумении открыл папку.

— Я был неправ, Лаундман все же написал на тебя заявление, когда ты избил его. Но ему не дали ход, так и пролежала эта папка без дела. Я сегодня её нашёл, когда... В общем, попалась она мне. Заявитель мёртв, вряд ли кто-то заинтересуется, но все же пусть лучше у тебя будет. Спокойнее в наше время быть для полиции чистым, мало ли...

Макс просмотрел листки из папки и присвистнул.

— Ай да стервец, не к ночи будь помянут. С его слов, я просто какой-то фашист-коммунист. Блин, Эрик, спасибо. И правда спокойнее такое при себе иметь. Тебе точно не прилетит за пропажу?

Губы Шнайдера тронула невеселая улыбка.

— Даже если хватятся, меня уже здесь не будет. Я уезжаю.

Макс вытаращил на Эрика глаза. Дебил, радуйся, уезжает неудобная проблема. Кретин ты, Савельев. Мечтал же разойтись по-хорошему, вот оно. Но как-то это малодушно...

— Куда уезжаешь?

— В Дрезден. Перевожусь, – Эрик сплюнул на землю и посмотрел Максу прямо в глаза. – Мог бы сказать, что меня туда насильно отправляют за самоуправство, но это не так. Я сам захотел.

Макс стоял, не двигаясь и сосредоточив взгляд на правом ухе Шнайдера. В глаза посмотреть духа не хватало.

— Я сказал, то, что между нами произошло, это мои проблемы, не твои. Так и есть. Но я просчитался. Не могу я жить рядом с тобой, в одном городе, и делать вид, что ничего не было. Не могу.

Макс моргнул и все же решился, от сурового взгляда синих глаз по спине пробежали мурашки. Эрик, секунду поколебавшись, шагнул вперед и потянул Макса к себе за шею, но в последний момент его губы изменили направление, и он осторожно поцеловал Макса в лоб. Мазнул губами и тут же отступил назад.

— Обещай, что у тебя все будет хорошо.

Ох, а вот это совсем паршиво. Чертовски тошно от этого благородства, на которое просто нечем ответить. Жалостью? Ложной надеждой? Да сейчас, ага. Чтобы совсем козлом себя почувствовать. Макс в ответ только кивнул, ковыряясь в кривых, растерявшихся словах, но и этого Эрику было довольно. Он просто открыл дверь и сел в машину. Лаконично и быстро. Макс все же дернулся вперед.

— Ты дашь о себе знать?

И тут Эрик улыбнулся, широко, открыто, будто был счастлив, как никогда. И сказал прежде, чем закрыть за собой дверь:

— Нет, Макс. Что было в Берлине, остаётся в Берлине. И хаос, и порядок.

Машина Шнайдера уже выехала со стоянки и скрылась, а Макс все еще стоял на том же месте. Снова его жизнь подводится под две крайности хаоса и порядка. Даже Эрик это понял. И как тут планировать следующий день, если существование и есть ни что иное, как их перемена. Мда, какие уж тут дети...

Смеркалось, водители начали включать фары, по бокам от дороги выстроились вывески магазинов и ресторанов. “Стаут и Ко” зазывал к себе посетителей светящимся баннером на гэльском и ирландской, не в пример местным немецким пабам. Посетители толпились перед входом, сновали туда-сюда, хотя времени было не больше семи вечера. Что ни говори, а немцы умеют отдыхать, как бы их ни обвиняли в обратном. Макс бросил машину на пустыре за баром и уже готов был толкнуть дверь служебного входа, но передумал. В памяти всплыл его первый поход в московский бар Самсона, как тогда было все легко и просто, главной проблемой дня был дурацкий зачёт по немецкому. И как кайфово было тогда зависнуть у барной стойки, слушать демагогию Плетнева и просто ловить момент. Макс решительно направился вдоль здания, к основному входу.

Внутри его сразу накрыл кумар, глубокие басы и девчачий визг. Народу в зале была тьма, после морозного воздуха тепло дыхания и испарения эля и стаута просачивались в тело прямо через кожу. Макс, быстро привыкнув к потемкам, обошёл барную стойку и встал к ней спиной, так что весь зал и сцена оказались прямо перед ним. Визг подняли девчонки, прыгающие прямо перед сценой, и понятно, от чего.

Женя в чёрной футболке с принтом Deep Purple, вспотевший и фантастически красивый, солировал в песне-молитве для фанатов сериала “Сверхъестественное”. А девчонки перед сценой, видимо, были особыми ценительницами, так душевно они подвывали “Carry on wayward son”. Жене из репертуара Kansas больше нравились баллады, но, черт возьми, как же охренительно он пел. Макс взял у бармена Тича стакан с пивом и прислонился плечом к стене, наблюдая за пальцами мужа, пархающими по струнам. Снова дежавю, как и не было ничего. Вот сейчас этот красавчик допоет, спрыгнет со сцены, тряхнет копной волос и устроит выговор студенту Савельеву за... За что-нибудь.

Carry on my wayward son

For there’ll be peace when you are done

Lay your weary head to rest

Don’t you cry no more.

Да куда там, все было, еще как. Вон, возле барабанной установке трость притаилась. А вот на этом аккорде Женя обычно подпрыгивает. Не в этот раз, еще тяжко. А вот он улыбается. И здесь ничего не изменилось.

— Смотри, малолетки щас из трусов повыпрыгивают. У тебя конкуренция, – Самсон неизменно появлялся из ниоткуда, как граф Дракула в своём замке. Макс усмехнулся и салютовал Мештеру своим стаканам. Тот ответил бутылкой с водой.

— А с каких пор Kansas популярен у молодёжи? Даже я у них только “Dust in the wind” наизусть знаю.

Макс поперхнулся пивом.

— Да ты что, чувак, это ж топ популярных мелодий сейчас. Саундтрек “Сверхъестественного”.

— Ааа, про этих, как их... Винчестеров, – Самсон махнул рукой. – Не в моем вкусе ребята.