Сумеречные миры - Добряков Владимир Александрович - Страница 75

• Предыдущая
• 75/104
• Следующая

Лена подгоняет меня шпагой, как бычка хворостиной. Вдруг она останавливается и начинает хохотать.

Хохочет до изнеможения. Она садится на пол рядом с Лючией и вытирает слезы. Мы смотрим с недоумением, а она говорит Лючии:

— Нет, Лючи, я не могу, сознаюсь, а то они покончат с собой от огорчения. Посмотри на их лица! Поверь, им действительно нет равных. Это бойцы экстра! Я, конечно, тоже не подарок, но куда мне до них! Им пришлось бы со мной повозиться, но…

Смех душит ее и не дает говорить. Отсмеявшись вволю, Лена встает и шпагой указывает на меня:

— Тебя, дорогой, я дважды, а тебя, — она указывает на Андрея, — я трижды поразила, прибегнув к телекинезу!

— К чему, к чему? — не понимает Андрей.

— К телекинезу.

Лена рассказывает, как за обедом я неожиданно обнаружил у нее этот «дар святого Мога», как она пыталась разобраться в этом, как безуспешно пыталась двигать предметы…

— Потом я вдруг поняла, что могу воздействовать только на предметы, которые уже движутся, то есть изменять их траекторию. Ну, как стакан, который падал на пол. Не верите? Ну-ка, вставайте в позицию и атакуйте друг друга!

Мы послушно делаем несколько выпадов, Лена кричит:

— Раз! Два! Три!

Шпага Андрея упирается в мою маску, а моя буквально согнулась, вонзившись в пол. И все это против нашей воли.

— Убедились?

Лючия не верит ни глазам своим, ни ушам:

— Еще! Лена, еще!

Лена отбрасывает свою шпагу в сторону, но та тут же оказывается снова в ее руке и направлена опять-таки в мою маску.

— Ну, хватит. Нам пора, извини, Лючи.

Мы покидаем спортзал. Я иду в душ. Когда выхожу оттуда, никого уже нет. Лены — тоже.

Направляюсь к Лене. Она вовсю хлопочет. Дверь в соседнюю комнату открыта настежь. Оттуда пахнет весьма аппетитно. Лена снует между плитой, стоящей в этой комнате, двумя столами, линией доставки и синтезатором. При моем появлении она скороговоркой выдает:

— Грибы я потушила в сметане чуешь как пахнут твоя задача пельмени по-моему я не добавила в них чеснок кофе твой фирменный и опять не хватило майонеза непременно сделаешь запеченных щук дрова принесешь от себя перец и специи на кухне растопку тоже не забудь совершенно не помню какие пирожные любит Кристина ты не в курсе? Ну что ты стоишь и рот разинул все-таки наверное шоколадные приступай чуть укроп не забыла обе щуки в тазу на кухне…

Осмысливая, что в этой тираде относится ко мне, а что является ее размышлениями вслух, я иду за дровами с растопкой и развожу огонь в очаге. Дожидаясь, покуда прогорят дрова, присаживаюсь к синтезатору. Представляю себе мои любимые уральские пельмени и творю на пробу четыре штуки. Пробую и выкидываю, отдают рыбой. Нет, так не пойдет. Постараюсь не думать о том, получатся ли у меня сегодня щуки. Сосредоточившись, творю еще раз. Уже лучше, но все равно чего-то не хватает. Еще раз. Почти то же самое.

Задумавшись, держу руку на датчике, а сам вспоминаю. Вспоминаю, как на родине мама вместе с соседями «творила» пельмени. Как тщательно подбиралось мясо для фарша, чтобы свинины было не больше, чем говядины. Чтобы сала было не много, а в самый раз. Как прокручивалось мясо, как добавляли рубленый лук и чеснок. Как рубили фарш сечкой. Как еще раз фарш пропускали через мясорубку и на этот раз добавляли белые сухари, вымоченные в молоке. И так далее, и тому подобное: всю сложную технологию приготовления основы хороших пельменей — фарша.

Лена останавливается возле меня и смотрит с подозрением: не заснул ли я за пультом синтезатора? Хорошо, что она молчит, не отвлекает меня. Даю команду на исполнение и вынимаю из камеры четыре горячих пельменя. Осторожно пробую… Получилось! Накалываю один пельмень на вилку и протягиваю его Лене. Она пробует, обжигаясь. Задумывается, потом внезапно быстрым движением забирает тарелочку и так же быстро съедает оставшиеся два пельменя.

— Сколько будет гостей? — спрашиваю я.

— Кэт, Андрей, Кристина, Нэнси, Магистр, Стрем-берг с женой. Жиль с дочкой, Ричард, Краузе, Олег, — скороговоркой выдает Лена. — А что?

— Значит, нас будет четырнадцать человек, — констатирую я.

Даю команду «запомнить», затем набираю количество.

— Ты с ума сошел! — удивляется Лена.

— Еще мало будет, — успокаиваю я ее, — позаботься о майонезе, перце и уксусе.

— Ладно, ладно. Смотри, дрова уже прогорели.

Я занимаюсь щуками. Когда закапываю в угли вторую, меня вновь окликает Лена:

— Ты собираешься праздновать мой день рождения в спортивном костюме или как? Марш к себе, переодевайся!

Стол уже накрыт, но, на мой взгляд, на нем чего-то не хватает.

— Лен, ты собираешься отмечать свой день рождения насухую?

— Не твоя печаль! Переодевайся, тебе говорю!

Одеваюсь в «парадный» костюм и возвращаюсь к Лене. Там уже сидит часть гостей: Нэнси, Кристина, Ричард и Жиль с дочерью — молодой жгучей брюнеткой в алом платье.

— Андрей! Слава Времени, хоть ты пришел! Где же хозяйка?

Лены нигде нет. Надо исполнять роль хозяина. Неизвестно, что моя подруга еще такое затеяла и когда она появится. Будем скрывать собственную неосведомленность и делать хорошую мину при плохой игре.

Подхожу к бару, достаю кувшины с соком, бутылки с пивом, кофейные чашки. Затем направляюсь к синтезатору и творю кофейник кофе. Первой предлагаю чашку дочке Жиля:

— Пожалуйста, Жанна.

— Вероника, — смущенно улыбнувшись, поправляет меня девушка.

— ?

— Они у меня — близнецы, — смеется Жиль. — На новогоднем балу была Жанна, Вероника дежурила на работе, а сегодня — наоборот.

— Понятно, — бормочу я, — постараюсь не путать.

— Бесполезно! Они специально одеваются всегда одинаково. Даже мы с матерью не всегда можем сразу сказать, с кем мы разговариваем. Не присаживайся, не присаживайся, Андрей, я тоже хочу кофе. И готовься. Вероника, наслушавшись восторгов Жанны после новогоднего бала, настроилась выжать из тебя весь песенный запас. Учти, я держал пари, что она раньше устанет слушать, нежели ты иссякнешь.

— У меня к тому же будет поддержка.

— Кто?

— Да вот он, — киваю я в сторону Олега, который в этот момент выходит из Нуль-Т.

Сразу вслед за Олегом прибывает Стремберг с Анной, работающей в Секторе Наблюдения. И почти одновременно приходят Ричард с Краузе. А Лены все нет. Рассаживаю гостей, угощаю их кофе, пивом, соками, отвечаю, точнее, отшучиваюсь на вопросы по поводу отсутствия виновницы торжества.

Вот и Катрин, как всегда в таких случаях, великолепная. А Лена все не появляется. Нет и Магистра. Таймер показывает девятнадцать ноль-ноль. Открывается дверца Нуль-Т, и появляется Магистр. Он тащит тяжелую корзину.

Из всех собравшихся он один не высказывает никакого удивления по поводу отсутствия Лены. Только принюхивается к аромату кофе, бормочет: «Ого!» и выставляет на стол бутылки шампанского. Едва он заканчивает эту процедуру, как открывается дверь соседнего помещения, и к нам вплывает, именно вплывает, Лена. Время мое! Такой я ее еще не видел!

Волосы распущены по плечам от шеи, где они перехвачены ниткой голубоватого жемчуга. Обнажены плечи и верхняя часть груди. Корсаж из белого, расшитого серебром атласа и длинная пышная юбка из голубой полупрозрачной ткани также с серебряным шитьем. Юбка немного не доходит до пола. Видны серебряные открытые туфельки на высокой шпильке и широкий серебряный браслет на правой ножке. Такой же браслет на левой руке, обтянутой белой шелковой перчаткой до локтя.

Все молча смотрят на нее. А Лена, сделав несколько шагов, останавливается и, улыбнувшись, делает реверанс. Не сговариваясь, мы с Магистром подходим к ней, целуем руки: я правую, Магистр левую, и ведем к столу. Усаживаем ее во главе стола. Я сажусь справа, Магистр — слева. А Андрей и Генрих раскупоривают бутылки. Слово как старший берет Жиль:

— Друзья, у нас, в Монастыре, не принято считать годы. Но есть у каждого из нас день, когда мы вспоминаем, что именно в этот день мы впервые огласили мир своим криком, заявили о своем существовании. Сегодня такой день у нашей прекрасной Елены. Выпьем за то, что счастливое стечение обстоятельств когда-то подарило нам и всему миру этого прекрасного во всех отношениях человека. Елена, я пью за тебя, за то, что ты есть!

• Предыдущая
• 75/104
• Следующая