Сумеречные миры - Добряков Владимир Александрович - Страница 59

• Предыдущая
• 59/104
• Следующая

— Вот как! И кто же перешел?

— Женщина. Как две капли воды похожая на Лину!

Так. ЧВП пошел ва-банк. Подмена произойдет скорее всего этой ночью. Упокой Время грешную душу красавицы Лины. Но все это резко меняет ситуацию и осложняет работу.

— Что ты молчишь? Ты понимаешь, что это значит?

— Прекрасно понимаю, Леночка. Даже более того, я представляю, что она может с собой принести.

— Ты думаешь…

— Уверен! Помнишь, в Лотарингии Маринелло снабдил своих агентов автоматическими пистолетами. Эта особа вполне может притащить с собой автомат.

— Может быть, мне тоже вооружиться?

— С ума сошла! Нагилы никогда не пользуются оружием!

— Что будем делать?

— Прежде всего надо предупредить Андрея. Пусть он завтра глаз не спускает с этой особы. И в случае чего не церемонится, а стреляет без предупреждения, сразу на поражение.

— Но в этом случае тебе придется завтра обязательно победить Дулона. Представляешь, что будет, если ночью мы пойдем на прорыв в Башню, и при этом будет убита законная избранница, будущая королева!

— Я сделаю его.

— Ох, Андрей! Не хвались на рать едучи! Я же видела, как этот Дулон разделывался со своими противниками.

Я кладу Лене руки на плечи. Она в облике Ялы едва достает мне до подбородка. Приходится целовать ее в лоб.

— Я сказал, что сделаю его, значит, сделаю. Не знаю еще, как это будет, но завтра ты увидишь его лежащим на ристалище. Знаешь, что сказал сейчас король Рене бухасу Ланкемскому?

— Что?

— Победитель Синего Флинна может победить и круна Дулона.

— Ох, Андрюша, — Лена прижимается ко мне, — боюсь я.

— Не бояться надо, Ленок, а действовать. Мы же — хроноагенты…

— А не саксофонисты, — подхватывает она улыбнувшись.

— Вот именно! Сейчас самое главное — предупредить Андрея. Займись этим немедленно. И уходи отсюда, пока тебя никто, кроме Симона, не увидел. Что скажут про нагилу, которая ночами шатается по шатрам рыцарей!

Лена снова улыбается и шепчет мне:

— Тем более что эта нагила еще к тому же и девственница. Ты прав, я ухожу. Но ради Времени, будь завтра предельно осторожен.

Лена встает на цыпочки, целует меня и выскальзывает из шатра. Оставшись один, я задумываюсь над тем оборотом, который приняли наши дела.

Что если Дулон победит меня? Это вполне возможно, учитывая его способности. Остаться безучастным? Нельзя! Это значит отдать эту фазу на растерзание ЧВП. Идти на прорыв в Красную Башню? Но король Рене не простит этого Хэнку и Яле никогда. Результат будет нулевым. Похитить Лину? Попробуйте похитить хроноагента! А что остается?

Достаю лист бумаги, перо и чернильницу. Вздыхаю и начинаю составлять темпоральные уравнения. Я никогда не был великим знатоком темпоральной алгебры, но то, что выходило из-под моего пера, не оставляло сомнений. Во всех случаях, вытекающих из победы Дулона на турнире, детерминант получался отрицательным и даже мнимым.

Я варьирую начальные условия, ввожу нелинейности вроде активации Золотого Меча в виде лазера, изменяю расстановку сил, но проклятый детерминант упорно не желает «плюситься». Плюю на все и начинаю исходить из того, что победа на турнире будет за мной. Здесь детерминант сразу становится положительным. Правда, беспокойство вызывают две неопределенности. Я ломаю над ними голову, когда слышу голос Стремберга:

— Андрей! Хватит упражняться в темпоральной алгебре. Катрин только что принесла мне все варианты. Сейчас она свяжется с Андреем и все с ним обговорит. Он все сделает, как надо. А от тебя завтра потребуется только одно: сделать Дулона. Так что ложись и отдохни как следует.

Я с облегчением вздыхаю, бросаю свои занятия и укладываюсь спать.

Утром Симон, когда приходит будить меня, с изумлением смотрит на листы, исписанные непонятными знаками и цифрами. «Уж не занялся ли сэр Хэнк каббалистикой?» — наверное, подумалось ему. На его вопрос я сдержанно смеюсь, сгребаю листы и подношу их к огню факела.

— Не бери в голову, Симон! У нас сегодня дела поважнее.

Симон согласно кивает, подает мне завтрак, помогает умыться и надеть доспехи. Он — простой малый и через полчаса вряд ли уже помнит о моем писании. К приезду короля трибуны заполняются до предела, а мы, четыре соискателя со своими оруженосцами, стоим на ристалище. Король Рене подъезжает к каждому из нас и отвечает на наши поклоны. Бухас Ланкемский останавливается возле меня, заговорщицки подмигивает и тихо говорит:

— Удачи тебе, сэр Хэнк!

Я киваю в ответ. В свите короля у меня появился доброжелатель. Это хорошо! Поют трубы. Мы проезжаем круг по ристалищу, затем герольды провозглашают:

— Сэр Хэнк из Гомптона и брат Куно — рыцарь Ордена святого Жиго!

Трибуны возбужденно галдят. Я надеваю шлем, принимаю от Симона щит и еду в свой конец ристалища. Брат Куно оказался крепким мужчиной. Он принимает мой удар в самый центр своего квадратного, белого с зеленым крестом щита и даже не качается в седле.

Я же, как и раньше, ослабил удар, отбив копье ударом щита влево.

Когда мы сближаемся во второй схватке, я замечаю, что брат Куно держит копье слишком высоко. Он явно целит в мой шлем. Это опасно. Пригибаюсь и прикрываюсь щитом. В такой позиции о точности и мощности удара говорить не приходится, и мы снова разъезжаемся.

В третьей схватке я решаю свалить брата Куно наверняка. Правда, существует определенный риск, что он применит мой же прием, и тогда я могу потерять стремена, что равносильно поражению. Но из опыта двух схваток, да и из вчерашних наблюдений за потенциальными соперниками я уже понял, что брат Куно незнаком с этим приемом и больше полагается на свои физические данные, чем на искусство.

Труба поет, я максимально откидываюсь назад и скачу навстречу противнику. На расстоянии копья я резко подаюсь вперед, почти падая, добавляя к мощи своего с конем веса, помноженного на скорость, еще и рывок своего тела. При этом целюсь в середину щита брата Куно. Его удар я вынужден при этом принимать также напрямую. Но брат Куно даже не успевает коснуться меня концом своего копья. Он грузно валится на землю, а его конь мчится мимо меня уже без всадника.

Трибуны взрываются криками и аплодисментами. Все вскакивают и орут: «Слава! Виват! Сэр Хэнк! Золотой Меч!» В воздух взлетают шляпы, береты. Трубы поют, главный герольд провозглашает: «Слава! Слава! Слава сэру Хэнку из Гомптона! Виват! Виват!» И снова рев трибун.

Когда я совершаю круг почета, король ждет меня стоя. Перекладываю копье налево, обнажаю меч и салютую королю. Благосклонная улыбка и приветливый взгляд были мне ответом. Еду дальше медленным шагом. Яла, как и все, приветствует меня стоя. Она машет мне левой рукой, а правую протянула вперед, подняв большой палец. Я под забралом усмехаюсь и киваю ей.

Трибуны постепенно успокаиваются, и герольды провозглашают: «Крун Дулон и сэр Перт!» И трибуны снова взрываются криками. Дулон управляется со своим противником быстрее, чем я со своим. Сэр Перт оказывается на песке после второй схватки.

Под рев трибун и клики герольдов Дулон проделывает круг почета. У ложи Лины он останавливается, снимает шлем, склоняет копье и почтительно кланяется. Трибуны кричат: «Дулон! Дулон!» Знали бы они, кого сейчас так радостно приветствуют и кому сейчас кланяется их кумир! С их точки зрения, Дулон и Лина — посланцы адских сил. Впрочем, это с моей точки зрения. В глазах этой толпы и я, и Лена, и Андрей нисколько не лучше Дулона и Лины.

Герольды объявляют перерыв на один час, чтобы окончательно согласовать условия последнего боя. Я спешиваюсь и иду вдоль трибун. Неподалеку от ложи прекрасной Лины я встречаюсь с круном Готфридом. Он поздравляет меня с победой, благодарит за умеренность, проявленную при назначении выкупа за его доспехи и коня. Готфрид желает мне удачи в поединке с Дулоном и начинает давать практические советы.

• Предыдущая
• 59/104
• Следующая