Хроноагенты за работой - Добряков Владимир Александрович - Страница 50

• Предыдущая
• 50/98
• Следующая

— Нет, не отвращают.

— В таком случае, будем считать, что я вас завербовал.

Я сдержал слово и, вернувшись в Монастырь, протестировал Матрицу Пелудя. Как я и предполагал, она во многом соответствовала требованиям, предъявляемым к хроноагентам. А меньше чем через год разорившиеся предприниматели решились на отчаянный шаг. Они заплатили банде террористов, чтобы те разгромили предприятие Бакаева. Нападение было отбито, но в перестрелке погиб майор Пелудь. Наш спецотдел успел считать его Матрицу, и у нас появился ещё один кандидат в хроноагенты.

— Старый, подъём! — услышал я голос дневального, — Тебя Лука требует. Дуй в штаб!

Я с огорчением прогнал остатки сна, открыл глаза и потянулся. Майор Лукьяненко, начальник штаба батальона, прекрасно знал, что эту ночь я совсем не спал. И если он не даёт мне отдохнуть, значит, произошло нечто чрезвычайное.

Сидя на койке и наматывая портянки, я про себя посмеивался над своим прозвищем. «Старый». Надо же! Старшему сержанту Лаврову пять месяцев назад пошёл только двадцать пятый год. Но что поделать, если попал на службу на четыре года позже своего срока. Сейчас в глазах двадцатилетних парней, которые и жизни-то ещё толком не видели, действительно выглядишь умудрённым стариком. Недавно в батальон прибыл новый механик-водитель. Выпускник сельскохозяйственного института, в котором не было военной кафедры, он был призван рядовым в двадцать три года. И тоже получил прозвище «Старый». Забавно было услышать в казарме нечто в таком роде: «Эй, Старый! Да не тот Старый, который дембель, а тот Старый, который молодой!»

Я заправил койку, одёрнул гимнастерку и поправил на груди Гвардейский Знак. Бросил критический взгляд на сапоги и бляху ремня. Они блестели. Хорошо. К начальнику штаба батальона надо являться в достойном виде.

Майор Лукьяненко сидел над картой. Когда я вошел, он быстро свернул её, чтобы вошедший не увидел, что на ней нанесено. Но я сразу понял, что майор изучал карту сопредельного района Китая. Значит, опять готовится выход на ту сторону.

— Товарищ гвардии майор! Старший сержант Лавров…

— Присаживайся, Володя, — пригласил он меня, указывая на стул рядом с собой.

Вне строя и, особенно, с глазу на глаз мы с ним всегда называли друг друга без званий, учитывая, естественно, разницу в возрасте. Я присел и кивнул в сторону карты.

— Что, Александр Кузьмич, опять за Аргунь?

— Да, Володя, туда, — подтвердил майор и развернул карту, — Знаешь этот район?

— Знаю, — ответил я, присмотревшись, — Ходил здесь.

— Это хорошо, что ты там ходил. А кто ещё из твоих ребят там был?

— Корнеев был, Гриценко был, Васильев был, Цыретаров, Ягомост. Вот, пожалуй, и все. Я тогда ходил старшим пятёрки, а командиром был капитан Свиридов.

— Я помню, — Лукьяненко задумчиво посмотрел на меня, — Посоветуй, Володя, кого сейчас туда отправить?

— А что за задача, Александр Кузьмич?

— Смотри. Вот здесь, по данным спутниковой и агентурной разведки, сосредотачивается дивизия усиленного состава. Одна из трёх, переброшенных на наш участок за последнее время. Аргунь в этом месте мелкая, берега для форсирования удобные. Представляешь, что получится, если они ударят? Наш полк приграничный укрепрайон не удержит, придётся отходить на вторую линию обороны. А это даст им возможность закрепиться на этих сопках и создать плацдарм для наращивания сил. А если они потеснят нас вот до этого рубежа, то тут естественный рельеф позволит им создать такую оборону, что их оттуда придётся только ядерными ударами выковыривать. То, что они устроили нам в июле, было всего-навсего разведкой боем.

— И где же выход?

— Подтянуть сюда танковый полк и дивизион залпового огня. Якобы на учения. Но, сам понимаешь, такие манёвры без особых к тому оснований не производятся. К тому же они не могут стоять здесь слишком долго. Надо, чтобы они оказались здесь в нужное время, если, конечно, это потребуется. Отсюда — задача: надо выяснить состав передовой дивизии, степень её готовности и оценить ориентировочно время, к которому она может нанести удар. Лучше всего было бы взять хорошего языка.

— Языка, — машинально повторил я и внимательно посмотрел на карту.

Район, куда предполагался выход, был весь изрисован значками, обозначающими расположение китайских частей, вплоть до отдельных батальонов, складов, линий связи и минных полей. Сунуться туда пятёркой было всё равно, что влезть в берлогу к зимующей медведице. Я прикинул предполагаемый маршрут (впрочем, неизвестно ещё, какой маршрут разработает офицер из штаба армии) так, чтобы незаметно миновать многочисленные сторожевые посты и кордоны китайцев. Путь получался долгим и извилистым. Да ещё и минные поля. Впрочем, разведчики мы или саксофонисты? Если мы не сможем пройти, то кто пройдёт? Но пройти сможет только тот, кто уже бывал там и знает местность. Этот район был сложен и опасен ещё полгода назад, когда мы ходили туда весной. А сейчас, когда там появились эти дивизии, он стал в три раза сложней и опасней. Решение напрашивалось само собой: должны идти ребята из той же пятёрки. Да вот только согласятся ли они? Я прекрасно понимал, почему начштаба так на меня смотрит. Две недели назад вышел приказ об увольнении в запас нашего призыва, «дембельский приказ». Теперь майор уже не мог просто приказать: «Пойдёшь ты и такие-то». Он ждал моего решения.

— Я поведу пятёрку, — сказал я.

— Но ведь… — начал, было, начштаба

— А кто ещё там сможет пройти, Александр Кузьмич? Посылать туда молодняк? Вам что, хочется писать родителям: «Ваш сын пропал без вести»?

— Ну, что ж. Я так и думал, что ты примешь именно такое решение. Кого возьмёшь с собой?

— Поговорю со стариками.

— Только учти, для вас это дело сугубо добровольное.

— Ясное дело. Возьму только тех, кто согласится. Дайте мне слепыша.

«Слепышом» мы называли карту предполагаемого района выхода, но без каких-либо условных обозначений и более крупного масштаба. Надо было принять меры предосторожности, чтобы никто, даже случайно, не узнал: куда именно планируется выход.

Я не мог точно сказать, как в этих обстоятельствах поступил бы Владимир Лавров, скорее всего, он принял бы такое же решение. Но я, Микеле Альбимонте, прибыл сюда и временно стал старшим сержантом Лавровым, исполняющим обязанности командира взвода разведки, для того, чтобы исключить всякие случайности. Слишком много здесь ставилось на карту, и майор Лукьяненко нисколько не сгущал краски, он и сам до конца не знал ещё какие гибельные могут быть последствия в случае неудачи. Задача была далеко не простая. Когда я на карте прикидывал маршрут, я ещё раз вспомнил, как обыгрывал его, моделируя на компьютере. И сейчас, мысленно представляя участки китайской территории, я вспоминал; как мельтешили картинки, как раздваивались и даже троились изображения. Всё это говорило о том, что в этой операции очень большую роль будет играть элемент случайности. В таких ситуациях всё зависит от агента, от уровня его подготовки, способности контролировать обстановку и хладнокровно выкручиваться из нестандартных ситуаций. Без ложной скромности я мог сказать, что в настоящее время в Монастыре таких хроноагентов можно было пересчитать по пальцам одной руки. И я был в их числе.

В казарме я собрал «стариков», с которыми Лавров весной ходил на этот участок, и мы прошли в канцелярию пятой роты. Там сидел старшина миномётной батареи и корпел над какими-то таблицами. Под потолком слоями стлался сигаретный дым.

— Витёк, передохни и покури где-нибудь в другом месте. Нам потолковать надо, — сказал я.

— Понял, разведка, — Виктор Бондаренко поднялся из-за стола и потянулся, — Посекретничайте, я вам мешать не буду.

• Предыдущая
• 50/98
• Следующая