Дракон серебряннокй метели (СИ) - Вешнева Ольга Михайловна - Страница 1

Приближались новогодние праздники, а настоящая долгожданная зима — снежная, морозная, солнечная — так и не добралась до Москвы.

С неба моросило, под ногами хлюпали лужи, и настроение было соответствующим, осенне-пасмурным.

Я шла под зонтом в длинном сером пальто и черных сапожках. Длинные светлые волосы были убраны в тугой пучок. Очки часто запотевали, но контактные линзы я привыкла надевать только “на выход”, по особым случаям. Долгого их ношения мои чувствительные глаза не выдерживали, начинали краснеть и слезиться.

Наверное, я просидела бы выходной день с книжкой в руках и котом на коленях, но конец декабря диктовал жесткие правила. На работе — аврал, для главного бухгалтера наступило самое ответственное время. Все прошерстить в поисках ошибок, подвести итоги, скорректировать учетную политику, провести инвентаризацию, сверить остатки по счетам и взаиморасчеты с поставщиками и покупателями. В выходные дел не меньше. Навестить дальних родственников и старых знакомых, да не с пустыми руками. Каждому надо купить подарок по вкусу, что порой очень нелегко. Лично мне проще масштабно подготовиться к будущей сдаче годовой отчетности, чем выбрать приятный сюрприз для школьной подруги или племянницы.

Поиск желанного подарка для сестры Гали привел меня на блошиный рынок. Сама я недолюбливаю старые вещи: кто знает, какие люди ими владели, и от какого горя и нужды решили продать. К новым безделушкам равнодушна. Считаю, что дома, как в офисе, все должно быть рационально. Есть набор посуды, которой ты пользуешься, а неприкосновенные китайские сервизы, хрустальные вазы и разные статуэтки только загромождают пространство.

Тем не менее, зная, как обожает сестра яркие старинные мелочи, я решила ее порадовать винтажной шкатулкой или брошкой. Долго ходила по рядам, присматриваясь к необычным товарам. Чего там только не было! Картины, самовары, утюги, фарфоровые куклы, медные подносы, чугунные лошади, необычные бокалы — витые или раскрывающиеся лепестками цветка! Мне приглянулась легкая изящная чашка, нежно-голубая в белый цветочек.

Окликнула одетого в красный пуховик старенького продавца с густой белой бородой, удивительно похожего на Деда Мороза. Спросила, сколько стоит красивая чашка.

— Триста рублей, — ответил продавец и хитренько улыбнулся. — Вы, девушка, себя порадовать решили к Новому Году, или подарок выбрали для близкого человека?

Я призналась, что присмотрела подарок сестре.

Удивило приятное обращение, от которого я уже начала отвыкать. Все чаще в магазинах и метро меня брезгливо называли “женщина”. Хоть говорят, что в наше время тридцать пять лет — самый расцвет жизни, все меньше в это верилось, и с каждой новой “женщиной” я чувствовала себя все старше. Наверное, всего-то стоит распустить белокурые волосы, сменить пальто на кожаную куртку или цветной пуховичок, а вместо брюк строгого классического кроя надеть юбку покороче, и девушкой тебя будут окликивать не только дедушки…

Что допустимо юной секретарше, не идет главбуху. Как и директор, главный бухгалтер — лицо фирмы. Мой облик должен выражать солидность, а не легкомысленность.

— Отличный выбор! — похвалил “Дед Мороз”, — Ваша сестра будет довольна. А вот и для вас подарочек!

Продавец вытащил из-под прилавка большой стеклянный шар и подал мне, добродушно улыбаясь. Внутри шара среди заснеженных елей красовался белый замок с остроконечными башенками.

— Куплю племяшке Даше, — рассеянно пробормотала я, любуясь, как кружится хоровод белых крошек над прекрасным замком внутри.

— Племяннице вы лучше подарите куклу, — продавец мне показал румяную фарфоровую барышню в пышном зеленом платье. — Англия. Викторианская эпоха. Вам уступлю за полцены. А снежный шар себе оставьте. Он волшебный, не простой. Принесет вам счастье и любовь на Новый Год.

В чудеса, как и в счастливую любовь, я перестала верить после развода. Точнее, даже раньше, как только прошла безумная эйфория первого свидания, первой попытки создания семейного уюта, первого романтического путешествия.

Свадьба запомнилась шумным весельем и поздравлениями близких людей. Некоторых родственников я не видела долгие годы, и вдруг все прибыли: кто из Саратова, а кто и с Сахалина, привезли сотни ярких историй — смешных и душещипательных. Так приятно было их всех встречать, приглашать к столу! У кого-то дети подросли, кто-то женился, а кто-то защитил докторскую диссертацию или открыл свой бизнес.

Я тоже мечтала о покорении новых высот и воспитании малюток, делилась пожеланиями с гостями. Думала, у нас с мужем впереди случится еще много приятного первого. Не подозревала тогда, как быстро и все то первое, что бережно хранила память, станет вторичным, отойдет на дальний план, будет сметено сокрушительной лавиной горьких переживаний. Вместо того, чтобы делиться весельем с дорогими сердцу людьми, я буду прятать в подушку не поддающиеся контролю слезы. Вместо заразительно громкого смеха поселится в квартире угнетающая тишина. Каждое сто раз обдуманное слово я буду произносить осторожным шепотом, чтобы не растревожить чуткие нервы мужа, не задеть случайно тонкой ниточки, ведущей к мине-растяжке, иначе как рванет!

Вадим Кречетов, мой бывший муж и некогда надежда и опора, которая вдруг превратилась в угрозу жизни и здоровью, занимал руководящую должность в крупной логистической компании. Со старших классов школы он увлекался боксом, дошел до звания кандидата в мастера спорта, и на том оставил спортивную карьеру.

Мне нравилось, когда он защищал меня от хулиганов, одним своим могучим видом повергая в дрожь нахальную уличную шпану. Вот уж, как говорится, и во сне я не видала, что однажды он начнет отрабатывать болезненные приемы на мне, и из принцессы за надежной каменной стеной я превращусь в жалкую грушу для битья, стану единственным доступным средством для снятия стресса.

Первый год в браке мы прожили мирно. Вместе мечтали о ребенке, как и перед свадьбой продолжали строить красивые планы на будущее. Но уже к концу года в нашу тихую гавань приплыли скользкие ядовитые змейки и начали помаленьку отравлять нам жизнь, то меня как будто укусит такая змея, то мужа. Вечерний разговор за ужином не заладится и ляжем спать, отвернувшись друг от друга. А тут еще как назло приходилось задерживаться на работе. Надежная моя помощница Катя ушла в декрет, ее обязанности распределили между кассиром Викой и мной. Причем, на мои и без того натруженные плечи, упал больший груз, поскольку я лучше понимала тот участок и могла его вести без проблем.

Вадима тоже начальство припахало — мама не горюй. Я не хочу оправдывать его, мог бы найти другой способ разрядки. На рыбалку ездить в выходные, например. В офисе компании Вадим не смел повысить голос, а тем более хоть по мелочи возразить не только непосредственным начальникам, но и бесчисленным их заместителям-помощникам-советникам, общим словом всех этих малоприятных лиц муж называл доносчиками.

Вадим быстро понял, что в своей квартире он всесилен. Домашний скандал ему не грозит увольнением. Все чаще стал возвращаться с работы не в духе. Как ни старалась угодить ему вкусным сытным ужином, отвлечь житейскими байками, он все чаще кричал на весь дом, обзывал меня самыми непотребными словами, награждал титулами, которых я никак не была достойна. Особое удовольствие муж получал, обвиняя в измене с директором, а сам даже не видел фотографии нашего замечательного Петра Ивановича, примерного семьянина и мудрого руководителя, горячо любимого коллективом. Узнал бы хоть, что Петр Иванович с женой Людмилой недавно справили золотую свадьбу, и у них уж правнуки растут.

Когда я попыталась объяснить мужу, как глубоко он заблуждается, и показала с экрана планшета фото директора в кругу большой семьи, Вадим бешено заорал:

— Эльвирка-подстилка, мне по фигу, что ты тут лопочешь! Я знаю, что ты мне давно изменяешь со старым хрюнделем! Мне твои зависания до полуночи на работе опостылели! Хочешь, проваливай к жирдяю?! Я тебя в своей квартире не держу.