Его хорошая девочка (СИ) - Соболевская Наталья - Страница 13

— Вам требуется медицинская помощь? — в отличие от остальных, бородач спросил чётко и строго по делу.

— Нет, — виновато склонив голову, пролепетала я. — Просто вино на себя пролила и… испугалась, — ну должна же я была хоть что-то сказать.

Вручив мне полотенце, мужчина с бородой обратился к окружающим с заверением, что произошло обычное недоразумение, что девушка всего-навсего облилась и перенервничала, и что они могут спокойно занимать свои места.

Пока бородач успокаивал толпу, у меня за спиной объявился Никита, которого я тут же отправила к машине, потому как вдвоём мы погорим стопроцентно, а у одной меня есть шанс выкрутиться. Беркутов не был бы Беркутовым, если бы послушался. Он направился к выходу, но из ресторана не вышел, а укрылся от лишних глаз за колонной, за что я ему и благодарна. Когда знаешь, что рядом кто-то поддерживает и в случае чего заступится, на душе легче и не так страшно.

Нервно сглотнула, потому как внимание сотрудника отеля вновь вернулась ко мне. А ведь ему меньше тридцати, просто серьёзное выражение лица добавляет несколько лет. А ещё мне не показалось, он действительно привлекательный, даже борода не особо его портит. Да, я не отношусь к любительницам растительности на лице, пусть она трижды ухоженная и аккуратно подстриженная, хотя знаю немало девушек, которые буквально балдеют, когда мужчины отращивают стильную и ныне модную бороду.

— Шолохов Дмитрий Евгеньевич, — представился он и назвал свою должность. — Управляющий. Примите наши глубочайшие извинения. Я же правильно понял, обслуживающий ваш столик официант не доглядел, вовремя не наполнил бокал, вам пришлось самой, из-за чего и вышло это досадное происшествие? Обед, разумеется, за счёт ресторана. Уверяю, виновники будут найдены и строго наказаны.

А? Что?

— Ради всего святого, пожалуйста, не наказывайте никого. Если кто и виноват, то исключительно мои неуклюжие руки. И за обед, естественно, расплачусь, вернее, уже это сделала, — посмотрела на купюры, что из бокала торчали. — Я, наверное, вся красная, да? Мне так стыдно, и раз не могу провалиться сквозь землю, то хотя бы уйду.

— У вас щёки чуть порозовели, — крайне вежливо и явно неправду сказал Дмитрий Евгеньевич, видно, он ни капли не сомневается в моей версии, наверняка потому, что я на самом деле готова грохнуться в обморок из-за смущения. — Если вы желаете уйти, то конечно, — мужчина посторонился. — Только скажите, в каком вы номере остановились? Распоряжусь, чтобы пришли за вашей одеждой и вернули уже чистой.

Вот зачем он со мной настолько по-хорошему, лучше бы ругал, совесть бы меня не так грызла.

— Я отдыхаю в соседнем отеле, — вынуждено соврала я вновь, ведь не отдыхаю, а работаю. — Спасибо большое, но единственное, что мне нужно, — это поскорей убраться отсюда и никогда не встречать людей, которые здесь сейчас за мной наблюдали, — на этот раз выдала чистую правду и рванула на выход.

— Ну, мать, ты и даёшь, — стоило оказаться на свежем воздухе, как Никита меня сразу догнал. — Как там говорят? В тихом омуте черти водятся! Варвара — это точно о тебе.

Если Никите до умопомрачения весело, то мне как-то не очень. Вид у меня, словно я только что сбежала со съёмок кровавого ужастика, в котором играла роль жертвы. Встречные люди при виде меня либо шарахаются, либо столбенеют, но все как один что-то ворчат.

— Я тебя в салон такую чумазую не посажу, — на полном серьёзе заявил Никита, когда наконец до авто добежали.

— И что? Ты мне предлагаешь бежать за машиной? — ещё чуть-чуть и у меня случится истерика.

— Варвара, да не нервничай ты так. Пошутил я. По-шу-тил. Хотя постелить плед на сиденье будет всё же не лишним. Тем более он есть.

— Беркутов, я тебя зашибу, — рычу, пока он из багажника достаёт плед и давится смехом. — Больше ни на одну авантюру не подпишусь. Я такого позора никогда в жизни ещё не испытывала.

— Зато будет что вспомнить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍—Ну результат есть? Ты с шеф-поваром поговорил? Он согласен вернуться? — уже сидя на пледе, с замиранием сердца поинтересовалась я.

— Неа, послал он меня далеко и надолго, — тяжко вздохнул мужчина, но после расплылся в самодовольной улыбке. — Варвара, ты чего? Я же и мёртвого уговорю. Сегодня в пять он у нас, поговорим, пообещаем небо в алмазах — и в нашем меню лучший брусничный соус на побережье. Вот не надо на меня так смотреть и злобно пыхтеть. Варвара, рукоприкладство — это не выход….

Михак Ашотович, он же бывший и в то же время, надеюсь, будущий наш шеф-повар явился навстречу, как и обещал, к пяти. Принимали мы с Никитой почётного гостя не в офисе, а за столиком в ресторане. Маркарян оказался смуглым коренастым мужчиной с пузиком и с бурно растущей растительностью, я так понимаю, по всему телу, ну, по крайней мере, на руках из-за кудрявых завитков даже кожу не видно, а из-под рубашки в районе груди торчала целая копна волос. Если постараться, думаю, можно заплести косу. Внешность у шеф-повара хоть и яркая, но не она является его отличительной чертой. Жутко скверный характер, щедро приправленный необузданным темпераментом, вот чем мужчина к себе привлекал.

Михак Ашотович у нас в отеле не работал уже несколько месяцев, но сотрудники явно хранили о нём память. Когда одна из девушек-официанток его заметила, замерла на месте, моргнула несколько раз и головой потрясла, видимо, чтобы точно понять, померещилось ей или нет, и, забыв, куда шла, драпанула на кухню. Там, очевидно, сообщила «благую весть», после чего створки кухни вновь открылись, и оттуда вывалились повара. На их бледных как смерть лицах читались неподдельный ужас и неверие, что они действительно видят Маркаряна.

— Косорукие выползли, а ну брысь по местам, — заметив когда-то своих подчинённых, вместо приветствия поздоровался с ними Маркарян и ударил по столу кулаком, да так, что посуда подпрыгнула. Повара, все, как один, толкая друг друга локтями, рванули обратно в укрытие. Из-за чего, собственно, и образовались давка и затор. — Что ты, лапа, там говорила? — Михак Ашотович, хлебнув кровушки и ужаса подчинённых, подобрел и почему-то обратился ко мне, хотя я вообще молча сидела, потому как с первой же минуты шеф-повар с чего-то решил, что я — это ему взятка от Никиты за возвращение на прежнее место службы. И ничего не могло мужчину в обратном убедить, а ведь я представилась Варварой Сергеевной, пояснила, что являюсь совладелицей отеля. Вдобавок Беркутов не растерялся и наглядно дал понять, что мы пара, прижав к себе так, что у меня чуть через горло половина внутренностей не вышла. Но Михак Ашотович просто проигнорировал все эти факты и упорно продолжал называть меня Лапой, и приглашать на ночное свидание.

— Та-а-ак, — прорычал Беркутов, и как ещё совсем недавно шеф-повар, треснул кулаком по столу, но гораздо сильней. От его удара, из бокалов вино расплескалось на скатерть, и вилка, что лежала на краю, улетела на пол. — Михак Ашотович, у нас вырисовывается мощное недопонимание. Я тебе к зарплате накинул нехилый процент, пообещал, что рыбу доставляют преимущественно живой, а мясо парным. Да твою же, я практически дал согласие работников телесно наказывать. Теперь слушай, что взамен требую. Вот она… — Никита кивком, указал на меня, — … моя женщина. На неё даже смотреть запрещено, иначе… — Беркутов резко умолк и, посмотрев на меня, приказным тоном скомандовал. — Варя, уши закрой, — следом послышалась фраза, целиком и полностью состоящая исключительно из матерных слов, да таких, что пожалела о том, что в мои уши не вставлены пальцы. — Если ты этого не уяснил, ты мне здесь на хрен не сдался! Это понятно?

Шеф-повар, недобро сверкнув глазами, насупился и уставился на Беркутова, словно решал, сейчас ему вспороть живот или чуть позже. Никита в свою очередь тоже не отставал от Маркаряна и буравил его взглядом, причём не менее яростным.