Гром гремит дважды. Дракон (СИ) - Бачурова Мила - Страница 13

Кианг дёргает за какие-то свои ниточки, и меня везут к нему?

Пенгфей узнал, что меня повязали, и решил опять помочь соскочить без проволочек?

Первый вариант более правдоподобен. Субординация в мире стражей порядка — далеко не всё. Знакомства и связи играют огромную роль, и даже вышедший в отставку или серьёзно проштрафившийся сотрудник зачастую может позвонить кому следует и попросить об одолжении. И вполне возможно, ему не откажут. Кианг же по официальной части никаких косяков за собой вроде бы не оставил. Пенгфей до сих пор раскапывает его чудодейства, и без моей помощи далеко не продвинется. Так что — да, вполне возможно, что сейчас меня будут убивать. И мы снова упираемся в старую проблему. Наручники. ОМОНовцы. Гипотетическая опасность.

Когда мы проехали в обратную сторону примерно столько же, сколько оттуда, машина остановилась, и на этот раз я расслышал шаги. Кто-то быстрым и уверенным шагом подошёл к дверям, открыл их. Мои конвоиры спокойно повернули головы, посмотрели на сурового мужика лет пятидесяти, со шрамом на щеке. Он был одет в чёрную форму без знаков различия.

— Задержанный — на выход, — сказал он.

— Сопровождать? — В голосе одного из ОМОНовцев всё-таки слышалась растерянность.

— Тут ждать, — процедил мужик сквозь зубы.

Я встал, неспешно подошёл к выходу и огляделся. Да, мы вернулись на вокзал. Что, сразу перейдём к следственному эксперименту? Или Кианг принципиально хочет прикончить меня здесь? Может, площадь тут по какому-нибудь особому фэн-шую построена, чёрт её знает.

— Пошевеливайся! — прикрикнул мужик.

Я спрыгнул на землю. Он немедленно захлопнул за мной двери, закрыл задвижки. Потом я услышал звяканье ключей, и с меня сняли наручники.

— Пошёл.

Я пошёл. Куда идти — не спрашивал, двинулся к зданию вокзала. Сопровождающий шагал рядом со мной, молча. Задавать вопросы людям такого типа не было ни малейшего смысла. В лучшем случае промолчит, в худшем — ударит. Ну, попытается ударить. У меня-то теперь руки свободны. Зачем и почему — другой вопрос.

Место недавней битвы на площади уже было обозначено жёлтыми лентами, держащимися на дорожных конусах — что нашли, к тому и прикрепили. Труп бродяги накрыли, полицейского не было — должно быть, увезли в больницу, как и упавшую девушку. И пока врачи чинят ему руку, кто-то его наверняка уже допрашивает. Больно уж любопытная хрень тут разыгралась, чтобы откладывать дело в долгий ящик.

Полицейских было полно, они оцепили место происшествия и не давали никому подойти близко, а в идеале — даже рассмотреть случившееся. От людей вечно прячут кровь и смерть. Наверное, в этом есть какой-нибудь смысл.

Мы прошли от всей этой суеты довольно далеко, так, чтобы не привлекать внимания. Вокзал — не то место, где люди задерживаются, и на меня уже никто не смотрел, не тыкал пальцем, не бледнел. Ну да, я немного помят, одежда не самая чистая. Однако я в поездку не во фраке собрался, а в повседневке, так что пыльность и помятость никому в глаза не бросались.

Я вдруг подумал, что ещё успеваю на поезд. Чего мне стоит — взять сейчас, вырубить этого молчаливого хрена одним ударом и — бежать? Правда, телефона нет. Однако цифровую комбинацию я помню, могу назвать её кассиру и получить распечатку с кодом для предъявления при посадке. Ни имени, ни фамилии там нет, пока кто-то что-то сообразит, поезд уже покинет город, а там — и провинцию. Дальше же отследить мои перемещения они просто не сумеют. Пусть кланы сейчас переживают не лучшие времена, однако пройдут годы и годы, прежде чем Шужуань научится вытягивать щупальца в такую даль.

Вариант вполне жизнеспособный, если я хочу отрезать себе возможность вернуться. Махнуть рукой на Кингжао, Ниу. На всех пацанов, свой так называемый шестой клан…

— Входи, — велел конвоир.

— Да что происходит? — не выдержал я.

— Шевелись. — Он чувствительно толкнул меня в плечо.

Стиснув зубы, я поднялся по ступенькам. Стеклянные двери вокзала услужливо раздвинулись. Зачем? Какого чёрта? Ну, допустим, какой-то пункт полиции может или даже должен быть на вокзале. Но вести туда участника перестрелки?! Что, остальные полицейские отделения города перегружены?

— Ты стал доставлять слишком много проблем, Лей Ченг, — проявил чудеса красноречия мой конвоир. — Тебя решили депортировать.

— Депор… Чего?

— Вперёд.

Я, мысленно матерясь, миновал турникет, и мы вышли к перронам.

— Вперёд, — повторил конвоир. — Башкой не вертеть.

Я наудачу выбрал перрон, с которого должен был отходить мой поезд. Возражений не последовало.

— Это ситуация из разряда «не бросай меня в тот терновый куст», — сказал я. — Я ведь сам собирался уезжать на этом поезде.

— Знаю.

— Так в чём прикол? Извините, я давно ушёл из «органов», и некоторые новые шутки до меня могут не сразу доходить.

— Я прослежу, чтобы ты точно убрался из Шужуаня. И даже не пытайся использовать против меня эти свои избранные штучки. Не дай бог тебе узнать, с кем имеешь дело.

От этих слов холодок пробежал по коже.

Кианг?

Не буду врать себе, он может выглядеть как угодно.

В прошлый раз его капкан щёлкнул неудачно, едва не поймав его самого. В этот раз ситуация, если разобраться, похожа. Я еду в гости к избранному, который мог собрать вокруг себя весь необходимый зоопарк. А краеугольный камень — Жёлтый дракон — приедет вместе со мной.

Ладно. Спокойно. Останусь с ним наедине — и как следует пощупаю, из чего он скроен. «Не пытайся использовать избранные штучки», да? Я и не буду пытаться, я — использую. И погляжу, чем ты ответишь. Если ты и в самом деле Кианг, то поезду, конечно, конец, и всех пассажиров мне очень жаль, но других вариантов не будет. Может, мне и стало плевать на всё, может, я отчасти и перестал содрогаться при мысли о грандиозных планах своего бывшего начальника… Но если он сам припёрся ко мне в руки — тут уж не до самокопаний. Как говорится, диета — это диета, но тортик со скидкой девяносто процентов — это тортик со скидкой девяносто процентов.

У вагона, в котором я должен был ехать, стояли двое проверяющих. Увидев моего конвоира, они как-то сразу подобрались, выпрямились едва ли не по стойке смирно. Наверняка у каждого мелькнула пара-тройка панических воспоминаний о неправильном переходе улицы и двусмысленном посте в соцсети.

— Пошёл!

Получив толчок в спину, я заскочил в вагон и повернулся. Проверяющие изучали документы моего конвоира, он им что-то говорил. Почувствовав мой взгляд, чуть повернул голову и рявкнул:

— Влево! Купе номер восемь. Сидеть смирно, ждать меня.

Номер моего купе. Вот тебе и вся анонимность. Изначально, конечно, было ясно, что эта предосторожность — курам на смех… Ладно. Подожду.

Я прошёл в купе, уселся там, посмотрел в окно. Часов у меня не было, сколько времени я не знал, однако по ощущениям уже вот-вот должны были тронуться. Я еду к Юну, как и собирался. Сумка пропала, я про неё вообще только сейчас вспомнил. Документов нет, телефона нет, пистолет изъяли, деньги и банковские карты — тоже. Зато есть дух Жёлтого дракона и меч, который я могу призвать в любой момент. Далеко не самый худший расклад. По крайней мере, я еду в поезде, а не лежу на его крыше с проломленной башкой, переломанными костями, пулевым ранением и терминальной дозой наркоты в кровеносной системе. Всё познаётся в сравнении.

Поезд тронулся, и одновременно с этим открылась дверь купе. Мой мрачный сопровождающий вошёл, закрыл дверь и уселся напротив. Уставился мне в глаза. Я спокойно выдержал взгляд.

— Ну и что это за цирк? — спросил я. — Что за такая внезапная «депортация»?

— Ты не в том положении, чтобы задавать вопросы, — процедил конвоир сквозь зубы.

— Да ну? А в каком же я положении, позвольте узнать? Мне до смерти хочется выяснить все нюансы.

Говоря, я пожирал взглядом его лицо, сканировал мимику. Кузнецов, потом — тульпа в морозильной камере, потом — Фанг. Что-то неуловимо общее было у всех троих, и я сейчас пытался найти то же в лице этого… Этого.