Карточный домик - Доббс Майкл - Страница 13

• Предыдущая
• 13/84
• Следующая

— Не думаю, что вы говорите это серьезно, — медленно, глядя ей в глаза, сказал Урхарт.

Матти широко улыбнулась.

— Конечно же нет, сэр. Хотя вы и не отвечаете на телефонные звонки и не желаете разговаривать, я не решусь зайти так далеко в своей статье. Тем не менее все это вызывает у меня некоторые интересные вопросы. Честно говоря, я предпочла бы знать правду, а не вылавливать что-то из пустого воздуха. Именно с этим, с пустым воздухом, вы меня и оставляете.

Урхарта обезоружило чистосердечие молодой журналистки. Вообще-то ему следовало бы возмутиться, Ринуться к телефону и потребовать от ее редактора извинений за столь вопиющее нарушение его покоя. Но Матти, похоже, уже уловила, что за формальным объявлением с Даунинг-стрит кроется что-то серьезное, поэтому она и стоит там, перед дверью, в ярком потоке света от лампы над дверным проемом. А что, собственно, ему терять?

— Может быть, вы все-таки зайдете… мисс Сторин, если не ошибаюсь?

— Зовите меня, пожалуйста, просто Матти.

Он провел ее в гостиную, обставленную в классическом английском стиле. Стены завешаны пейзажной живописью, жанровыми сценками, изображением лошадей, пол уставлен старинной, но удобной мебелью. Налив себе солидную порцию виски и, не спрашивая, бокал белого вина гостье, он устроился в глубоком, массивном кресле. Матти села напротив, нервно примостившись на краешке дивана. Она вынула небольшой блокнот, но Урхарт помахал рукой, и она спрятала его обратно.

— Я очень устал, мисс Сторин… Матти, — начал он, — и не уверен, что смогу как следует выразить свои мысли. Так что, пожалуйста, не надо делать записи и не надо потом меня цитировать.

— Да, конечно, мистер Урхарт. Сделаем так, как принято у нас в лобби, — я буду использовать в работе то, что вы скажете, но не буду ссылаться на вас. Естественно, полностью исключается какое-либо цитирование ваших слов.

— Совершенно точно.

Взяв из серебряного ящичка сигарету, он откинулся на спинку кресла, закурил и глубоко затянулся. Затем заговорил, не ожидая ее вопросов.

— Что если я скажу вам, что премьер-министр считает, что именно так лучше всего продолжать работать? Вместо того чтобы менять министров и ждать, когда они попривыкнут к своим новым обязанностям и сработаются с новым персоналом, мы оставляем всех на прежних местах и продолжаем двигаться полным ходом вперед. Что вы на это скажете?

— Я скажу на это, мистер Урхарт, что вряд ли был смысл в нашем уговоре не делать записи и беседовать на основе принципов нашего лобби.

Урхарт ухмыльнулся, по достоинству оценивая грубоватую прямоту молодой журналистки. Да, с ней придется быть поосторожнее.

— Я бы сказала также, — продолжала она, — что избиратели высказались за привлечение к руководству страной новых лиц и за необходимость появления в нем элементов нового мышления. Вы потеряли немало мест, и избиратели подтвердили ваши полномочия без особого энтузиазма, не так ли?

— Спокойно, спокойно! Мы получили явное большинство и имеем значительно больше мест, чем основная партия оппозиции. Не так-то уж плохо после стольких лет нахождения у власти… — Он поймал себя на мысли, что в точности повторяет официальную версию.

— Но не так-то уж и здорово, чтобы с уверенностью ждать следующих выборов? Даже некоторые ваши сторонники говорят, что программа правительства на следующие пять лет в основном осталась прежней. Как выразился один из ваших оппонентов, такая программа поможет кораблю нашей страны прямым курсом идти на дно. Если помните, я побывала на одном из ваших предвыборных митингов. Тогда вы много говорили о новой энергии, новых идеях, новой предприимчивости. Главный упор в выступлении вы сделали на том, что после выборов произойдут важные перемены. И что будут новые игроки.

Она сделала паузу, но ничто не напоминало, что Урхарту не терпится ответить ей.

— Вот здесь у меня ваша личная предвыборная листовка. — Она порылась в наплечной сумке и выудила из массы бумаг сложенный вдвое листок, Урхарт настороженно наблюдал за ней. — Да, вот здесь вы говорите о «волнующих годах впереди». То, что вы мне сказали, столь же волнующе, как и газеты недельной давности.

— Ваши суждения слишком суровы, — запротестовал Урхарт, понимая при этом, что протестовать надо более энергично. Но он не испытывал никакого энтузиазма, никакого желания искать оправдания и боялся, что по нему это было заметно.

— Позвольте, мистер Урхарт, задать прямой вопрос. Вы что, действительно думаете, что это решение -лучшее из тех, которые мог бы принять премьер-министр?

Не отрывая от нее глаз, он медленно поднял и губам стакан с виски. Оба знали, что каждый играет свою роль, но ни он, ни она не знали, как именно закончится этот театральный эпизод.

Урхарт тихонько поводил языком во рту, прежде чем глотнуть висни и почувствовать расходящуюся по телу теплоту. Потом он сказал:

— Матти, черт возьми, как ого ответа на такой вопрос вы можете ждать от меня? Вы знаете, что, как Главный Кнут, я полностью поддерживаю премьер-министра и его перестановку, вернее, неперестановку. — В голосе его зазвучали саркастические нотни.

— Да, это так, но как насчет Френсиса Урхарта, того человека, который очень переживает за свою партию и отчаянно хочет, чтобы она добилась успеха? А он поддерживает эту неперестановку?

Урхарт молчал.

— Мистер Урхарт, в своей завтрашней статье я добросовестно отмечу и вашу официальную поддержку этих решений, и ваше оправдание их. Я знаю, вам не хотелось, чтобы в прессе появился хотя бы отдаленный намек на недовольство развитием событий. Но напоминаю, что наша беседа велась на условиях лобби. Я чувствую, вы недовольны тем, что происходит. Но мне нужно знать. Даю слово, что ваше мнение не станет завтра известно моим коллегам и не будет предметом перешептываний в Вестминстере. Я хочу его знать, чтобы правильно ориентироваться в возможных событиях последующих месяцев. Кстати, о моем сегодняшнем визите к вам никому не известно.

Матти предлагала сделну. В обмен на ознакомление с действительными взглядами Урхарта она давала заверения, что этот источник нельзя будет проследить.

Урхарт поиграл мысленно с набором стилетов, выбирая, намой из них бросить первым.

— Ну, хорошо, Матти, — сказал он, — я расскажу вам, что происходит на самом деле. В общем-то, все очень просто. Чтобы сдерживать амбиции некоторых своих коллег, премьер-министру приходится держать крышиу скороварки плотно закрытой. После выборов, закончившихся для нас с неприглядным результатом, эти амбиции усилились, и если сейчас спустить давление в нотле, то возникнет опасность, что все правительство в целом взлетит к кухонному потолку.

— Как я вас поняла, среди членов кабинета наблюдаются серьезные раздоры и соперничество?

— Позвольте я объясню это по-другому. — Он помолчал, тщательно подбирая слова, и затем продолжил, излагая свои мысли медленно, но четко. — Некоторая часть партии глубоко обеспокоена. Многие считают, что премьер-министр был очень близок к тому, чтобы завалить выборы. Они также считают, что ему не хватит ни энергии, ни авторитета, чтобы продержаться четыре-пять лет до следующих выборов. В связи с этим они начинают задумываться, что будет через полтора-два года и какую им тогда занимать позицию, если к тому времени развернется борьба за лидерство. С прошлого четверга условия игры изменились, и Генри Коллинридж уже не будет располагать поддержной всей своей команды. Ситуация может стать очень тревожной.

— Так почему он не отделается от тех, кто его беспокоит?

— Потому что не может позволить себе такого риска, как появление на задних скамейках бывших членов кабинета, впавших в неистовство. Сегодняшнее его большинство в 24 места может исчезнуть при первой же парламентской схватке. Вокруг него должна быть тишь да гладь. Он не может предложить никому новые посты в кабинете — новые министры стараются показать, на что они способны, а вы в прессе расписываете каждый их вдох и шаг. Их взгляды внезапно становятся значительными для тех, кто пишет передовые статьи, и мы вдруг видим, что они не просто исполняют свои министерские обязанности, а делают уже заявку на лидерство. Текущая государственная работа забрасывается, все то и дело начинают беспокойно оглядываться на коллег, вместо того чтобы зорко следить за оппозицией. Правительство охватывает замешательство, премьер-министр все больше теряет популярность и авторитет, и неожиданно мы обнаруживаем, что перед нашими глазами уже разворачивается самая настоящая борьба за власть.

• Предыдущая
• 13/84
• Следующая