Князь Ядыгар (СИ) - Агишев Руслан - Страница 40

«Какой шустрый! Уже прошение какое-то замастрячил… Опа-на!». В это мгновение я почувствовал что-то странное. «Подожди-ка, друг любезный! Это же не прошение… Б…ь…, картина!». В горле тут же колом встал комок, который никак не удавалось сглотнуть. «Брейгель, скотина, выходит настоящий мастер! Черт, а я тут едва не собрался собор грабить… Походу, Дениска, ты выиграл настоящий джек-пот и скоро отправишься домой!».

Царь тем временем взял протянутый сверток, развернул его и с любопытством стал разглядывать...

Видит Бог, я не знаю, как мне удалось досидеть до конца. Не раз я едва сдерживался, чтобы не броситься и не схватить эту картину. «Давай, Ваня, давай, быстрее. Ты же не любитель этого всего! Кинь ему пару монет и отпускай! Быстрее, быстрее!». Наконец, Иван Васильевич, видимо уже утомленный долгим приемом, благосклонно кивнул Брейгелю и что-то негромко бросил толмачу, который тут же громогласно объявил царскую волю. Художнику дозволялось рисовать царский потрет, но только с благословения митрополита.

После этого художника быстро оттеснили в сторону, отчего мне пришлось изрядно поработать локтями, чтобы нагнать его. Нашел я Брейгеля возле самой стены, где он, еще не отошедшей от такого приема, забился в небольшую нишу у пышущей жаром печи и с отрешенным видом глазел оттуда на боярские спины.

– Хер! Хер! – начал я выдавливать из себя кое-какие полузабытые немецкие слова и выражения, надеясь что он хоть что-то поймет из моей тарабарщины. – Так вроде у них обращаются. Черт, это погано звучит… Ду хаст малер! Художник, значит. Так ведь? – мне кажется тот испугался еще сильнее от моих слов, но найдя в себе силы, качнул головой. – Хорошо… Картину продай! Бильд! Продай! – начал я энергично тыкать в его сверток, который он прижимал подобно мать младенца. – Как там правильно… Их кауфен бильд. Чего ты машешь головой? Хорошо заплачу! Вот же черт упертый. Вот, смотри сколько монет!

Трясущимися от нетерпения руками я дернул со своего пояса кошель (кожаный мешочек с завязками) и высыпал часть его содержимого в свою ладонь. С мелодичным звоном посыпались десятка два золотистых чешуек, на которые тут же завороженно уставился Брейгель. Бывший крестьянин и недавний ученик гравера, он с роду не видел столько золота, за которое у себя на родине с легкостью смог бы начать новую безбедную жизнь.

– Мне нужна эта картина, – близость той самой картины едва не сводила меня с ума. – Слышишь, черт ты не русский?! Мне нужна эта картина! Тяни руки! Хенде, тяне! – я развернул его ладонь и пересыпал туда все мое золото, не считая. – Видишь, сколько золота?!

«Все, спекся Брейгель! Моя картина!». Я выдернул у него свернутую картину и понесся к себе. По переходам и коридорам я пронесся как ветер, никого не замечая на своем пути.

– Картина моя, моя, – бормотал я, ворвавшись в опочивальню и тут же закрыв дверь на массивную деревянную щеколду. – Сейчас…, – узел на тонкой веревочке, что держала свернутую картину, никак не хотел развязываться и пришлось его перегрызть зубами. – Разверну… Вот… О!

«О, Боже! Работает!» На меня усиливающимися волнами стало накатывать уже забытое чувство падения. Ноги начали подкашиваться. С жуткой силой мое тело потянуло в картину. «Домой, домой! К черту эту грязь, кровь! А-а!».

По полотну картины пошли расходящиеся круги, похожие на те, что оставляет брошенный в озеро камень. Коснувшиеся поверхности картины пальцы ощутили теплоту и движение. «Домой! Быстрее, быстрее!».

Набрав в грудь воздуха, я приготовился к переносу. Рука погрузилась уже по локоть, затем по плечо. Я зажмурил глаза, наклонился головой вперед и... ничего! Что-то меня настойчиво выталкивало обратно.

– Как же так? Черт! Черт! – я снова и снова тыкался в полотно, по которому бегали волны, но результат был прежний. – Сломался что-ли? Проклятый портал! Чертова картина! Б...ь, а это еще что-такое?

Я вдруг осознал, что в моей вытолкнутой из картины ладони было зажато нечто. Это был хрустальный фужер в виде кубка, на резных гранях которого тут же заиграли яркие огоньки горящих свечей.

– Что за уродские шутки?! Что это так... Б...ь! – вдруг я вспомнил этот фужер. – Откуда он здесь оказался? Откуда, черт побери?!

Этот фужер, долгое время простояв на самом почетном месте в бабушкином серванте, в свое время был подарен мне. Он и его пять братьев близнецов, составляли серию советского хрусталя «Олимпийский огонь», выпущенную ограниченной партией на заводе Гусь Хрустальный. Наша семья часто смаковали из них домашнее вино, поэтому мне прекрасно были знакомы все резные грани этих кубков. И вот теперь фужер из моей квартиры оказался здесь, таким же невольным пленников чужого времени, как и я.

После я еще долго сидел возле картины и размышлял, пытаясь понять все произошедшее. Однако, в голову все время с поразительной настойчивостью лезли и лезли какие-то совершенно глупые мысли.

– Может теперь и колбасы из холодильника достать? У меня там вроде кусок Краковской с чесноком оставался. Черт, какая к лешему колбаса? Лучше попробовать травмат достать, хотя зачем мне он тут. Курей что ли смешить. Напугать и тоже вряд ли кого получиться. Тут на эту пукалку могут предъявить самопал, в ствол которого палец, а то и два влезет... Может попробовать до шкафа с книгами дотянуться, а там, глядишь и предсказателем заделаюсь. Как говориться, кто из правителей не хочет знать свое будущее? Правда, все эти нострадамусы кончали плохо…

Пережевывая эту бесконечную мысленную жвачку, я ни как не мог приблизиться к ответу на свой главный вопрос: а смогу ли я вообще вернуться домой?

– Домой… Как там мои интересно?

Отступление 21

Опись вещам Мастерской и Оружейной палатъ, по Высочайшему повелению составленная в 1808 году. В 7 ч. Ч. 2. Кн. 3. Золотая и серебряная посуда. Посуда раковинная, костяная, каменная, кокосовая и прочь. Москва, 1808. 2460 с. [отрывок].

«№ 18 2837-АР. Потир серебрянный (церковная чаща). Вес 372 гр. Точные сведения о времени изготовления отсутствуют... Потир происходит из Спасо–Преображенского собора в Переславле–Залесском, построенного в 1152 году князем Юрием Долгоруким. С его именем традиция связывает создание этого церковного сосуда, но, скорее всего, потир выполнен в начале ХШ века и является вкладом в тот, же собор Юрия Всеволодовича, внука Юрия Долгорукого.

…

№ 827 329-АР. Блюдо золотое. Весь 1820 гр.... Преподнесено Иваном IV в подарок его второй жене, кабардинской (черкесской) княжне Кучинеи, в крещении Марье Темрюковне. По русскому обычаю на этом блюде невесте поднесли головной убор замужней женщины-кику... В растительный орнамент края блюда включены шесть продолговатых пластинок клейм.

…

№ 827 372-АК. Фужер хрустальный. Весь, 271 гр. Точные сведения о времени изготовления отсутствуют. Представляет собой кубок из свинцово–силикатного стекла, содержащего 23,7% оксидов свинца и 15,8% оксидов калия. Оригинальная гравировка изделия придает торжественный... Впервые фужер упоминается в 1553 г., в качестве дара на крещение князя Ядыгара Казанского. Место изготовления и имя мастера не известны...».

Отступление 22

Саверская С. А., Саверский А. Т. Хрустальный Христос и древняя цивилизация. Серия «Непознанная планета». Книга 1. Москва, 1992. 1820 с. [отрывок].

«... Безапелляционность суждений наших гуру от науки поражает. Многочисленные кандидаты и доктора наук, лауреаты престижных научных премий с легкостью и непринужденностью отвергают тысячи и тысячи достоверных фактов, свидетельствующих о поразительном технологическом развитии древних цивилизаций и обществ. С иезуитским фанатизмом научное сообщество уверовало в прогресс, возведя технологические изобретения последнего столетия в ранг божества. Десятки лет с поразительным упорством нас убеждали, что современный человек это венец творения человеческой цивилизации. Жившие до нас объявляются необразованными варварами, не умеющими связать два слова вместе.