Продукт (СИ) - "Sutcliffe" - Страница 47

Так вот, если очень широкими мазками обрисовать события тридцатых годов, камрады провели инвентаризацию доступных им технологических возможностей и смогли договорится между собой. Старых, кто упирался рогами и цеплялся за власть, постепенно перебили и пересажали. Новой элите, пришлось разделиться на две сферы влияния (не настолько они были все же единодушны), но – и здесь мы говорим о роли случайности в мировой истории – как-то совпало, что они все были не лишь на словах озабочены вопросом, куда катится человечество и вместе с ним голубой шарик. Иначе говоря, все это было проделано группой экологистов самого высшего звена, назвавших себя в последствии «Системой» безо всяких лишних определений, в противовес человеческой массе – аморфного конгломерата, бессистемного броуновского коловерчения, которое не прогрессирует, а только пропускает через себя материю и энергию, производя одни отходы. Они пришли к заключению, что им не нужно гигантское количество рабов – уж точно не в цифровой экономике. Им также не требуется махина постоянно растущего производства и потребления – золотой унитаз и семейные каникулы в марсианской колонии раз в жизни узкая группа «высших» себе в любом случае сможет позволить. Гораздо выгоднее производить обмен люксовыми товарами, сырьем и услугами внутри своей относительно небольшой вакуоли, нежели пытаться все человечество за уши приволочь к благоденствию. Они здраво оценили эту задачу, как невыполнимую, экономически неоправданную и, в сущности, неинтересную. Нахрен людям по уровню культуры, образования, материального достатка и возможностей заниматься судьбами мировой армии голодранцев, которых они в глаза не видели? Чтобы голодранцы в результате всех извивов, аки уж на сковородке, могли вместо плошки риса позволить себе соевый гамбургер? Сделает ли их гамбургер счастливыми? Тебя королевские креветки осчастливили? – Сёрэн покачал головой. Он Йорну ни за что не признался бы, что в продуктах, используемых в доме господина Аланда, то и дело чувствовал не очень приятные привкусы. Но он не хотел никаких креветок, ни прочих праздничных вкусностей, он готов был заставить себя привыкнуть. Креветки действительно его не осчастливили, он не обращал даже особого внимания, когда они появлялись на тарелке. – В результате мы имеем уже где-то шестьдесят лет «Концепцию контролируемого упадка» и проект «Майя». «Контролируемый упадок» – это программа постепенного сокращения населения и отбора креативно-талантливых для нужд Системы. Но не «харизматичных лидеров», какими раньше увлекались, а умелых ремесленников: ученых, врачей, инженеров, иногда творческую интеллигенцию. От оружия массового уничтожения они отказались, поскольку люди умные – боятся, что контролируемый упадок может выйти из-под контроля. А традиционная скотобойня – слишком серьезный повод, вокруг которого даже современные слюнтяи, с утра до вечера торчащие в виртуальном пространстве, могут объединится и устроить, как минимум, партизанское движение. Нет, люди должны снижать свои материальные и духовные потребности, при этом по возможности пребывать в неведении относительно того, что бывает как-то иначе. Народ не знает о существовании закрытых городов Системы, типа Айрон Маунтин или Хоэнбаха в Швейцарии, еще на Байкале… все время забываю название…Бей-Джар-Ху, кажется. Несколько специально выделенных локаций по всему миру. Территории окружены многокилометровыми заповедными зонами, туда извне никого не допускают. Больше всего таких городов на североамериканском континенте и в Азии. Джордж говорил, где-то на Памире строили едва ли не новую Шамбалу – не просто комфортабельный город будущего, а мировой спиритуальный центр – что бы это ни значило. М-да… Не удалось человеку посетить Шамбалу… – Йорн вдруг на несколько мгновений очень странно помрачнел, словно черная туча накрыла горизонт. – Думаю, за двадцать лет отстроили… В любом случае, районы, которые Система взяла под свой личный контроль – это райские уголки в самых нетронутых или качественно восстановленных биотопах планеты. В них сосредоточены все передовые технологии, а разрабатывать что-то беспрецедентное можно только под контролем институтов Системы, как законодательно, так и чисто в плане технических возможностей. Все, что касается идей и разработок, которые имеют революционный потенциал, типа регенеративной медицины или военных технологий, заглатывается Системой без промедления и уже не выходит за пределы ее изолированных центров. Снаружи остается только то, что может снизить издержки производства и удешевить переработку мусора.

Соответственно, мы имеем несколько раковых опухолей светлого будущего, разбросанных по планете, внутри которых уже больше полувека поддерживается уникальная для человеческой истории степень внутренней гармонии и самодисциплины. Эти раковые опухоли присваивают себе ресурсы, разрабатывают способы их рационального и экономного использования, держат строжайшую монополию на все действительно продвинутые ноу-хау и рассматривают все остальное народонаселение, как опасно размножившуюся колонию паразитов, размеры которой надо радикально сокращать. И, заешь, что самое неприятное во всей этой истории? – спросил господин Йорн Сёрэна, причем оба синхронно одинаковым движением наклонились друг к другу. – Твари правы. Чтобы этот корабль не потонул, большей части пассажиров надо прыгнуть в море. Но никто не желает оказаться на внешней стороне мембраны. И нет никакого мерила ценности отдельной жизни. Человеческая культура то превыше всего ставит жизнь государя, то некоего абстрактного человека будущего, ради которого миллионам стоит умереть в настоящем, то плюет на муки выбора и объявляет, что все одинаково ценны, продолжая перемалывать людей, но уже со скорбящим лицом телеведущего. Система тоже отказалась от попыток решить нерешаемый вопрос. Они честно себе сказали: нас волнует только наше комфортное существование, а против толпы есть оружие.

До определенного момента доминировало аксиоматическое понятие о том, что для благоденствия общества требуется прирост населения: больше рабочих рук, больше налогов, больше потребителей и компенсация за ушедших на пенсию стариков. И еще запас пушечного мяса на случай неприятности с соседями. Но теперь этого пушечного мяса стало почти двадцать миллиардов, большую часть времени это мясо не бросается на амбразуры, а жрет и чего-то требует. К тому же военные технологии настолько продвинулись, что солдаты нужны только для точечных операций, причем не какие-то салаги-рекруты, а подготовленные суперспецы. Перестройка началась с беспрецедентной глобальной военной провокации, последовало свержение почти всех мировых правительств и внезапное относительно мирное разрешение конфликта, за что народ на первых порах был офигительно благодарен. В этой ситуации с обгадившимся от страха электоратом можно было делать все, что угодно. К тому же, никто ничего толком не понял. А случилось то, что Глобальный Совет и все структуры Системы просто-напросто решили оставаться инкогнито и строить параллельно загнивающему новое элитарное человечество. Плебс сейчас живет под началом управленцев, выдвинутых Системой, которые настолько нашпигованы оборудованием для контроля поведения, что они лишний раз боятся вздохнуть без письменного разрешения. Когда мне самому имплантировали «Скорпиона», я наивно полагал, что это извращенное излишество ради сознания того, что хозяин может, не прилагая никаких усилий, причинить жуткую боль рабу. А впоследствии Джордж надо мной ласково так, словно над дурачком, посмеялся и соизволил объяснить, что эндошокер и прочие дивайсы конструировались не для рабов – много чести, – а для ставленников Системы на местах. Соответственно, элитное человечество проповедует, в сущности, фашистскую идеологию, только в глобалистском формате, без привязки к избранности какого-то отдельного народа. Также они не скрывают (по крайней мере от самих себя), что не собираются вовлекать в процесс строительства лучшей жизни всю муть, из которой состоит человеческая популяция. Им нужны только люди, доказавшие свою полезность, интересность и благонадежность, в том числе и среди самих представителей элиты. Рабовладельческий контекст, который нас с тобой так роднит, Сёрэн, – опять таинственная и саркастическая усмешка скользнула по лицу Йорна, – это хитрый идеологический инструмент. Рабов-заключенных Система довольно широко использует на производстве, в тех циклах, которые пока еще не роботизированы, и, если можно без лишних затрат обучить рабочим навыкам. Те, кто получает работу, в любом случае, безмерно счастливы. Но в обыденной жизни Системы присутствует другая категория, а именно секс-рабы. Питомцы, если угодно. Красивые, з-забитые и отупелые, у которых в жизни нет ничего, кроме латексных шмоток и бесконечного траха. Использование рабов превратилось в квази-обязанность для высшей элиты – это символическое регулярное напоминание о том, что человек является ничем иным, как скоропортящимся продуктом потребления. Это наглядное пособие для молодежи, внушающее, что в обыкновенной человеческой жизни нет ничего сакрального, таинственного, удивительного или священного. Плебей либо умеет производить что-то выдающееся, и тем полезен, либо при взгляде на плебея у Господина встает. Все. Никаких сентиментальностей. Маленькие мечты маленького человека нарожать детишек и наскрести на домик с садиком никого не волнуют. Волнует только то, что за год он потребляет энное количество воды и производит энное количество отходов. Семнадцать лет назад в глобальный план Системы входило сокращение населения до восьмисот миллионов человек, больше, чем в двадцать раз. Но до этой цифры пока как до луны.