Продукт (СИ) - "Sutcliffe" - Страница 39

– Тысячу лет назад? – охнул Сёрэн.

– Да, почти ровно, в 1083-м начат. Так вот, изначально все си-джи-ай-эффекты для иеротопии создавались для того, чтобы в материальном представить нематериальное. Народ был простой, ему нужно было дать что-то полапать, дабы он поверил в трансцендентное. Свет – самая подходящая для этого субстанция, потому что мы его способны воспринять, никто в том не усомнится, но ухватить его другими органами не получается. Отсюда вся игра с витражами, окнами, фонарями и прочим антуражем. Нынче же ни у кого не возникнет даже смутного сомнения в том, что голубь рукотворный…

– Ну… я подумал сначала… – смущенно признался Сёрэн.

– Ты – отдельный случай, тебе можно. Ты из другого мира. Местные понимают, что это робот, и запустить его во время праздничного богослужения было бы верхом дурновкусия. Но в качестве эдакого самоироничного украшательства для мимо проходящих и не очень религиозно настроенных посетителей типа нас с тобой – вполне сойдет за художественную инсталляцию. Люди не верят в ритуалы и символы, но не мыслят без них своего существования. Они очень боятся осознать бессмысленность своего бытия и поэтому наполняют его ритуалом и символикой. Ты должен об этом знать, Сёрэн. Здесь лежит самый фундамент человеческой психики, и тебе с ним надо свыкнуться, если ты хочешь выжить. Ты проникаешься этим типично человеческим двоемыслием, Сёрэн? – Йорн с азартом посмотрел на мальчика, уже не обращая внимания на тот процент использованного вокабуляра, который парню был, скорее всего, непонятен. Сёрэн задумчиво и в то же время с хитринкой улыбался, отвел глаза от проницательного взгляда господина.

Продолжение экскурсии в следующем зале…

========== Собор Или (Часть 5) ==========

– Сёрэн, ответь мне на такой вопрос, будь добр: у тебя когда-нибудь возникало чувство, что ты… как бы это сказать? – Йорн немного склонил голову набок, рассматривая всегда заинтересованное лицо мальчика. Он еще ни разу за пол месяца не увидел на этом лице выражения скуки или равнодушия. – Никогда не закрадывалось ощущение, что ты не нужен?

– Что Хозяину не нужен? – переспросил Сёрэн. – Да, конечно. Но он себе Арена выбрал…

– Нет-нет, безотносительно хозяев и прочих… – Йорну очень хотелось подобрать какое-нибудь беспримерно хлесткое слово, чтобы обозначить им человеческих род, но под этот обобщающий термин попала бы госпожа Лизбет и некоторые другие сапиенсы, с которыми имело смысл в перспективе олененка познакомить.

– Кого, сэр?

– Господ, – сказал Йорн. – У человека, у Homo Sapiens Sapiens, есть одна интересная особенность как индивидуальной, так и коллективной психики: ощущение своей ненужности во вселенной. Речь здесь не о том, что человека никто не любит, ему одиноко и он страшится смерти. Дело именно в боязни оказаться пустышкой космического масштаба, несмотря на все достижения. У вида хомо, очень большие запросы на эту тему, однако, чем выше поднимаешься, как известно, тем больнее падать. Поэтому его претензия на богоподобность всегда идет рука об руку со страхом обнаружить свою ничтожность и бессмысленность…

– Господин Йорн, я не совсем понимаю, – произнес Сёрэн. – Смысл… он же бывает у истории. Мелкие иногда что-то рассказывают – мне вообще непонятно: кто? Что? Куда? Или слова какие-нибудь придумывают, тамильский и английский перемешивают…

– Ты тамильский знаешь? – удивился Йорн.

– Ну…да, – пожал плечами Сёрэн. – Персонал же только на тамильском или малайском умеет… Ну, словом, мне непонятно, как может человек иметь или не иметь смысла. Он же – не история.

– Иными словами, у тебя такого ощущения никогда не возникало? А можно полюбопытствовать вот о чем, – осторожно продолжил господин Аланд, – как ты себе представлял свою жизнь в дальнейшем? Когда тебе будет тридцать, сорок?

– Но ведь… – Сёрэн перешел на шепот, и выражение его сделалось крайне напряженным, словно он уже подозревал, что скажет что-то совершенно неправильное, но не мог этого не сказать: – Питомцы больше тридцати лет не живут же?

Йорн почувствовал, как серная волна гнева взметнулась у него в душе в ответ на слова мальчика. Придушил бы… Даже без провода от утюга, голыми руками задушил бы того, кто все эти помои влил в голову «питомца» – благородного, красивого существа, во всех отношениях замечательного достижения эволюционного процесса… Даже здесь все продумали и заранее обработали, чтобы мальчик на много не рассчитывал и не возражал, когда его поведут на скотобойню. И не задавал вопросов, когда поведут других.

– Сколько же, ты думаешь, мне лет? – спросил Йон иронически, кривя губы. – Я, конечно, не «питомец», слава богу, но, тем не менее.

– Двадцать пять? – неуверенно ответил Сёрэн, явно уже осознавая, что говорит глупость.

– Ну, почти угадал: сорок семь, – парень в ответ только отвел глаза, жутко смутившись. – Короче, ты себя крокодилом типа меня не представлял никогда.

– Нет, сэр, я не могу представить вас… ну, чтобы вы, как я…

– Сор, ты не переворачивай с ног на голову. Речь идет не о том, чтобы «я, как ты», а о том, чтобы ты как я. Ну, хотя бы. Желательно, лучше, чем я.

– Мне даже страшно представить себя господином, сэр, – ответил юноша с крайней серьезностью.

– Почему? – как будто небрежно бросил Йорн, но смотрел ему в лицо, не отрываясь. Сёрэн то поднимал на него глаза, то снова отводил, борясь с двумя противоречивыми желаниями: рефлексом рапакса смотреть прямо в лицо супостату и рабской привычкой опускать взгляд. – Что в этом страшного? – Йорну очень хотелось, чтобы Сёрэн сам озвучил свой непрекращающийся ужас перед тем, что его изобьют и изнасилуют, если он вздумает хотя бы чуть-чуть разогнуть спину под хозяйским сапогом.

– Мне кажется, у меня мозгов не хватит, – вдруг сказал мальчик. Йорн вздернул левую бровь. Как интересно… Неужели он начал отлепляться в душе своей от Бейлиевской воспитательной машины, и его заботят больше реальные проблемы, нежели призраки прошлого? Призраки ли?.. – Я ведь… я ведь ничего не знаю, – Сёрэн покривился.

– А как одно связано с другим?

– Господа всегда умнее питомцев ведь.

– А ты проверял? – ухмыльнулся Йорн, оскалив клыки наполовину.

– Но это же очевидно.

– Сёрэн, можно задать тебе один крайне неприятный вопрос?

– Да, конечно, сэр, – опять услужливо поддакнул мальчик.

– Нет, ты меня не расслышал, Сёрэн, – перебил его Йорн. – Ты разрешишь задать НЕПРИЯТНЫЙ вопрос?

Сёрэн смешался из-за внезапного резкого тона господина Аланда.

– Ну…да, наверное…

– Так да или нет?

– Да, сэр.

– И ты мне ответишь на него честно?

– Да, конечно.

– Что ж ты так легко соглашаешься-то на все? – рыкнул Йорн. – Так вот, я для тебя господин? – мальчик настороженно кивнул. – Ты – питомец. Ты обязан делать то, что я тебе скажу? – опять кивок, но серые волчьи глаза немного сузились. – Если мы сейчас спустимся с тобой в подвал, ты встанешь передо мной на колени и доставишь мне удовольствие?

У Сёрэна схлынула краска с лица. Он словно окаменел, и Йорн почувствовал волну адреналина, исходившую от юного ракшаса.

– Нет, – бесцветно произнес, наконец, мальчик после довольно долгой паузы.

– С чего бы это?

– Я не хочу, – главное, что глаза не опустил. Йорн испытал секундный злой восторг оттого, что юноша продолжал смотреть на него в упор, хотя и чуть съежился.

– А у Хозяина ты всегда хотел? – Сёрэн молчал в оцепенении, словно боялся пошевелиться. – Или там господа из другого теста сделаны?

– Вы – не мой господин, сэр.

– А те были твоими? Ты их в лицо-то всегда знал, Сёрэн?

– Это была моя обязанность.

– С какого? – грубовато спросил Йорн и зловеще улыбнулся.

– Так хотел Хозяин.

– А почему его желание ты ставишь выше моего? Он умнее меня?