Продукт (СИ) - "Sutcliffe" - Страница 33

— Сэр…

— Помолчи, Сёрэн, мне надо исправить то, что ты натворил, — Йорн постарался ответить спокойным голосом, но уже чувствовал, что надолго его не хватит.

— Но они…

— Я ничего не хочу слышать больше про улиток! — рявкнул Йорн. — У меня слов нет! Одни буквы и все — непечатные! Только ради бога, не спрашивай меня, что такое «непечатные» буквы в противовес «печатным»… блядь… Я тебе сейчас покажу кое-что, — закончив набирать сообщение, Йорн сунул Сёрэну телефон и ткнул в экран. — Читай!

— «Универсальное устройство… идентификатор в приложении… Уничтожить все видео-и аудио-данные, поступившие в облако с данного устройства и с мобильных устройств, которые находились в радиусе 5-и метров от него в промежутке между 11:10 и 11:25. Также уничтожить данные видеорегистратора, автомобиль марки «Муфлон-457», регистрационный номер HY06DHH. Прислать личные данные владельца»… Так вы можете стереть то, что они записали на камеру? — поразился Сёрэн.

— Я — нет. А кое-кто может. И мне это обойдется… Вот! — Йорн показал Сёрэну телефон снова.

— 3200… Это же дороже, чем она хотела…

— Да, ну! — с сарказмом ответил Йорн.

— 500 же меньше, чем 3200… — несмело поправил Сёрэн.

— Как же я так проштрафился-то! — еле сдерживая злость произнес Йорн. — Может, пойдем, извинимся и сунем им деньги? Возможно, она потребует уже тысячу за моральный ущерб, потому что ей придется аж два раза лицезреть наши маньяческие морды, но это же меньше, чем три двести!

— Сэр…

— Сёрэн! Ты что творишь-то? — взорвался Йорн. Он резко остановился и преградил путь мальчику. Сёрэн был почти на дюйм выше его ростом, сейчас это Йорна очень раздражало — чертовы инстинкты. –Ты соображаешь, что ты делаешь, или тебя действительно выпускать на улицу без поводка нельзя? Откуда голос прорезался-то! Тебе, конечно, полезно для здоровья проораться, только не вздумай в подобном тоне разговаривать со мной или с Лизбет.

— Йорн… Господин Йорн, я не мог на это смотреть, — Сёрэн, даже стоя почти нос к носу, пытался по привычке смотреть мимо господина, что нервировало Йорна еще больше. — Дети все время что-то придумывают. То гнездо с птенцами сломают, то один раз детеныша макаки поймали и мучили… Мне пришлось его отнимать, потом они в отместку сказали, что я испортил микроволновку. Я даже знаю, что это Ярл наговорил…

— Ой, господи… Тебя еще и детьми травмировали? — всплеснул Йорн, понимая, что перед ним прямо сейчас отверзается бездна банального, бытового, рутинного, серого и блеклого зла, из которой вылезла эта ясноокая горгулья с косой. — Сёрэн, ты, вроде, воспитанный парень, нельзя было подойти и спокойно сделать замечание, если совсем невмоготу?

— Ну там же два прыжка и все! Я хотел успеть… Они глупые, им просто нравится, что ракушки хрустят, — детскими фразами, но со взрослым напором и глубоким, вполне осознанным чувством возмущения объяснялся юноша. — Они насобирали целую кучу специально, чтобы их давить… Они не понимают, что улитки живые.

— Я в твоем возрасте такой болезненной чувствительностью не отличался, — заметил Йорн. — Сёрэн, прелесть моя, я просто не знаю, то ли мне расплакаться от подобного рода сострадательности, то ли бить тревогу по полной программе. То ли тебя лично бить по полной программе. Ты вообще понимаешь, что тебе надо быть тише воды, ниже травы? В смысле, не привлекать к себе внимания.

— Да, сэр, — ответил Сёрэн, опуская глаза, но непрестанно мельком бросал при этом взгляд на оскаленные зубы господина — тоже рефлексы.

— Тогда какого хрена? Да еще и с агрессией?

— Я не с агрессией, сэр… Я просто очень быстро…

— Ты мимику свою видел? Мне показалось, ты их вот-вот покусаешь не хуже Господина Майерса. Ты действительно не мог сдержаться?

— Просто я всегда за мелкими слежу.

— Это же не твои мелкие, Сёрен.

— Какая разница, чьи, если они хулиганят?

— Это глубоко атомизированное, разобщенное — извини за каламбур — общество. Ты не имеешь права воспитывать чужих детей, прошли те времена, когда в этот процесс вовлекалась вся деревня.

— Почему? Это же умственно неразвитые существа, их надо все время направлять.

— Чего угодно, но подобного тоталитаризма от тебя я точно не ожидал, — поразился Йорн. Ему так и хотелось прокомментировать в сатирическом ключе слова относительно «умственно неразвитых существ», нуждающихся в том, чтобы их «все время направляли», но господин Аланд деликатно смолчал. Кроме того, если не чувствами, то разумом Йорн понимал, отчего взвинтился мальчик. — Сёрэн, дорогой мой, у детей есть, кому их воспитывать.

— Но наставницы ничего не делали!

— Не «наставницы», а мать с подругой, — поправил Йорн и заметил, что Сёрэн опять сильно нахмурился, пытаясь соотнести блоки информации. Что на этот раз показалось ему непостижимым?

— Как у животных? — вдруг переспросил эфеб.

Йорн выдохнул.

— Что «как у животных»? Ты не знаешь, откуда дети берутся? Господи, дай мне сил и закурить, — процедил он и полез в карман за сигаретами.

— Нет, знаю, конечно, сэр, — смутился Сёрэн. — У животных — после спаривания, но у более высокоразвитых видов все немного по-другому же… — мальчик посмотрел на Йорна сначала вопросительно, но вскоре эту вопросительность вытеснило выражение растерянности, испуга, а потом и вовсе немого отчаяния.

— У каких таких «высокоразвитых существ», просвети, будь добр? — Йорн щелкнул зажигалкой и раскурил пряную сигарету, подмечая, что мгновенная искорка жадности промелькнула в глазах Сёрэна, когда господин сделал первую затяжку.

— У ракшасов и у господ, конечно.

— И?

— Простите, сэр?

— Что тебе сказали по поводу ракшасов и господ, Сёрэн?

— Разве… — Сёрэн оборвал себя. — Я всегда считал… — он жутко смутился и стал запинаться на каждом слове, мельком взглядывая на Йорна и тут же отводя глаза. — Я думал, что это все с помощью инкубатора сейчас делается, потому что естественная беременность — это опасно и примитивно…

Вот теперь Йорн действительно не знал, что отвечать. В воображении его мгновенно выстроилась целая система шахматных партий в трех измерениях, каждая из которых, увы, заводила переговоры с инопланетным разумом в тупик. Йорн понятия не имел, насколько болезненно Сёрэн мог отреагировать на известие, опровергающее его теорию о непорочном зачатии, невинной гестации и безгрешном разрешении от беремени при содействии современных технологий. И еще Йорн никак не мог разобраться, насколько уютно Сёрэну до сих пор жилось с мыслью о своей безродности. Мальчик вовсе не обращал ни малейшего внимания на внешнее сходство с господином Аландом, с которым судьба свела его посреди ночи в дальней стране и незнакомом городе. Он не искал в Йорне родной крови, уверенный, что у всех ракшасов примерно одинаковые черты лица. Чувствовал ли Сёрэн хоть какую-то потребность иметь предков? Испытывал ли он слепую тоску ввиду отсутствия матери, которая, как известно, играет ключевую роль в раннем формировании психики Homo Rapax? Или его психоэмоциональное развитие шло по человеческому типу, и он в течение всей своей изуродованной жизни тайно страдал по полносоставной семейной ячейке? А, может быть, Бейли не врал? Однако Нино не так давно за коньяком говорила, что инкубаторные установки стабильно дают нарушения нервной системы в экспериментах по выращиванию человеческих эмбрионов после второго триместра, их используют преимущественно для производства дорогостоящего клеточного сырья и органов, если держат полный срок. У Джека не было никакого резона связываться со столь сложными процессами, когда сурматерей можно закупать вагонами. Тем более, почти двадцать лет назад. Скорее всего, легенда была разработана для того, чтобы «питомцы» не задумывались о неудобных вопросах, чтобы их не тревожило ни одно смутное сомнение в правильности и справедливости их положения. Сёрэн жил и вправду внутри параллельной вселенной, вдыхал полной грудью азот венерианской атмосферы. Легче пристрелить, чем учить дышать воздухом… Только Йорн не смог бы сделать с ним того, что сделал с Джоном. Космический дурачок был уникальным, реликтовым, своим — единственной возможностью взглянуть на себе подобного со стороны. Джонов на планете двадцать миллиардов — взаимозаменяемых, среднестатистических, безликих для господина Аланда существ, целые стада дичи, поддерживающей жизнь охотника.