Продукт (СИ) - "Sutcliffe" - Страница 103

Цоканье. Хрюканье.

Лента сдвинулась с места, поползла вдоль изогнутого корпуса конвейера. Сёрэн с любопытством вглядывался в ящик через щели в воротцах. Через несколько секунд на ленте показался поросенок, пустым взглядом посматривавший по сторонам. Тут стало ясно для чего нужны щипцы: они зажали свинку, продолжавшую, как ни в чем не бывало крутить пятачком. Внезапно Сёрэна словно сверху до низу прокололо молнией, он расширившимися глазами уставился на происходящее в ящике. Поросенок вздрогнул всем телом, застыл, неестественно вытянув ноги, хребет его напрягся с неистовой силой, и уже через секунду щипцы разжались, а свинья кубарем свалилась вниз по конвейерной ленте. Воротца открылись, поросенка вывезло прямо к Сёрэну. Робот-дворецкий задвигался, с механической точностью подцепил заднюю ногу свинки, просунул в металлическую петлю и вздернул в воздух. Поросенок поехал вверх ногами дальше. Не успел Сёрэн проводить его глазами, как уже вывалился, оказался подцеплен и поплыл по воздуху следующий и следующий, и еще один. Каждого «дворецкий» цеплял за ногу и подвешивал, отправляя дальше. Тем временем второй робот остановил первого в очереди поросенка…

Почему у них нет ничего внутри…?

Эта мысль привела Сёрэна в гораздо больший ужас, чем наблюдение за тем, как робот распиливает свиные туши надвое, зацепив металлической петлей вторую заднюю ногу. Поросята один за другим распадались на две половины, словно устричные раковины, и внутри их тело раскрывалось жемчужно-блестящей выстилкой апоневроза – Сёрэн запомнил название из своей любимой передачи про аутопсию. Только края разрезов на ребрах и позвоночнике, а также ровные срезы головы краснели мышцами, мозгом и белели костями. Но внутри свиньи были полые! Без органов! Сёрэн еще раз на всякий случай присмотрелся к манипуляциям машины над очередной тушей. Может, он пропустил момент потрошения? Тонкая струйка мясных опилок, чистенький пластиковый экран блестит бликами, хромированный бак собирает мизерное количество отходов, второй крюк подцепляет половину свиньи и обе створки, словно балерины в танце, уходят в проем куда-то дальше по конвейеру.

Что это за хрень такая?!

Внимание Сёрэна привлекло конвульсивное движение за плечом. Он обернулся и заметил, что робот при воротах подцепил очередного поросенка. Поросенок шевелился. У Сёрэна и относительно предыдущих свиней возникало подозрение, что они не до конца оглушены и слегка подрагивают, но этот поросенок совершенно явственно лягал воздух свободной задней ногой, хвост его дергался, а раскрытые глаза вперились в Сёрэна, как будто на самом деле видели – пустые, но видящие глаза животного в полусознании, которого пила вот-вот разрежет живьем. И у свинки, скорее всего, тоже ничего не окажется внутри…

А вдруг у Сёрэна галлюцинации? Как у этих… полуголых, которые ловят тропических лягушек и палочками соскабливают с них слизь, а потом себе втирают… А тут не лягушки, тут – трубка. Кто знает, на черта она полезла к Сёрэну целоваться с языком… Может, у нее еще более совершенный механизм управления сознанием, чем у земных паразитов: отложенные эмбрионы начали впрыскивать в кровь носителя какой-то наркотик, и Сёрэн грезил наяву черт знает о каких вещах… Почему он обнаружил в ванной давно забытого плюшевого медведя из детства? Впрочем, он никогда не видел, как забивают свиней… А вдруг видел, но не помнил? Может, младенцем? И забыл, что внутри свиньи много запчастей еще должно быть? Сёрэн любил смотреть видео про вскрытия, про органы он много знал и подробно мог описать, какие органы есть у животного… Или паразиты вообще подключились к его нервной системе и транслируют всякую дичь? Но откуда паразиты могут знать о том, как разделывают свиней на земле?

Сёрэн в тоскливом смятении отступил на несколько шагов. Дергающегося поросенка уже распилило, но он продолжал смотреть на ракшаса половиной морды и несколько раз моргнул. Да, он моргнул. Сёрэн это точно видел. Он видел, как подмигивает ему единственным глазом половина свиного лица…

Подозрение о том, что Сёрэн, вероятно, более не хозяин своему сознанию, потрясло его гораздо сильнее, чем возникшее ранее подозрение о том, что он скоро превратится в запас еды для личинок инопланетного паразита. Мышцы шеи и плеч свело под костюмом так, как сводило первые месяцы после инициации… Когда в первый раз шел к гостю, точно так же трясло и деревенела спина. Сёрэн почему-то снова начал бояться гостей после того, как Хозяин научил его анальному сексу… Как и сейчас, летучей мышью носился в голове немой вопль:

Не хочу!

Не хочу!

Не хочу!

Тогда он не хотел, чтобы его использовал для удовольствия кто-то еще, кроме Хозяина. Потом привык. Может, и здесь удастся смириться, немного потерпеть, пока не умрет окончательно? Осталось, скорее всего, несколько дней. А после спасительное Ничто…

Сёрэн, как и полагается существу, сходящему с ума, ринулся прочь из комнаты. Через вторую дверь он выскочил наружу и не разбирая дороги, понесся по просторному коридору с потолками, вновь взмывшими в поднебесье. Коридор был отделан черным полированным камнем и панелями из какого-то волокнистого дерева, освещен маленькими круглыми светильниками, вмонтированными в пол и стены. Из-за таких странно подобранных источников света коридор никак не удавалось охватить зрением полностью, пространство проваливалось в черный камень, словно в пятое измерение, и уже было не разобрать, где стена, а где пустота. Впрочем, разглядеть, что под ногами, удавалось вполне сносно. Опять прямоугольный проем размером с триумфальную арку, прямо как в зале призрачных гуманоидов, только без склизких занавесок, и Сёрэн очутился в новом громадном павильоне… ну, или внутри новой безумной проекции своего сознания, инфицированного инопланетной заразой. И эта фикция была фантастически грандиозна и прекрасна – настолько великолепна, что у Сёрэна на секунду проскочила в голове мысль, что подобное видение стоило того, чтобы ради него тронуться умом.

Посреди сумеречного зала высился чудовищных размеров стеклянный параллелепипед, заполненный зеленовато-голубоватой жидкостью. Подсвеченный откуда-то сзади и снизу, в жидкости неподвижно парил синий кит. Сёрэн догадался по размерам. Он знал, что северный фасад виллы Хозяина был в ширину тридцать метров, и прикинул, что вот эта самая туша протянулась бы как раз от края до края. А синий кит в длину бывает до тридцати метров. Могло показаться, что кит материализовался прямо с экрана какого-нибудь документального фильма про подводный мир. В них Сёрэн часто видел кадры, где китов оператор снимал на камеру снизу, так, чтобы сквозь толщу воды просматривалось небо и лучи света веерами пронизывали океан. На таких кадрах создавался любимый Сёрэном эффект, будто величественное животное плывет среди облаков, окутанное золотым или зеленоватым ореолом.

Сёрэн медленно двинулся вдоль витрины от головы кита к хвосту. Свет струился волшебным сумеречным сиянием, силуэт кита темнел и слегка серебрился по краям на фоне таинственного, неверного отблеска. Казалось, что законсервированное существо вот-вот взмахнет плавниками, и из глубин его организма излетит странный, иномирный призыв, которым киты переговариваются друг с другом в океане. Сёрэн разглядывал глубокие складки на горле, которые расправляются, когда оно раздуто, словно меха для камина, во время охоты на планктон. Малюсенький по сравнению с остальным телом глазок блестел, как мокрая черная галька в обрамлении твердых серых век.