Экспат (СИ) - Стаматин Александр - Страница 59

— Не нравится, — цежу я, оборачиваясь, — что ты пытаешься мне навязать оседлый, приличный образ жизни.

— Не пытаюсь…

— Не нравится, что при этом всячески его избегаешь. Квартира, нормальная квартира на нас двоих, уже арендована. Насколько я помню, как и твоё место на кафедре.

— Ничего ты не понимаешь, — сжимает губы Агнетт и отворачивается от реки.

— Не понимаю. Я уже и не понимаю, кто ты вообще есть. В городе тысяча Агнетт, но понять, кто ты на самом деле, не могу. Ведь Агнетт, сидящая передо мной, никогда не назвала мне своей фамилии. И возраста.

Она молчит. Неподвижное лицо. Никаких эмоций. Этот вопрос давно назревал — и не прорвался бы наружу, если бы ваш покорный слуга не поверил всерьёз, будто он съедется с рыжей красоткой. И вот — пожалуйста, холодное молчание.

— Это всё?

Я сужаю взгляд. За месяцы работы с отъявленными отморозками пришлось научиться понимать чувства человека лучше окапи. Но Агнетт я понять сейчас не мог. Кусок льда под отличной обшивкой, украшенный рыжей гривой. Нет, не стоит. Всё — таки, первое правило штурмовика Марвина Дотса не зря гласило — лишнее дело связываться с женщиной, безумнее тебя самого.

Этот узел давно пора было разрубить. Я вздыхаю, неспешно укладываю трубку в футляр.

— Если тебе найдётся, что сказать — я к твоим услугам.

— Нечего. Не хочу подкармливать твою паранойю. И никто не виноват в том, что тебе не удается выйти на наркокартель. Даже ты сам.

Я не отвечаю. Просто застёгиваю плащ поплотнее, поднимаю воротник. Последний раз смотрю на закатное голубое небо. Бросаю взгляд на каменное лицо Агнетт. Крепкая девочка. Если и позволяет себе слезу, то на дальней, скрытой от моего взгляда щеке. Оно и к лучшему. Иначе мне захочется остаться.

Сделать первый шаг. Второй, третий. Деревянное покрытие тротуара скрипит под моими ботинками в полной тишине. Прислушаться, не услышать шагов следом. Меня никто не останавливает. Ускориться.

Не оборачиваться.

-

Место: Новый Город.

Локация: Бар «Двести двадцать»

Время: Понедельник, 05–22. Пять месяцев от прибытия Кандидата. Летний сезон.

Эрнест «включился» в самый неподходящий момент. Марв уже активно бил морду какому — то хлыщу, а Ленни пытался его оттащить. Получил по голове и сам ввязался в драку. Гаспар и его случайная спутница, как бы не старались, скрыть шока не могли. Впрочем, как и Ганс — Ове Нахт, коллега Эрнеста по оперативному отделу. Да, эта часть группы редко когда могла ввязаться в банальную кабацкую драку.

Как эта в высшей степени странная компания оказалась в этом заведении? Очень просто. Кабак в Старом городе, плохая новость, случайный обзвон контактов. Присоединиться к Жаку Гаспару, отдыхающему неподалеку, обронить Нахту про перспективное дело. И вот компания разбавлена. Два штурмовика, два детектива и юрист. Звучит как название примитивного до одури анекдота, но что поделать.

Когда два штурмовика, два детектива и юрист зашли в бар, он казался им весьма приличным. Нет, дополненную реальность для меню им не предложили. Но было в «Двести двадцать» в меру шумно и не в меру людно. Так что источающая табачный дым и ругательства компания кое — как, но смогла спокойно найти себе столик (после обстоятельного разговора месье Гаспара с управляющим). Куда более спокойно — заказать бутылку водки без уточнения и чуть менее спокойно — обсуждать текуие события в Городе.

Гаспар возмущался наглостью служб безопасности. Не сколько наглостью гражданской, то есть — жестокостью служак при задержаниях и «операциях», сколько наглостью финансовой. По его словам выходило, что СБ проводят «в белую» совсем малую долю своих операций. Остальное обналичивалось через мелкие фирмочки на субподряде.

— Ты даже не представляешь, сколько конкретно выводится через, скажем… службу клининга или заказ рекламной продукции, — меланхолично возвещал месье Жак, покачивая в руке заиндевшую рюмку водки.

— Ну давай в общих величинах, — взмахнул руками Марв, незаметно для юриста и самого себя перешедший на «ты» ещё с час назад.

— Скажем так, — решился Гаспар. Он закинул в глотку рюмку ледяной и застыл. Потребовалось похлопывание штурмовика, чтобы француз продолжил. — Скажем так, представь, что весь твой гонорар… за боевые в том числе… месячный, пожалуй так. Утекает в чей — то карман буквально за один день. И формально он утекает не кому — то вроде Эрнеста или меня…

— Без обид, Жак, но лучше уж Эрнест, чем ты.

— Да какие обиды, — взмахнул руками месье Гаспар. — Но лучше уж мы, чем уборщица, не так ли?

— Уборщица? Да я её придушу за такой абзац!

— Хорошо если уборщица, — встрял Ленни. — А представь, что это кто — то вроде Малин, ну помнишь — жопа шириной с танк, губки алые как свежая кровь… Что, не очень в кайф? — захохотал безопасник, когда выходец из бедноты стукнул по столику.

На них начали оглядываться.

— Ленни, — коротко бросил Эрнест, — брось развлекаться.

— Принято, шеф, — качнул головой Ленни. — Извини, я пропустил, что Ганс там говорил последние минуты… две. Минимум.

Ганс — Ове встретил реплику пьяного безопасника спокойно. Пьяные собеседники — первое, с чем детектив начинает сталкиваться регулярно. А если начинает воспринимать всё происходящее на работе слишком близко к сердцу — сам становится таким собеседником. Рассеянным и вечно пьяным. Ганс — Ове не спился. Вопреки всем и всяческим слухам.

А Эрнест А. Н., оперативник с небольшим стажем, искренне надеялся, что пойдёт по его стопам. Стопам злого полустарика — немца, а не отдельных развалин, держащихся на службе в целом и, в частности, оперативном отделе исключительно благодаря старым делам и надежде на передачу опыта молодым.

Не передавали. Но деньги сосали — боги, помогите. Даже хитрые схемы мсье Гаспара так не могли. От них хотя бы возникало ощущение несправедливости.

От подобных мыслей сворачивались кишки в петлю, поэтому Эрнест жестом показал на долив. Старшие в лице юриста и старшего оперативника не возражали. Младший в лице Марва долил. Как обычно, обильно залив стол и свои пальцы резко пахнущей жидкостью. Стряхнув капли высококонцентрированного раствора этанола в воде, А. Н. провозгласил тост:

— За вечную и злую справедливость!

Мужчины опрокинули и вернулись к раздробленному разговору. Ганс — Ове уже третью неделю собирал доказательства банды, продававшей женщин — человеческих половозрелых самок — джосерам. Мерзость с одной стороны и оккультизм с другой. Неизвестно, что было хуже.

Эрнест никак не мог ухватить за хвост один мелкий, но очень уж наглый наркосиндикат. Организаторы ввозили с «гостями» экзотические прекурсоры, самостоятельно их обрабатывали. И выкидывали на рынок большие объемы дешевого товара. Травы очень странного воздействия, «карандаши», старая добрая «пыль» с необычными добавками и, конечно же, «серебрянка». Следы указывали на объем химикатов, примерно равный таковому у трюма небольшого магистрального танкера. Но что удивительно, не реагировали ни «хозяева», ни улица, ни СБ.

Кстати, о последней. Ленни получил ефрейторские лычки и уверенно командовал отделением. Не так давно он выдал ордер на сотую депортацию, то есть, в своём роде, лишился моральной девственности. У него было всё куда проще, чем у остальных присутствующих (ну кроме Марва, так и остающегося на службе вдвоём со своим флогистоном) — патрули, отлов, опознание, выжигание юстиционной метки там, где субъект не сможет срезать без привлечения внимания. Апплодисменты после внесения очередного трупа на базу. Получение заслуженных денежных поощрений. Мрачное пиво по вечерам.

Словом, единственными, кто искренне развлекался без лежащих на фоне мрачных мыслей, были Марв и месье Гаспар. И то, насчёт одного из них Эрнест не был очень уверен. Всё же за спиной у мистера Марвина Микки было детство в Мыловарнях и половина семьи, оставшаяся по ту сторону закона. Было чему приходить перед сном и мучать, словом. А юристы — когда они волновались на тему совести?