Похититель поцелуев - Шэн Л. Дж. - Страница 10

Артур так крепко сжал руки в кулаки, что они побелели. Я прервал его на полуслове:

– Ты ничем не навредишь моей карьере. Мы оба знаем, что я на тебя накопал. На колени, Артур. Если будешь убедительным, возможно, оставлю ее тебе.

– Назови цену.

– Твоя дочь. Следующий вопрос.

– Три миллиона долларов. – Вена у него на подбородке бешено пульсировала.

– Ох, Артур. – Я наклонил голову и хохотнул.

– Пять. – Он так поджал губы, что я почти услышал, как скрипят его зубы.

Росси был влиятельным человеком, слишком влиятельным, чтобы под кого-то прогибаться. Но впервые в жизни ему пришлось. Потому что досье на него представляло угрозу не только для всей мафии, но и для его ненаглядных дочери и жены, которые останутся без цента в кармане, как только я навсегда упеку его за решетку.

Я закатил глаза.

– А я считал, что любовь бесценна. Как насчет того, чтобы отдать то, что я действительно желаю, Росси? Свою гордость.

Стоявший передо мной мужчина, надменный мафиозный босс, которого я яростно ненавидел, с безучастным лицом, на котором отпечаталось отвращение, медленно опустился на колени. Его жена и наши адвокаты потупили глаза, и в комнате повисла оглушительная тишина. Вот он и оказался подо мной: униженный, растерянный и смиренный.

Артур процедил сквозь зубы:

– Я умоляю тебя пощадить мою дочь. Преследуй меня сколько хочешь. Затащи в суд. Лиши имущества. Хочешь войны? Я буду сражаться с тобой честно и благородно. Но не трогай Франческу.

Я перекатывал во рту мятную жвачку, еле сдерживаясь, чтобы не сжать челюсти. Я мог раскрыть тайну, которой годами ему угрожал, и покончить со всем, но мучения, через которые он заставил меня пройти, растянулись, как этот резиновый комок у меня во рту. Жвачка, которая годами мучительно тянулась. Око за око и вся прочая лажа. Разве я не прав?

– В просьбе отказано. Подписывай бумаги, Росси. – Я подвинул к нему соглашение о неразглашении. – Я забираю твою принцессу с собой.

Теперь Бишопу и Уайту каким-то образом удалось повысить голоса до децибелов, которые и кита бы оглушили. Они грызлись, как две школьницы, заявившиеся на выпускной в одинаковых платьях.

– …об этом еще месяцы назад предупреждать надо было!

– Если бы у меня в распоряжении было больше сотрудников…

– Заткнитесь оба, – одним щелчком пальцев прервал я их поток слов. – В особо неблагополучных районах нужно лишь задействовать больше полицейских. И точка.

– А из каких средств, скажите на милость, мне финансировать ваше предложение? – Феликс потер дряблый и мокрый от пота подбородок. Его лицо было обезображено рубцами от жутких прыщей, макушка лоснилась, а седеющие волосы торчали на висках.

Я пригвоздил его к месту взглядом, который стер с его лица наглую ухмылку. У Уайта имелись лишние деньги, и мы оба знали, откуда они поступали.

– У вас есть деньги, – сухо выпалил я.

– Гениально. – Престон Бишоп развалился в кресле. – Капитан Этика пришел спасти положение.

– Ваше положение я бы с удовольствием подпортил. Кстати говоря, у вас тоже есть заначка, – невозмутимо заявил я, и в эту минуту распахнулась дверь.

В кабинет с бешеными глазами ворвалась всклокоченная Кристен: моя спутница на маскараде, мировая соска и огромная заноза в заднице. Поскольку я намеренно отбирал себе спутниц без склонности к драме, то понял, что она в курсе того, о чем еще не ведали сидящие в комнате джентльмены. Иначе Кристен не была бы такой взвинченной, а ведь она занималась выведыванием важной информации.

– Серьезно, Вулф?

Она смахнула со лба светлые пряди, бешено вращая глазами. Ее потрепанный вид объяснял, почему вслед за ней ворвалась Стерлинг, бормоча бесполезные извинения. Махнув рукой, я велел экономке уйти и обратил внимание на Кристен.

– Давай выйдем, прежде чем у тебя лопнет аорта прямо на моих мраморных полах, – тепло предложил я.

– Не уверена, что именно я истеку кровью в этой битве, – ответила она и поманила меня пальцем.

Дурной тон. Это так свойственно девушкам, которые приехали в большой город из провинции и стали успешными карьеристками. Но внутри ее всегда будет жить девчонка из Канзаса.

Мой кабинет располагался в западном крыле особняка, рядом со спальней и несколькими гостевыми комнатами. Я привел Кристен в спальню и оставил дверь открытой на случай, если ей взбредет в голову не только разговор. Она заметалась по комнате, уперев руки в бока. Моя большая двуспальная кровать возвышалась в качестве напоминания, что здесь я ее никогда не брал. Мне больше нравилось трахать женщин в компрометирующих позах. Я никогда не принимал всерьез мысль делить с кем-то свое ложе, поскольку уяснил, что люди часто приходят в твою жизнь и в любой момент могут ее покинуть. Одиночество было моим жизненным кредо. Силой. Своего рода клятвой.

– Ты отодрал меня после маскарада, а на следующее же утро обручился? Ты, мать твою, издеваешься? – взорвалась наконец Кристен, и слова потоком полились из ее рта, после чего она со всех сил толкнула меня в грудь. Она справилась с этой задачей лучше, чем Франческа, но ее гнев не произвел на меня впечатления и, что самое важное, не тронул.

Я одарил ее сочувствующим взглядом. Мы с Кристен одинаково осознавали, что моногамия не про нас. Я ничего ей не обещал. Даже оргазмов. Потому что они предусматривают некоторые усилия с моей стороны и, следовательно, были бы напрасной тратой времени.

– К чему вы клоните, мисс Рис? – спросил я.

– Почему она?

– А почему бы и нет?

– Ей девятнадцать! – вновь проорала Кристен и пнула ножку кровати.

Судя по ее гримасе, она только что поняла: ножка, как и мое решение, была отлита из стали. Я питал особую слабость к дорогой необычной мебели. Кристен знала бы о моих пристрастиях, если бы хоть раз получила приглашение в мой дом.

– Могу я узнать, почему тебя так заинтересовала моя личная жизнь? – Я смахнул капельки слюны, которые она оставила на моей рубашке.

Люди как понятие не входили в десятку моих любимых вещей. А истеричек не наблюдалось даже в первой тысяче. Кристен была излишне эмоциональной, учитывая обстоятельства, и потому являлась помехой на моем пути к служению своей стране и должности президента.

– Мое агентство заполучило снимки, на которых твоя юная невеста въезжает в этот особняк и подобно принцессе смотрит, как твой персонал несет ее многочисленный багаж. Полагаю, ей предстоит стать трофейной женушкой. Говорит на пяти языках, похожа на ангела и трахается наверняка как настоящая сердцеедка. – Кристен расхаживала по комнате, закатывая рукава стильного костюма.

Франческа, несмотря на свои многочисленные недостатки, была весьма приятна глазу. И сдается мне, имела богатый сексуальный опыт, учитывая, что большую часть юности она провела на другом континенте от своего крайне строгого отца и вела праздное существование. Это напомнило мне, что нужно записать ее на тест на наркотики и анализы на венерические заболевания. Промаха допускать нельзя. Публичный позор обеспечит ей место в моем черном списке. Не самое колоритное будущее, что мог бы засвидетельствовать ее отец.

– Ты пришла, чтобы задавать вопросы и самой на них отвечать? – Я легонько пихнул Кристен в плечо, и она упала на обитый кремовой тканью стул, в ответ на что зарычала и снова вскочила. Вот тебе и попытка ее успокоить.

– Я здесь, потому что хочу эксклюзивное интервью с Бишопом. Иначе я всем желающим поведаю, что твоя застенчивая, необычайно юная невеста – дочь главного бандита в Чикаго. Не хотелось бы, чтобы завтра это стало заголовком на первой странице. Но, тут ты вынужден согласиться, слухи делают тиражи, верно?

Я потер подбородок.

– Мисс Рис, делайте что посчитаете нужным.

– Ты серьезно?

– Настолько, насколько это возможно без выписывания тебе запретительного ордера за попытку шантажа члена сената. Позволь проводить тебя на выход.