Под Опалой, на Большой - Дмитриев Александр Николаевич - Страница 4
- Предыдущая
- 4/63
- Следующая
Светало. Почти прямо из-под ног Сергея с характерным кряканьем вспорхнули две жирные куропатки в пестром оперении и полетели сквозь серые полусумерки подальше от потревожившего их человека.
"Эх, добрый ужин улетел", – подумал с сожалением Сергей. Но ружье в разобранном виде еще покоилось в чехле, да и для такой дичи нужна дробь, а в его патронташе сейчас были только "калашовские" патроны с пулями. Собирать ружье было еще рано. Если его вдруг заметят с дороги, а ушел он еще не далеко, то примут за ягодника. А ствол, одноглазо глядящий из-за плеча в небо, с головой выдаст в нем охотника. Поэтому пока вперед и вперед, подальше от людских глаз.
Наконец совсем рассвело, и он, впервые за весь путь, оглянулся назад. В этом месте была ложбина, и Сергей находился в самом ее низу. Дороги видно не было. Он ушел, должно быть, километров за пять-шесть, но знал, что, стоит ему подняться на другой край ложбины, лента гравийки с редкими кубиками словно игрушечных автомобилей опять замаячит на горизонте. Но расстояние уже было достаточным, чтобы не бросаться в глаза, и, не снимая рюкзака с плеч, Сергей присел на одну из кочек, расстегнув чехол, достал оттуда разделенное на две части ружье и привычными, уверенными движениями, быстро соединил их. Теперь у него в руках находилась тускло поблескивающая хромированным покрытием металла и лаком деревянного приклада смертоносная машина под названием "Вепрь".
Сергей вынул из патронташа два магазина, один пристегнул к ружью, а другой, немного расстегнув молнию "Аляски", засунул в нагрудный карман камуфляжа. Затем снял и развязал рюкзак и, туго свернув, засунул в него чехол с оставшимся последним магазином. Завязав рюкзак, опять закинул его за плечи и лишь потом достал папиросу и закурил. Нужно чуть-чуть передохнуть и собраться с мыслями.
Теперь, когда он уже был на тундре, осталось самое важное – найти следы. Затем же – самое трудное – выследить и нагнать зверя, как можно дольше оставаясь для него невидимым и неслышимым, чтобы медведь не заподозрил присутствия человека вплоть до того момента, пока не окажется на убойном расстоянии. А это ох как нелегко! У медведя такие тончайшие слух и нюх, что провести его крайне трудно.
Вопреки многочисленным байкам о его агрессивности, он очень осторожен. Медведь не любит встречаться с человеком и всегда старается избежать этого, как ни странно, используя довольно непопулярный и не делающий ему чести метод – бегство. И лишь немногие останутся на месте, охраняя свои охотничьи угодья, всем своим видом давая понять непрошеному гостю, кто здесь хозяин. И если его не провоцировать, то все этим и закончится. Редкий зверь решится напасть на человека. И вот тут уже вряд ли что сможет помочь горе-охотнику, если у того в руках в этот момент не окажется заряженного пулей или жаканом ружья или при выстреле дрогнет рука. Но об этом лучше и не думать.
Если же вдруг медведь почует человека и уйдет, то все придется начинать сначала. За небольшой промежуток времени этот неутомимый зверь способен преодолеть огромное расстояние, и поиски его могут продлиться не один день и даже закончиться ничем. Сергей же этого себе позволить не мог. Деньги кончались, а банковского счета они с Ларисой не имели. Шкура же и желчь медведя позволят быстро и неплохо заработать.
Вчера днем Сергей выносил мусорное ведро и столкнулся на лестничной клетке с женщиной, живущей этажом ниже. Заядлая ягодница, она как раз вернулась с тундры и стояла у своей двери, ковыряясь ключом в замке. У ее ног лежал полупустой рюкзак с брусникой, а рядом стояло пустое эмалированное ведро. Это несколько удивило Сергея, так как он знал, что соседка никогда не возвращается домой, пока не наберет ягоды во все взятые с собой емкости. На одну пенсию одинокой пенсионерке в наши дни не прожить, вот она и ходит за брусникой, чтобы потом продать ее по дешевке на местном рынке. Какая-никакая, а все прибавка к скудной пенсии.
Сергей поздоровался и, услышав приветствие в ответ, поинтересовался:
– Что-то вы сегодня рановато, Зоя Степановна. Или ягода на тундре закончилась?
Женщина остановилась в проеме открытой двери:
– Да ягоды полно. Косолапый заявился. Надо пару деньков обождать, пока не уберется подальше.
– Косолапый? – Сергей остановился на середине лестничного пролета и удивленно посмотрел на ягодницу. – И далеко?
– Вчерась вроде Валентина его видала. Далече, правда. Мне сегодня поутру сказала, да я не особо поверила. Она ж совсем слепая, могла и валун какой за медведя принять. Ан нет. Сегодня и я на следы наткнулась.
– Так, может, давнишние следы-то? – спросил Сергей, зная, однако, что эта бабуля в следах на тундре разбирается не хуже любого местного охотника – отродясь здесь живет.
– Да я ж позавчера на том месте была, и ничего не было.
– Странно, – задумчиво сказал Сергей. – Вроде год-то не голодный. Чего это его к поселку потянуло?
– Да кто ж его знает, что у него там в его мохнатой башке на уме? – развела руками Зоя Степановна. – А ну как подранок? Еще беду принесет. А может, просто и сам беды от людей еще не поимел и не особо боится.
– Может быть, – согласился Сергей. – А тетя Валя не говорила – молодой, старый?
– Не малой. Говорила, вроде матерый, горбатый. Да что она там, слепая, могла с такой дали рассмотреть? Небось летела оттуда, как в задницу ужаленная. – Женщина даже рассмеялась, представив, как ее пожилая подруга с ведрами наперевес вприпрыжку бежит по частоколу кочкарника.
Сергей в ответ тоже улыбнулся. Известие его заинтересовало. С чего бы это вдруг медведь пришел к поселку? Женщины обычно уходят за ягодой километров на пять от дороги, не дальше. Еще на таком же расстоянии их глаз способен разглядеть на тундре медведя. Значит, километров восемь – десять от поселка. А следы Зоя Степановна видела еще ближе.
Как правило, в сытый для медведя год (а этим летом рыбы в речках да и ягоды на тундре полно) зверь не подходит к человеческому жилью. А тут почти что под боком. Бывает, правда, что раненный каким-нибудь охотником медведь приходит даже в село за легкой добычей – домашней птицей или собаками. Такой может и на человека напасть: ослабевшему зверю на тундре тяжело добывать себе пропитание, вот от голода и отчаяния он и бросается туда, где добыча сама идет в лапы. Но про подранков всегда знают заранее. Если по каким-то причинам охотник не смог добить зверя, слух тут же облетает село, и, как правило, уже после второго-третьего визита в чей-нибудь курятник медведь оказывается в подготовленной местными охотниками западне. Но в последнее время таких случаев не было. Да и охотиться на медведя приходится нечасто – поди найди его в бескрайней тундре. Это для заграничных туристов за валюту специально с вертолетов отслеживают и загоняют зверя прямо под ствол. А тут как ни прибыльна охота на медведя, но выпадает крайне редко. Да и билет на отстрел медведя очень тяжело взять. А браконьерить не каждый отважится – слишком велики за него штрафы. А то и в тюрьму можно угодить. Поэтому медвежья охота – занятие для самых отчаянных.
Так что же потянуло косолапого в гости к людям? Может, и вправду какой молодой медведь пришел с севера тундры, где человеком и не пахнет? Да кто ж его знает, этого зверя!
Перекинувшись с Зоей Степановной еще двумя-тремя общими фразами, Сергей пошел выносить ведро, однако мысль о том, что можно без особого труда недалеко от дома выследить и добыть медведя, уже прочно засела в его голове. И вот он уже на тундре, рядом лежит собранное ружье, и, как говорится, назад дороги нет.
На востоке, над горизонтом, слева от виднеющегося вдали пика вулкана Опала появился край медленно поднимающегося светила. Все вокруг окрасилось в нежно-розовые утренние цвета. Утренняя сентябрьская тундра – это надо видеть! Желто-зелено-красно-белое бескрайнее море в застывших волнах кочкарника. Красные слезы брусники среди белых кудрей ягельника, черные капли крупной шикши – словно черный жемчуг, рассыпанный чьей-то гигантской щедрой рукой. И все это блестит, сверкает, переливается в свете первых лучей восходящего солнца. А наверху – бездонная синь небесного океана такого нежнейшего оттенка, что хочется смотреть и смотреть в его глубины не отрываясь. Воистину: ранняя осень – это самое прекрасное время на тундре, и кто не видел этой красоты, тот многое потерял.
- Предыдущая
- 4/63
- Следующая
