Сын ведьмы. Дилогия (СИ) - Седых Александр Иванович - Страница 57

— Индейцев я уважаю — боевые парни, — расплылся в улыбке Алексей. — Только не все книги я читал. Кто написал «Маугли»?

— Киплинг. Почитай, тебе понравится, — улыбнулся в ответ Марат и, встав из — за стола, поманил пальцем к зарешеченному окну. — Пойдём, покурим в сторонке.

— Не балуюсь.

— И в бога веруешь, — без упрёка, заметил Марат. — Видел серебряный крестик у тебя на груди.

— В пустой душе селится тьма, — к месту вспомнил слова старого наставника Алексей, но всё-таки двинулся за собеседником.

— А идеалы революции, разве веру не смогут заменить? — с хитрым прищуром посмотрел на поповского воспитанника Марат.

— Новые идеалы ещё долго растить придётся, а корни старой веры на тысячи лет вглубь истории уходят. За них надёжнее цепляться.

— Радует, парень, что не только мускулатура у тебя развита, — раскурив папиросу, похвалил революционер. — Жаль только, что ты к анархистам прибился. А чем тебе большевики не по нраву?

— У вас пролетариат — гегемон, а я ратую за всеобщее братство. И сам — то я казак — к крестьянам ближе.

— Цели у нас общие, и революцию вместе делать. Предлагаю объединить общие интересы.

— У вас для меня есть конкретное предложение? — Алексей понял, что главарь большевистской ячейки неспроста завёл разговор.

— Скажу откровенно: партии очень нужна твоя помощь, — не стал юлить Марат. — Товарищ Карпин уверяет, что ты можешь устроить побег в любое время и из любого места заключения. Будто бы ты обладаешь сверхъестественными способностями.

— Владею Силой, — скромно склонил голову сын ведьмы.

— Одной силушкою богатырской каменных казематов не разрушить, — усмехнулся наивности казака Марат. — Тюрьма железом крепка.

— Моя Сила от Земли идёт — железо ломит, камень рушит, — в ответ хитро подмигнул Алексей и решил удивить.

Дежурный по камере только что сдал в дверное окошко пустые миски и кружки. «Кормушка» захлопнулась, щёлкнул засов. Все узники занялись своими делами: кто — то читал, другие душевно беседовали, иные горячо спорили о политике — у двери никто не вертелся.

Алексей лёгким кивком предложил Марату прогуляться до выхода. Когда подошли вплотную к обитой железом двери, Алексей провёл рукой по поверхности закрытой «кормушки».

Откидная крышка с лязгом упала, повиснув на железной цепочке.

Алексей отвёл Марата чуть в сторонку.

— Вот чёрт, дверка не закрылась, — донеслось злое бормотание из коридора, и надзиратель подошёл к двери. Заглянул в камеру, притянул рукой «кормушку», лязгнул запором.

Алексей озорно хихикнул, подшагнул к двери и опять провёл рукой по обитой железом крышке.

«Кормушка» вновь упала, лязгнув цепочкой.

— Чо за бисова сила?! — донеслось из коридора. Надзиратель вернулся, опять зыркнул внутрь камеры и с силой захлопнул дверцу, в очередной раз лязгнув запором.

Алексей приложил палец к губам и придержал Марата за локоть. Узники в камере вновь засуетились, загомонили. В коридоре послышались удаляющиеся шаги подбитых железными подковками каблуков, и глухое бормотание надзирателя.

— А с дверным замком такой фокус можешь проделать? — азартно подначил Марат, вовсе не рассчитывая на такое чудо.

— Если только растяпа забыл замок на ключ запереть, — рассмеялся Алексей и, подступив вплотную к двери, закрыл спиной обзор остальным узникам.

Но Марат сбоку видел, как Алексей приложил ладонь к сплошной железной обивке двери на уровне врезного замка, потом сжал пальцы в кулак и пару раз провернул, словно кран отвинчивал. Внутри двери тихо клацнул механизм замка.

— Вуаля, — сделал приглашающий жест ладошкой взломщик и на сантиметр приоткрыл створку двери.

— Неужели, правда, забыл замкнуть? — не мог поверить в чудеса бывалый зэк.

— Не будем подставлять хорошего человека, — прикрыл дверь Алексей и крутанул скрюченными пальцами воздух у железной обивки.

Марат недоверчиво толкнул дверь ладонью, дёрнул за ручку — стоит, как влитая!

— Ну, Гудини, тебе бы в цирке выступать!

— Я лишь простой шаман, — скромно потупился юноша. Похвалы было слышать лестно, но как — то непривычно.

— Почему прямо сейчас — то не сбежишь? — отходя с кудесником опять к окну, и нервно закуривая вторую папиросу, удивлённо спросил Марат.

— Некуда здесь бежать, — грустно вздохнув, признался Алексей. — Назад в станицу я не вернусь. Стыдно казакам в глаза смотреть. Сколько душ на войне сгинуло? Сколько ещё сражается? А я, хоть и не по своей вине, вроде как дезертиром числюсь.

— Можно дальше уйти, на Кавказ. Там знаменитым бы абреком стал, — смущал лихой жизнью Марат.

— Ни деньги, ни слава меня не прельщают, — небрежно отмахнулся Алексей и мечтательно глянул сквозь решётку окна на проплывающие по небу облака. — Мир повидать хочу.

— Чистая у тебя душа, Алексей. Трудно тебе в грешном мире жить, — сочувственно обнял парня за плечи Марат и подвёл под свой интерес: — Поможем мы тебе заграничье повидать, но и ты партии подсоби чуток, освободи важного товарища из мест заключения.

— Только, если будет по пути, — не хотел менять планы Алексей. — Я своим друзьям обещал свободу дать.

— Ну, я слышал, Волков уже бежать передумал. Отсидится тихонько где — нибудь в Туруханском крае. Жить можно — лично проверял, — рассмеявшись, отмахнулся от слабого аргумента Марат. — А товарищ Карпин пойдёт, куда партия прикажет.

— Мне — то, какой резон кривыми дорожками петлять? — понимал, что большевики хотят его просто использовать в своих целях Алексей.

— Твоя дорога как раз распрямится, да ещё и надёжных попутчиков обретёшь, — продолжал обрабатывать простака опытный агитатор. — Тебе судом уготован путь в северные края. Из ссылки ты сбежишь без проблем — дикие таёжные просторы тебя не остановят. Однако петля на север надолго задержит, и ты всё равно вернёшься обратно на Сибирский тракт. Дальше у тебя два возможных пути: тысячи километров вдоль границы империи, аж до Дальнего Востока, или переход через горы и пустынные степи в северный Китай. Но, учти, китайского языка и местных обычаев ты не знаешь, а тамошний народ пришлых европейцев очень не любит. Во времена боксёрского восстания на окраине Китая почти всех иноземцев вырезали. Ты же не хочешь устилать свой путь трупами?

— Я вообще человек мирный, если меня не злить, — кивнул Алексей, поощряя сказителя продолжить охмурение младенца.

— Надо изменить тебе и Карпину статью с политической на уголовную, — всматриваясь в глаза казака, нагло предложил беспринципный революционер.

— Мне всё едино, из-под какой статьи бежать, — пожал плечами Алексей. — И железные кандалы не помеха. Только, что изменится?

— Маршрут движения, — рассмеялся Марат. — За казённый счёт доставят на восточный край земли Русской империи.

— На Камчатку?

— Нет, там пока каторги ещё не организовали, — отрицательно помахал папиросой Марат. — На угольные копи Северного Сахалина.

— Южный Сахалин под оккупацией Японии, — показал знание географии казак. — Думаю, япошки беглецам не будут рады.

— Пройдёте на рыбацкой шхуне вдоль восточных берегов Руси к портам Кореи. Контрабандисты часто туда шастают. Оттуда легко добраться до свободных портов: португальского Макао или английского Гонконга. Ну, а там, на пассажирском пароходе, уж рукой подать до Америки, хоть Северной, хоть Южной. Деньги на билет и проживание партия раздобыть тебе поможет.

— Заманчивое предложение, — задумался над логично продуманным маршрутом Алексей. В одиночку ему было бы тяжело провести столь сложный переход.

— Соглашайся боец, — соблазнял агитатор. — Твоя сила, воинские навыки и шаманские штучки сложатся с житейским опытом бывалых товарищей и материальной поддержкой подпольной организации — вместе вы непобедимы.

— Доведу товарищей только до Макао, там расстанемся, — ограничил рамки операции Алексей. — Где я вашего важного узника встречу, и как казённый маршрут сменю?

— Товарища зовут Артёмов Михаил Семёнович. Подпольная кличка — Артём. Ждёт он тебя с нетерпением уже второй год на Сахалинской каторге. Здоровье узника сильно подорвано царским режимом, третьей суровой зимы ему не выдержать. Кстати, говорят, ты ещё и знахарь отменный.