Игра в бессмертие (СИ) - Потёмкин Сергей - Страница 12

— Как потом стало ясно, — продолжила Инга, — Гай хотел устроить в Эргендсе беспорядки. Для этого он воинов и нанимал: вся стража отвлеклась бы из–за погромов, а Гай прилетел бы к яблоне на драконе. Нанятые им маги должны были пробить сферу, в которую врезался Жаров — конечно, если она опять возникнет. А грифонов можно было не опасаться, потому что…

— …потому что во «Фрее» они боятся драконов, — сказал я за Ингу. — Гай спокойно сорвал бы яблоко, и ни один грифон не стал бы ему мешать. Но яблоко он не сорвал… — тут я подумал и смекнул: — Великаны?..

— Ага, — хмыкнула Инга. — Рядом с Эргендсом ведь куча волшебных существ, защищающих столицу. Среди них есть великаны… а у великанов есть пращи. Гай видно рассчитывал их облететь, да только не вышло: его дракону пробили валуном череп. До города он дотянул, но потом рухнул на дома. До сих пор там лежит. А про Гая во «Фрее» теперь не слышно.

— Ясно… — проронил я. — Ну а третьим–то кто был?

— Моррисон, американец, — Инга почему–то поморщилась. — Рябов, наверное, сексист — нанимал одних мужиков. В объявлении на столбе Моррисон написал почти то же, что и вы: нужны маги и дрессировщик. Я хотела к нему наняться, как до этого пыталась наняться к Жарову, но Моррисона не устроил мой уровень. Теперь–то я рада, что не попала к нему в отряд: площадь стали усиленно охранять, и Моррисон с помощниками пробирались к ней под землёй — у них была карта городских катакомб. Думаю, они хотели добраться до корней яблони — она вроде растёт сквозь пирамиду, а корни находятся под площадью. Уж не знаю, какое заклинание хотел применить Моррисон, но он видимо надеялся расшатать яблоню: помост бы развалился, а всё дерево провалилось под землю. Только корни у яблони оказались не простыми: они стали отбиваться. Говорят, их даже файерболы не брали. Ну а эрмлины на площади просекли, что внизу идёт бой, и телепортировались в катакомбы — да ещё и стражников прихватили… В отряде Моррисона не выжил ни один аватар.

Инга замолчала, выжидательно глядя на меня — будто ждала каких–то идей. Но идей у меня не было. После трёх провальных попыток кражи идея могла быть лишь одна: оставить яблоню в покое и не косплеить Адама с Евой.

Но тут кое–какая мысль у меня и впрямь возникла… пока смутная, но лучше, чем ничего. Под взглядом Инги я спросил:

— Где именно упал дракон?

— Что?.. — не поняла она.

— Дракон, — повторил я. — Тот, на котором летел Гай. Вы знаете, где он упал?

— Конечно, знаю, — удивилась Инга, — он теперь местная достопримечательность…

— Отлично, — я встал из–за стола. — Хочу увидеть его труп.

Мёртвый дракон лежал на окраине Эргендса, серебрясь под неправдоподобно яркой луной.

Как и говорила Инга, он упал на дома, — а точнее, на лачуги, ютившиеся на отшибе; тут и смотреть–то было не на что, пока рухнувший исполин не «украсил» пейзаж (хотя не думаю, что неписи из местных трущоб радовались такому соседству).

— Днём здесь полно мальчишек, — сказала Инга, когда мы подошли к дракону. — Они скатываются с него, как с горки.

Я посмотрел на драконье крыло. Оно накрыло склон холма и, судя по сломанным веткам, разворошило сухостой. Крыло было больше туловища раза в два — мне пришлось повернуть голову, чтобы окинуть его взглядом.

Остальная часть дракона распласталась на домах. Картина, честно говоря, завораживала: огромное тело лежит на развалинах, щетинящихся обломками. Лап я не разглядел, зато морда гротескно торчала из–под руин. Всюду выпирали балки, а кое–где печные трубы. Там, где крошево штукатурки не засыпало чешую, угадывался блеск — но не везде, а лишь местами: видимо, народ повадился отковыривать чешуйки, чтобы их продавать.

— Он тут уже недели три, — заметила Инга и с облегчением добавила: — Хорошо, что во «Фрее» драконы не разлагаются…

Рассеянно кивнув, я полез по обломкам на спину гиганта. Под моими ногами что–то хрустело и осыпалось. Достигнув наконец хребта, я встал между двумя шипами, на одном из которых висело платье. «Недоработка, — подумал я, взирая на предмет гардероба. — Платье–то вечернее, дорогое… Откуда бы ему взяться у обитателей трущоб?»

Я сверху оглядел угловатые крылья. Перепонки на них различались отчётливо, дыр нигде не было. И никаких признаков окаменелости (их–то я и искал — точнее, опасался найти): ни на крыльях, ни на хвосте, ни на шипах.

— Что вы там высматриваете? — полюбопытствовала Инга.

— То, чего тут к счастью нет, — сказал я.

Инга не поняла. Я слез с чудовища и пояснил:

— Драконы во «Фрее» и правда не разлагаются, но начинают каменеть через двадцать–тридцать дней после смерти. Если бы этот красавец окаменел, я не смог бы его использовать.

— А теперь разве сможете? Он же…

— Мёртвый, я знаю.

Тут Инга сообразила:

— Вы надеетесь нанять некроманта? Бросьте, ничего не выйдет — в Эргендсе некромантов не осталось. Их всех давным–давно казнили. Уж вы–то как ментор должны знать…

— Угу… — неопределённо буркнул я. Потом подумал и спросил: — Вы бывали в трактире «Исток»?

Я почти не сомневался, что ответом будет «нет»: женщины таких мест сторонятся. Но Инга меня удивила:

— Я там резалась в карты. Разок выиграла по–крупному, а потом… — она смущённо умолкла.

— Понятно, — сказал я, бегло смекнув, почему Инга на мели. — Значит, мне не нужно объяснять, где это.

— Хотите, чтобы я туда пошла?

— Причём немедленно. Найдите хозяина трактира, Окто Ферзюбря. Скажите, что Хьюнг приготовил ему подарок. Пусть Окто пошлёт с вами своих головорезов — желательно арбалетчиков… и пускай они смажут свои стрелы сонным зельем.

— Сонным зельем?.. — удивилась Инга.

— Именно, — подтвердил я. — Вы приведёте их на южный берег реки Стратер, за игорным домом Цолфи. Знаете, где это?

Инга кивнула. Не слышать про Цолфи она не могла; и про Ферзюбря, и про Цолфи слышали даже те, кто ни разу не посещал «Фрею». Эти неписи — особенные: адаптивные и способные к саморазвитию. Фактически это ИИ нового поколения, взаимодействующий с геймерами почти на равных. С ним нескучно общаться, а ответы его настолько вариативны, что диалоговое дерево тут уже не построишь — скорее, получится «диалоговый лес».

— Отлично, — подытожил я. — Будьте там не позже полуночи.

— Южный берег реки Стратер, за игорным домом Цолфи, — размеренно сказала Инга. — Быть там не позже полуночи вместе с арбалетчиками Ферзюбря… Ладно.

Я слегка удивился такой исполнительности. Инга с вызовом напомнила:

— Вы же сами сказали — без «почему» и «зачем». Как видите, я следую правилам. Остаётся лишь узнать, настолько ли вы хороши, чтобы их устанавливать.

«Скоро узнаем», — подумал я.

Из разрушенных трущоб мы с Ингой пошли в разные стороны: она — исполнять моё поручение, я — подтверждать своё право устанавливать правила.

— Сны, покупайте сны! — доносилось из парка. — Сладостные, возбуждающие, вещие — на любой вкус! Лучшие сны во всем Эргендсе! Сны, покупайте сны!..

Я поднялся со скамьи и направился туда, откуда доносился голос.

Парк почти в точности копировал тот, где я оказался после входа во «Фрею»: программисты использовали схожий код. Звенели фонтаны, пестрели в свете фонарей цветники. Жимолость тоже была в наличии.

Продавца снов я заметил сразу. Толстый низенький мужичок с небритой физиономией никак не соответствовал образу того, кто торговал волшебством. По замыслу разработчиков ему было всё равно, что продавать — дешёвые сувениры или чужие сны.

Поравнявшись со мной, он вкрадчиво произнёс:

— Сдаётся мне, уважаемый, ты в этом парке неспроста.

Тянуть я не стал — сразу достал горсть монет:

— Мне нужен сон ребёнка.

— Сон ребёнка? Дороговато будет… Детские сны безмятежны, чисты, как первый снег в конце ноября…

— Давай без прелюдий, — жёстко перебил я. — Сколько?