Черный Камень (СИ) - Кейн Алекс - Страница 35

Она вдруг схватила меня рукой за шею, притянула к себе, и… в горло мне уперлось острие кинжала. Я с изумлением посмотрел на нее, она ответила раздраженным взглядом. Белокурые волосы растрепались, зеленая шапочка лежала на земле.

— Крысятничаешь? — лучница произнесла это слово резко и четко, словно выплюнула.

Я оторопел и сделал попытку обернуться к филину. Может, он что–то понимает? Но тот только хлопал глазами.

— Какого лешего? — продолжала она. — Я ее почти убила, оставался последний удар!

— Ты что, рехнулась? — я схватил нахалку за запястье, отвел кинжал и поднялся. — Не пойму, какие претензии? Ты вся в крови, упала, на тебя монстр прыгает. Что мне надо было делать? Смотреть, как он тебя укокошит?

Девушка внимательно взглянула на меня, серо–голубые глаза прищурились. Усмехнулась и сказала уже мягче:

— Я специально притворилась мертвой, чтобы лиса прыгнула. И лук отбросила. Потому что припасла для нее сюрприз.

Она, перекинув кинжал лезвием вниз, спрятала его, легко встала и продолжила:

— Это одна из стандартных тактик лучника, нуб: если видишь, что противник тебя догоняет, позволь ему это сделать и убей в ближнем бою. Я минут пятнадцать ее била, а опыт ушел тебе. Очень прошу, если еще раз увидишь, как я умираю — не лезь.

Я стоял, красный от стыда и злости. Ни фига себе, сделал доброе дело. Обвинили в крысятничестве, краже опыта, да еще и осмеяли. Последней фразы могла бы и не говорить, и без этого на километр теперь к этой заразе не подойду, пусть хоть десять монстров ее убивают!

Амазонка скрылась в зарослях, а я, злой как собака, вернулся на поляну и стал отыгрываться на несчастных котах. Взял шестой уровень, набрал кучу дропа, и к вечеру, совершенно разбитый, вернулся в деревню. Уставший и вымотанный, подошел к дому и замер с открытым ртом, тупо глазея на пустой участок.

Избы не было!

То есть вообще. Ни фундамента, ни крыши, только темный квадрат, свободный от травы, напоминал о том, что здесь недавно находилось строение. И все.

Диоген отчетливо икнул, из чего я сделал вывод, что это не глюки, дом и в самом деле исчез. Покосился на филина и зачем–то спросил, словно он в самом деле мог знать ответ:

— А где изба?

Мудрая птица подумала и ответила витиеватой фразой, в которой приличными словами были только предлоги.

Я стоял, как идиот, посреди участка, когда услышал за спиной странный скрип. Обернулся и обомлел: через низенький заборчик перелезала моя избушка, обламывая штакетник полутораметровой высоты куриными лапами. Ох ни хрена ж себе!

Изба между тем справилась с забором и двинулась прямо на меня. Я шарахнулся в сторону, а она встала на старое место и замерла. Мать твою, это как вообще понимать–то, а?!

Так, значит, после апгрейда она ходит сама, без приказа? Жесть! И что, мне теперь каждый вечер придется ее искать? А если она ночью в лес попрется, причем вместе со мной? К пчелам каким–нибудь или драным котам? Господи, зачем я это сделал?! Ведь было ж написано — у нее вместе с ногами появится разум. Только это не разум вовсе, а самая настоящая дурь! И что теперь делать, искать другой дом?

Тем временем в избе явно что–то происходило: она слегка дернулась, в окнах мелькнули отблески света, а через минуту из трубы повалил дым. Пожар, что ли? Я кинулся к ней и… остановился. Где дверь–то? На меня смотрели два окошка, и все.

Видимо, от усталости и удивления я лишился способности думать. Зато Диоген оказался сообразительнее, он наклонился к моему уху и прошептал:

— Поверни ее.

— Как?! Я тебе что, домкрат?!

— Балда! Просто скажи: «Избушка–избушка, повернись…»

А-а, точно. Я прочистил горло и торжественно произнес:

— Избушка–избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом!

Надеюсь, меня никто не видит. Это же чистейший идиотизм!

В избе что–то скрипнуло, и она медленно начала поворачиваться. Через полминуты перед моими глазами встала дверь, к которой вела спускавшаяся до земли веревочная лестница. Я с опаской поднялся, вошел внутрь и поежился: на столе горела свеча, а в печи плясали веселые языки пламени.

Получено умение: Повелитель монстров 2 ур

Хм, а это еще откуда? Изба вроде не монстр.

— Холодно? — прозвучал старушечий голос, в котором сквозило явное беспокойство.

Я вздрогнул и огляделся. Никого. С подозрением покосился на филина — не мог же он это сказать?

— Это я, Василиса, — сообщил тот же голос.

— Василиса? Прекрасная? Или Премудрая?

— А и то, и другое, — кокетливо ответила невидимая старушенция. — Ну что ты, право слово, такой непонятливый? Твоя избушка.

Уй, мама родная, только этого мне не хватало! Говорящий дом! Опустившись на лавку, я призадумался. И что теперь с этой радостью делать? Ладно, не будем раскисать, как–нибудь утрясется.

— Ну привет, Василиса.

— Здорово, милок, здорово. Тебя как звать–величать–то?

— Дима. А филина — Диоген.

— Ох, запомнить бы… Два Ди, значится?

Голос шел отовсюду. Не из какого–то конкретного источника, а, казалось, от каждой стены. Мощный стереоэффект.

— А где ты была? — я решил проявить строгость. Нужно сразу дать понять, кто здесь хозяин. — Мы с охоты вернулись уставшие, а тебя нет.

— Дык дров–то не нашлось, милок, вот я и сбегала. Уж не серчай. Умойся покамест, сейчас обед будет.

Это еще откуда?

— Какой обед, бабка? Э… то есть, Василиса.

— А я и на рынок уже поспела, — бодро отрапортовала изба. — Мясца купила, картошечки, морковки, еще там кой–чего.

Не свихнуться бы. Дом, покупающий сам продукты. Пипец.

— Хм… А деньги где взяла? Или тебе бесплатно дают?

— Дык в сундучке нашла.

Я рванул к сундуку, открыл — бли–ин! Вместо вчерашней сотни на дне лежали несколько медяков. Подлетевший Диоген тихо ахнул.

— Бабка!

Молчание.

— Василиса! Тебе кто позволил чужие деньги брать?!

— То есть как это чужие? — возмутилась она. — В сундуке моем лежали, между прочим.

Та–ак, похоже, пора наводить порядок, а то приколы искусственного интеллекта меня скоро отсюда выживут.

— Запомни, в этом доме все мое! И сундук, и буфет, и все, что в них хранится. Я монстров в лесу бью, рискуя жизнью. Я эти деньги и вещи своей кровью зарабатываю. Я, а не ты! Уяснила?

Изба закряхтела, горестно вздохнула (при этом пол ощутимо качнулся) и ответила:

— Ладно, ладно, не шуми. Поняла я. Не буду больше. Как лучше ж хотела.

— Ценю. Но когда вздумаешь что–то купить, спрашивай разрешения.

Огонь в печи между тем погас, и от нее пошел упоительный запах.

— Все, обед готов. Забирай.

Я пригляделся и заметил внутри закопченный чугунок. Потянулся к нему и отпрянул — жарило оттуда нехило.

— Ухват возьми, — подсказала Василиса.

С непривычки, конечно, пришлось повозиться, но зато через пять минут я уже за обе щеки уплетал душистые наваристые щи. Е-мое, вкуснотища–то какая! Кажется, сроду таких не пробовал! Даже Диоген, примостившийся у края тарелки, подобрел и сказал:

— Молодец, Василиса. Но денег больше не бери!

Блин, еще один охотник до моих медяков.

Наевшись от пуза, я разобрал лут — сегодня ничего интересного в нем не было, — скинул деньги в сундук, еще раз строго–настрого приказав Василисе их не трогать, и завалился на печь. От нее шло такое приятное тепло, что меня разморило в две минуты. Не, все–таки живая изба — это вещь!

Проснулся я от удара о стену. Приоткрыл глаза — печь, на которой я лежал, ходила ходуном, словно палуба корабля. Одновременно раздался вопль Диогена, спавшего на буфете, и хлопанье крыльев. Видимо, тоже долбанулся.

— Василиса! — заорал я.

Печка вздрогнула, выпрямилась и замерла.

— Ась?

— Что ты творишь?

— Ничего, милок. Видал, какие цветочки вокруг распустились? Вот, собираю.